Игорь Сотников - Опасайся человека одной книги. В преддверии

После чего, он хотел, конечно, ещё что-то там добавить, но, не заметив на лицах собеседников желания услышать оправдание его бездействия, всё же решил, что для того, чтобы приступить к делу, требующему внимательности, необходим свой настрой. Который, в общем-то, у него уже есть. Так что дело оставалось за малым, так сказать, за приведением себя в удобное телоположение, для занятия которого, он взял в руки принесённый стаканчик с кофе, откинулся на спинку стула, после чего зафиксировал себя в таком положении и закинул ногу на ногу. Это должно было придать ему обособленности от мира сего. Ну и в окончании, он, настроив свой глаз на внимательность, наконец-то бросил проницательный взгляд в эту гущу пьющих, болтающих и питающих собой обстановку кафе гостей заведенья.

– Ну и что увидел? – спустя эту умозрительную Яшкину минуту, Кац при виде Яшкиной выдержанности, испугавшись захлебнуться от смеха в кофе, решил-таки побеспокоить того.

– Что сказать. Есть варианты, требующие своего рассмотрения, – Яшка, сопроводив свои слова многозначительным почёсыванием подбородка, сменил свою важность в виде такого залихватского «ногу на ногу» положения, придвинулся к столу и вызвал к себе внимание собеседников. Те же, жаждая услышать от того откровения, сами придвинулись к столу и вслед за ним, даже наклонили головы ближе к центру стола, откуда можно было без потери качества всё услышать. – Я, конечно, не рассчитывал на то, что нам сразу же здесь выпадет удача, думал, что придётся ещё побродить по городу. Но, видимо, фортуна учла нашу усталость с дороги и, не отходя далеко от кассы, подкинула пару вариантов, – многословность Яшки, скорее всего, вызвана желанием оттянуть время на раздумье над этими существующими под вопросом вариантами.

– Ну и кто тебе, особенно улыбнулся? – в ответ ему усмехнулся Кац, подозревающий Яшку в личной заинтересованности, для чего обернулся и пройдя взглядом по столикам кафе, попытался усмотреть наиболее желательный, улыбчивый для себя вариант. После чего повернулся к тому, где и принялся сопоставлять свои ожидания с предложенным Яшкой вариантом.

– Что ж сказать, во времена, когда глобализм шагает по миру, стараясь стереть различия между народами, одевая и пакуя его в модонеотличимое, без национального колорита одежду, сложно по внешним, детализирующих фигуру признакам определиться с его принадлежностью к той или иной … – Яшка не успел договорить, как Кац снова влез в разговор.

– Понятно, габбана того хмыря за тем крайним столиком, возмутила тебя до крайней степени переосмысления своих предпочтений и тем самым записала тебя в антиглобалисты, – вызвал соответственное сказанному смешливое согласие Фомы и угрюмое недовольство Яшки, который хоть и огорчился своим видением любимого бренда на однозначно недостойных плечах, какого-то чучела с усиками, но всё же, в тот отвлечённый своими мыслями момент, не придал столь категорического неприятия вида это хмыря. Когда как сейчас упоминание о нём Каца, заставило его с болью в сердце, принять эту мировую приложность, где мир со своей не избирательностью, однозначно загнивает и катится в бездну. И теперь любой, самый непривлекательный субъект, совершенно не радующий твоих глаз, имея в кармане лишнюю монету, может без труда облачиться в один из модных образчиков, которые выходят в свет, благодаря гению великих от кутюр модельеров.

И тогда спрашивается: да неужели творец модельного бизнеса, этот подмастерье изящества, трудящийся в окружении одних только модельных красавиц (Чтобы не вскружить себе голову всеми этими их видами и остаться верным своему модельерному делу, им приходиться направлять взор в противоположную их естеству сторону.), на ниве красоты, мог когда-нибудь представить, что он будет в услужении у всех этих абсолютно не отличающихся совершенством своих телесных форм и не разбирающихся в единстве цвета и сопоставимости надеваемого на себя вещевого разнобоя, непонятно что за нетворческих личностей.

Но Яшка всё-таки собрался с духом и, понимая, что Кац хочет сбить его с мысли, продолжил начатое, – Слышь. Хорош, меня сбивать смысли, – некоторая невыдержанность, сквозившая в словах Яшки, вызвала в Каце определённую почтительность к нему. Добившись соответствующего внимания, тот продолжил:

– Сначала, конечно же, мой глаз упал на тех двух красоток, – Яшка ещё раз с удовольствием посмотрел на уж слишком брюнетистых брюнеток, и, подмигнув сам себе, почему-то с облегчением вздохнул. Это, скорее всего, говорило о том, что он в некотором роде, опасался такой имеющей место женской яркости, которая заведёт тебя куда-нибудь в дальний и безлюдный уголок какого-нибудь заземелья и, не получив от тебя положенного ей за свою такую яркость, возьмёт в одно мгновение разочаруется в тебе и следом поблекнет, а вместе с ней поблекнет и потеряется всё вокруг, окружавшее до этого момента тебя, и что было только и видно в свете её яркости. И ты, лишившись этого света, уже не сможешь найти для себя выхода и окончательно потеряешься на задворках уже чьей-то бесцветной судьбы. Ну, в общем, Яшка, как и всё его поколение, не спешил обречь себя на стремительные и «всё сзади мосты сжигающие» отношения, которые однозначно светили при встрече с такой броской красотой. И уж лучше, не заглядываться и, обойдя их стороной, постараться сохранить нетронутым своё сердце и душу. Что, в общем-то, и делали все эти современные премудрые пискари, с облечением вздыхая над тем, что её взгляд не задержался на нём. Когда как всякие глупые сопляки, уже с горечью вздыхали над тем же, над её невниманием к этой юной душе, готовой ради неё сгореть без остатка. «Глупцы, одно слово», – скажут умудрённые этим без опытным опытом, носители, перегоревших в поверхностных связях, трусливых душ.

– Но что-то в них есть такое, что даёт мне повод сомневаться в них, – подвёл итог этому первому столу Яшка.

«Или в себе», – ухмыляющиеся молчаливые взгляды Фомы и Каца, обращённые на Яшку, явно говорили об этой поправке в Яшкино сомнение.

– Значит, те три борова, будь они ещё в спортивных костюмах, то, пожалуй, очень даже подошли нам. Но, возможно, отсутствие этих штанов, как раз и вычёркивает их из претендентов в наш соотечественный список, – Яшка выдал новую порцию информации, бросив взгляд на сидящих невдалеке, внушающего уважение вида, трёх разодетых в шорты и футболки типов.

– А вот это, как раз пример твоего внутреннего стереотипного мышления, когда ты примеряешь мир с позиции того, к чему ты больше привык. Хотя, я тебе скажу, что ты, парень, застрял в своих спортивных штанах ещё в девяностых, – Кацу одновременно было легко и тяжело парировать ответ, однозначно, по его мнению, испугавшегося этих качков Яшки (Который между тем, может быть спас непредусмотрительного Каца от гнева этих мордатых типов, ведь его длинная фигура никогда не отличалась незаметностью и, если что, то ему всегда первому прилетает за здорово живешь), а ведь с его ростом, ему опять же, было одновременно легко и тяжело, прикупить для себя те же спортивные штаны (Конкуренция почти отсутствовала, как и предложения таких штанов, которые требовалось шить на заказ). Ну а когда ты находишься, так сказать, вне моды, то у тебя всегда есть время проанализировать все эти веяния моды, которую ты уже перерос, так и не доросши до неё.