Надежда Веселовская - Держитесь, девушки! (сборник)

С середины дня в цех перестало поступать сырье, и станки остановились. Уже привыкшие к таким случаям работницы занялись кто чем: одна достала вязанье, другая налила себе кефиру, в руках у третьей сиротливо щелкнула пудреница. Ткачихи этой засыхающей на корню фабрички были все народ пожилой, потому перерывы коротали чинно да степенно. Вот раньше, когда возле каждой из мастериц сидела в ученицах девчонка, от сорочьего стрекота впору было уши заткнуть… И все о нарядах да кавалерах, всякие там «любит – не любит»… Впрочем, и солидные женщины были не вполне равнодушны к этим извечным темам, особенно если что-то наводило на подобный разговор.

– Нинуль, у тебя к юбке нитка прилипла, – заметила Нине Степановне товарка Дуся. – Белая – значит, какой-то блондин к тебе клеится. Ты покрути нитку на палец, а сама считай: «А, Б, В…»

– Ну и зачем мне эти «А, Б, В»? – усмехнулась Нина Степановна. – Что я, в первом классе?

Подруга с готовностью рассмеялась.

– Языкатая ты у нас, Нинка, за словом в карман не лезешь! А буквы для гадания надо говорить. На какой букве нитка кончится, с той, значит, имя его начинается…

– Кого? – подозрительно осведомилась Нина Степановна.

– Ну кого-кого? Твоего блондина!

– Правда, Нинуль, покрути ниточку! – поддержали Дусю другие женщины. – Узнаем имя… хотя бы первую букву!

Нина Степановна лишь вздохнула: дома мать пристает со всякими такими делами, а здесь подруги туда же… Конечно, для них это просто шутка, игра… Но если в душе уже натерта мозоль, хочется послать всех куда подальше. Нина Степановна с трудом поборола себя и постаралась ответить доброжелательно, с веселым задором:

– Ой, девоньки, не хватало еще по ниткам гадать. Да сколько их за смену налипнет, сами знаете! Если бы у меня столько мужиков было…

– Тогда была б ты у нас султанша, – закончила Дуся.

– Ты что, подруга, это у султана жен много, а у султанши мужиков никого, – поправили от соседнего станка.

– Как же никого, а султан?

– Кроме султана…

Так они перебрасывались ничего не значащими фразами, просто чтобы не думать о том, что опять выпустят меньше продукции и в день зарплаты соответственно получат меньше денег. Да что ж такое: уже который раз поставщик не обеспечивает сырьем!..

– А вот и блондин, – тихонько сказала Дуся, завидев входящего в цех начальника.

Это был потрепанный жизнью человек в дешевом костюме, с ежиком седых волос надо лбом. Когда-то он выглядел вполне презентабельно: носил, в соответствии с модой, замшевые либо кожаные куртки, откидывал голову назад, держался без суеты, говорил с уверенным оптимизмом. Мы решили, мы сделаем… И действительно – все делалось, как решили, исполнялось все, что наметили. Выполнялся план, разрешались трудности, улаживались проблемы. Это был золотой век начальника, длившийся до перестройки и еще какое-то время, по инерции. С руководством он жил в ладу, а уж женское царство работниц, бесперебойно постукивавшее педалями станков, его просто на руках носило. Пал Дмитрич, Пал Дмитрич… Уж таким победителем входил в этот самый цех…

Теперь все иначе: поставщики мудрят с сырьем, денег кот наплакал, да и сам дух на фабрике не тот, что прежде. Однако к своим постаревшим, хлебнувшим лиха работницам начальник обращался по-прежнему браво, стараясь хоть с виду не терять былого удальства. На то существовали свои причины – комиссарский дух и еще одна тайна, хотя в принципе ее все в цеху знали. Не зря товарки с такой готовностью подталкивали Нину Степановну погадать на блондина…

– Что, красотули, простаиваем? – задорно спросил начальник.

В ответ хлынул целый поток нытья и ворчания. «Блондин», оглядев остатки своего побитого перестройкой женского войска, опустился на стул и подставил стакан под струю кефира, который ему предложили ткачихи. Было время, покрепче чего пивал, а теперь и то хорошо…

Кивая направо и налево, перекидываясь с работницами словечком-другим, он боковым взглядом отыскивал свою зазнобу – ядреную, смуглолицую, с карими глазищами на поллица. Не зря сама нездешняя, с заволжских лесов… Перед такой и показать себя хочется молодцом, у которого слово с делом не расходится.

– Так что, товарищи женщины? Я полагаю, с этими простоями пора кончать, раз и навсегда.

– А то не пора, Пал Дмитрич! Еще как пора! Да только разве с ними покончишь? Ведь мы ж теперь не хозяева… – запричитали со всех сторон работницы.

В это время зазноба прошла мимо, в каком-нибудь сантиметре от него прошелестев синим рабочим халатом. От этого прекрасного ветерка в нем взыграло ретивое:

– А не хозяева, так надо, шут побери, стать! Кто со мной в командировку поедет поставщиков шерстить, чтоб они, так их растак, в чувство пришли?!

– Ой, Пал Дмитрич, правда, – с надеждой заговорили женщины. – Вот бы действительно что-нибудь с ними сделать…

– Один не поеду! – пристукнул о стол начальник стаканом из-под кефира. – Какую-нибудь из вас с собой возьму, какая поязыкастей…

Наступила пауза. Нина Степановна опустила глаза, чувствуя на себе взгляды товарок. Она уже знала – сейчас ее начнут сватать в эту поездку. Вдвоем с начальником цеха…

– Я так понимаю, Нине надо ехать, – начала верная подруга Дуся. – Потому как она женщина твердая и самостоятельная, и самая из нас культурная. Умеет сказать, когда надо.

– Умеет, умеет! – поддержали женщины.

– Ну и вот. Вношу, значит, такое предложение.

«Спасибо, Дусенька, – мысленно поблагодарила Нина Степановна. – Спасибо тебе за понимание».

Дуся была надежный человек, хотя и не шибко умный и даже с довольно вздорным характером. С нее бы сталось ляпнуть какую-нибудь глупость или подолгу собачиться из— за пустяков. Но только не с Ниной, которая однажды спасла ей жизнь.

Как-то Нина Степановна забежала к подруге в выходной, а та концы отдает: внутреннее кровотечение, по женской части. Пришлось тогда с ней повозиться: «Скорую» вызывать, провожать в больницу и потом еще месяц навещать чуть не каждый день. Хорошо, летом случилось, Настюша в лагере была. А мать много тогда точила: «Зачем, Нинка, к чужим людям таскаешься, давай лучше вдвоем дома посидим. Или тебе чужие дороже матери?..»

Потом Дуся выздоровела и подарила Нине Степановне нелепый столик на колесиках, такой неудобный в хозяйстве, что его просто поставили в прихожей под вешалку. Подарок от души, не выбрасывать же… А вот теперь подруга горит желанием послать Нину Степановну в поездку вдвоем с блондином.

– Обсудим предложение, – проронил он, не поднимая глаз.

– Конечно, Нине ехать! – зашумели вокруг. – Нине Вараковой, кому ж еще!

– Да у меня дочка школьница, – пыталась прорваться сквозь этот хор польщенная и взволнованная Нина. – И мать старая. Я из-за них никуда не езжу…