Владимир Козлов - Прощай, печаль! Здравствуй, радость! Строго для взрослых

– Гегель дай музыку на весь салон, – крикнула Марго, – я переоделась, сейчас танцевать будем.

Начались танцы, куда утащили и Хохлова. Сергей наотрез отказался от плясок.

Миша выплясывал с толстушкой, Любой. Автобус ходил ходуном. Когда в Ельце догружали автобус местными торгашами, они затыкали уши от искусного пересвиста.

Под украинский гопак, который исполнял азербайджанец, свистели и женщины. Они, неумело засунув сальные пальцы в рот дули сквозь них что было мочи.

– Залупiвки, дуры что-ля? – закричал Гегель, – гроши все просвищате.

Ельчане вначале зашли в автобус с хмурыми лицами, но когда увидали, что обстановка доброжелательная, начали хлопать и просить повторить тот или иной танец. Танцы шли, пока не стемнело. По пути автобус ещё несколько раз останавливался около торговых точек, чтобы докупить пива и водки. Успокоились только тогда, когда въехали в Тульскую область. Все улеглись на свои места. Сергей потерял своего попутчика и сидел, молча один. Он смотрел в лобовое стекло автобуса и слушал приятный тембр Михаила Круга.

– Чаво сядишь, скучаешь? – спросил у него Гегель, – притулился бы к какой, нябудь жопастянькой. Твой друг я смотрю, уже свадьбу справляет.

– Не с Марго случайно? – спросил Сергей.

– Не, Марго одна ночуя. Он кажется с Вегой Сельвинской, обнимаяться. Ядрёна залупiвка, и нянасытная до мужиков, – заметил он. – Рякомендую!

– Хватит городить чепуху? – осадил Гегеля Юрка, – нормальная она женщина. Я бы сказал одна из лучших в автобусе! У неё полёт совсем не вороний, она райская птичка.

Бывшая журналистка. А тебя Лысый послушать, можно подумать, что ты всех здесь перепробовал?

– А я своих прихожан, в автобусе, никого ня тавокаю, – ответил Гегель, – у мини принцип.

– Тебе никто не даёт, вот поэтому ты принцип себе и придумал, – сказал Юра. – А сейчас та – же Вега, если пустит к себе на лежак, так и про принцип сразу забудешь. Только скачущая лысина будет блестеть в темноте, и твой срандель будет подниматься до крыши салона.

– Если сами предложат я, конечно, брыкаться ня буду, – довольно заявил Саня.

– Тогда заткнись и нечего про принцип свой болтать, – бросил ему Юра, – а я пошёл спать. Перед рынком меня разбудишь.

– Молодой, слова не скажи, – пробурчал Гегель, когда ушёл его напарник.– Жизни не видал, а вот если понюхал, того, чаго мне пришлось в Ртищево под землёю два года испытать, так – бы, не балакал.

Он убавил громкость в магнитофоне, и весь свой взор устремил на мокрую дорогу. Сергей тоже незаметно уснул.

Сидя ночью он слышал, как водителя останавливали гаишники. Потом он почувствовал, что с ним, кто-то сел рядом и привалился на его плечо. То, что это была женщина, не было никакого сомнения. Так – как от неё пахло дорогими духами, и её длинные волосы свисали ему на руку. Глаза он не стал открывать, боялся перебить и так не крепкий сон. Он не стал её отталкивать от себя, ощутив, что от этого прикосновения ему стало приятно, и он стал перебирать во сне, кому из пассажиров могут принадлежать эти шелковистые пряди волос с утончённым, заманивающим запахом. «Кто она?» – думал он.

Всё сходилось на Веге, только у неё одной были длинные волосы. Это была смуглолицая женщина с большими красивыми глазами и тонкой шеей. Она мало пила и почти ни с кем не разговаривала, но часто бросала искромётные взгляды на Сергея.

Он осторожно вытащил левую руку из-под неё и нежно обнял женщину, после чего она прижалась к нему ещё сильнее. Ему сразу вспомнилась Алевтина Никитична, когда они оба скованные стенками трубы лежали, прижавшись, друг к другу почти двадцать минут и эти двадцать минут для него были самым первым контактным знакомством с женским телом. Только от Алевтины пахло тогда халвой, а от этой дорогими духами. Последний раз он видал её вместе с Колькой Власовым восемь лет назад. Колька к этому времени работал в КБ авиационного завода и жил в трёхкомнатной квартире вместе со своей женой и сыном Русланом. Так – же Колька с Русланом разводил канареек. Их тогда он продавал на птичьем рынке или сдавал в магазин. У Сергея тогда был отпуск, и он приехал на родину домой, где большую часть времени проводил с другом. Сергею тогда ужасно хотелось встретиться с Алевтиной, но он знал, что она живёт в Калининграде. Надежд на встречу, с ней он никаких не питал, тем более Колька Власов сказал, что дом их давно снесли и где в настоящее время живут Ягодины, он не знает, так – как сестру Алевтины не видал с тех пор, как он ушёл из школы. Только она могла дать информацию об Алевтине. Но его величество случай услышал его призыв и свёл с ней. Раньше он всегда думал, что случайные встречи это выдумка сценаристов и писателей, но когда увидал её, то сразу вспомнил про бога.

…Колька Власов подвёз его на своей машине к железнодорожному вокзалу на ночной экспресс до Москвы. Они оживленно беседовали, идя по перрону. Состав уже подали, но посадки не было. Встав около вагона, друзья закурили и, посмотрев на пассажиров, которых было немного, они обратили внимание, на шикарную женщину, склонившую свою голову в бетонную платформу. В руках у неё была небольшая дорожная сумка, журнал и кофта. Это была она, без всякого сомнения. Всё тот – же чёрный бант, заплетённый в толстую косу.

– Колька, не пойму это мистика или Алевтина Никитична? – воскликнул радостно Сергей.

Она, услышав своё имя, резко подняла голову и посмотрела на друзей.

Улыбнувшись, она не спеша, подошла к ним и, всмотревшись внимательно в их лица, произнесла:

– Вы товарищи тоже на семинар приезжали сюда? – спросила она, – я вас, что-то не видала рядом с собой, а вы и имя моё знаете.

– Мы с вами на семинаре были в долгом детстве, – сказал Сергей, – помните чердак дворца культуры и Майю Кристалинскую?

– Мать моя женщина, неужели это вы птицеловы и любители искусства? Какие вы большие и взрослые стали. Она сразу прослезилась и бросилась их обнимать:

– Теперь я вас узнаю, – вытирая влажные глаза, сказала она, – а так встреть вас на улице, ни за что – бы не подумала, что вы мои бывшие ученики.

– А вас Алевтина Никитична года не взяли. Ни на грамм не изменились, – сказал ей Сергей, – знать жизнь удалась?

– Жизнь Серёженька понятие относительное, – сказала она грустно, – сегодня она разбивается на осколки, а завтра ты эти осколки начинаешь собирать, так, чтобы не обрезаться, но стекло есть стекло всё равно, как бы ты не оберегался обязательно, поранишь нежную кожу.

– Что так мрачно Алевтина Никитична? – спросил у неё Колька.

– Не надо обо мне, вы лучше о себе расскажите, где вы сейчас и чем занимаетесь? – мило улыбалась она.

– Колька вам пускай исповедуется, – сказал Сергей, – а у нас с вами время будет поговорить, если вы во втором вагоне едете.