Анатолий Цаценко - Счастливый месяц Дон. Путевой дневник ДонАвтоЭксп-2013

С детства мечтал побывать тут. На предполагаемом месте сражения 8 сентября 1380 года с недавних пор возвышается Храм Рождества Богородицы, а по соседству с ним – памятник Дмитрию Донскому с аллеей из благодарственных плит от различных русских городов. Это дань памяти героическим предкам, которые, покинув родные земли, отправились на помощь великому князю Дмитрию Ивановичу. Честь им, хвала, вечная память и благодарность! Мы расположились на склоне холма, взирая оттуда на место слияния реки Непрядвы с Доном. У подножия пасутся два красивых жеребца, а рядом с ними рыбак, стоя по пояс в воде, спокойно наматывает катушку своего спиннинга. Погода замечательная, самое время немного перекусить и отдохнуть. Как же приятно развалиться на траве, каждым волоском улавливая дух местности, разглядывать просторы и мысленно реконструировать события Куликовского сражения – мелькает пестрая форма татар с их вострыми шапками на меху, слышен боевой клич, топот и ржание коней, звон булатов, земля дрожит под ногами от приближения несметного войска. Но что-то я зафантазировался и не заметил, как Макс с Наилем уже почти спустились по тропинке к реке. Догоняя их, я встретил черную гадюку чуть меньше метра длиной – она неторопливо пересекала мне дорогу. Прибавив шагу и, с предельной внимательностью глядя себе под ноги, я нагнал ребят и сообщил им о своей «пресмыкающейся» находке. Они отреагировали совершенно спокойно, но тоже стали повнимательнее – не хотелось бы быть укушенным в самом начале путешествия. Мы спустились к реке и почему-то перешли её вброд, хотя рядом стоял металлический мостик. Поднявшись по крутой тропинке меж высоких кустов и деревьев, мы вышли на открытую лужайку. На этой стороне реки не было ничего интересного, просто Максу захотелось освежить в памяти Наиля прошлогоднее донское путешествие, когда они были в этих местах. На траве чётко вырисовывались следы недавно свернувшегося лагеря – палаток и кострища. Рядом, не известно с какой целью, были свалены в кучу засохшие пни с выдолбленной сердцевиной. Вернувшись на правый берег, мы встретили абсолютно голого мужика, мирно отдыхавшего на пеньке у воды. Нам с Наилем, любителям и апологетам натуристского отдыха, это показалось весьма забавным. Когда мы уже поднялись к машине, Макс предложил заглянуть в павильон музея, где показывали короткие видеоролики на тему битвы. Мы не могли на прощанье с Куликовым полем не посмотреть десятиминутный фильм о ходе сражения – он добавил ещё больше баталистических образов к картине, родившейся на холме в моём воображении. Поехали дальше.

Мы остановили машину на Красном Холме – у памятника-колонны, поставленного на месте, где находился стан темника Мамая, и посвященного Дмитрию Донскому. Рядом с памятником построен Храм Сергия Радонежского, благословившего великого князя на битву. Отвесив пару колких шуточек в сторону нашего татарского друга, мы окончательно распрощались с Куликовским полем и отправились на место первой ночевки на природе.

Несемся по дороге, пересекая обширные ярко-желтые поля подсолнухов, освещаемые солнцем. Как же я люблю эти подсолнухи! В них отражается радость жизни. Сердце наполняется теплотой при виде этих желтоголовых полчищ. Когда приехали в Орловку, долго выбирали подходящее место, останавливаясь то здесь, то там, объезжая заросшие ручьи и труднопроходимые места, искали наиболее комфортный участок и, в конце концов, нашли таковой. Заглушив мотор, разложили на берегу необходимые вещи: спальники с пенками, стол, складные кресла, коробки с хозяйственным добром. Взяв по бутылке пива и поставив кресла лицом к Дону, Наиль с Максом тут же плюхнулись в них, безразличные ко всему остальному. «Остальным», то есть, как минимум, ужином, занялся я. Солнце плавно подошло к горизонту, напоследок раскрасив небо всеми оттенками розового. Меню было составлено и одобрено ещё по дороге: салат из огурцов и помидоров, гречка с тушенкой и перцовая водка. Для подогревания пищи в полевых условиях у Макса было взято несколько газовых горелок со специальной насадкой, чтобы ставить на них кастрюли, чайники, сковородки и другую посуду. Отличная вещица, между прочим, такая горелка! Ужин был готов в два счета и удался (надо себя похвалить) на славу. На небе уже высыпали звездочки, из динамиков в салоне раскрытой машины раздаётся весёлая песенка «And your bird can sing» The Beatles, мы разливаем по последней рюмке перцовой в завершение ужина. У каждого из нас она идёт по-своему: Макса погружает в задумчивость, меня обращает в умиротворенное созерцание, а у Геннадия и вовсе не идёт – вероятно, так сказывается то безумное количество пива, которое он вливал в себя на протяжении всего этого дня. На улице совсем не тепло. Далеко не тепло! Я достал из своей походной сумки всю имеющуюся там одежду и нацепил на себя: две пары шорт, две футболки и две кофты. Тут же снова стал себя ругать за то, что не прихватил с собой никаких брюк. Количество звезд на небе растет в геометрической прогрессии. Мы уселись поближе к изгибу Дона, обратив взор на запад, где всего пару часов назад солнце опускалось за горизонт. Макс постарался обратить нас в слух и поставил свой первый донской музыкальный микс. Подобных миксов он «слепил» целых восемнадцать – по одному на каждое «открытое» место ночевки. В миксе Макс наложил различные звуки природы, записанные им же самим, всяческие отрывки известных и неизвестных музыкальных произведений, какие-то диалоги, записанные им же в компании друзей или совершенно случайных людей. Звучало это довольно интересно, однако Наиль дослушивать до конца не стал – нечистые силы уже утянули его осовелый и опьяненный организм в спальный мешок. Мы же, оставшись в креслах, дослушали микс, поделились впечатлениями от первого вечера на природе, и, только вконец озябнув, закутались в свои спальники. Звуки ночной природы не менее прекрасны, чем её вид, в них даже есть особый, мистический шарм – именно ночью тебе ничего не мешает вкусить эти звуки во всём их разнообразии, отдавшись им полностью. Лёжа на мягкой траве в спальнике, извивая ледяные ступни ног в тщетной попытке их согреть, я вглядывался в бесконечность звездного неба и задумывался о молчаливости звёзд. Мы не можем даже представить себе, какой звук издаёт падающая звезда или, например, звезда, которая уже умерла, но свет от которой ещё долго будет виден землянам. О чем переговариваются альфа, бета и йота Возничего? Кстати, я никак не могу его отыскать. Наверное, звёзд слишком много, чтобы рассмотреть среди них очертания любимого созвездия. Ладно, потом найду. Несмотря на то, что пальцы ног уже онемели от холода, а подушка уже успела намокнуть от образовавшейся на ней росы, заснуть мне всё же удалось.