Альфред Бестер - Путевой дневник

Альфред Бестер

Путевой дневник

К концу 22-го столетия ценою денежных потерь и человеческих жертв, с которыми не может сравниться даже ущерб, нанесенный Последней Мировой Войной, было окончательно налажено сообщение между планетами солнечной системы.

Джон У.Лэкленд. "Метрополии солнечной системы"

Венера, 10 июня. Остановились в "Эксельсиоре". Все говорят по-английски, так что полный порядок. Но приготавливать "мартини" здесь _абсолютно_ не умеют. Маразм! Ездила к той потрясающей портнихе, о которой рассказывала Линда. Буквально за гроши отхватила пять божественных туалетов. Том говорит: "Обмен валюты для нас чистая прибыль". Я: "Как это?" Он: "Доллар стоит у них больше, чем у нас". - "Так почему же не купить шесть платьев?" - спрашиваю я. "Меру знать надо", - отвечает он. А сам купил новую фотокамеру. Свинья!

Трамбулы и Роджеры, оказывается, тоже тут. Водили нас в потрясающее бистро, где выступает Клайд Пиппин из нашего старого "Музыкального клуба". Я без ума от его песен. И от него самого. Том вогнал меня в краску, когда начал проверять счет с карандашом в руках. Нас, конечно, обжуливают, только, по мне, уж лучше делать вид, что нам на...ть. На очереди Марс и Сатурн. Потом альфа Центавра.

Единственное, что мешало практическому осуществлению связи с планетными системами отдаленных звезд, была недостаточная скорость транспортировки. Столетия упорных изысканий ушли на то, чтобы разрешить проблему "сверхсветовых скоростей", после чего путешествие к отдаленным мирам занимало уже не годы, а недели.

Зара Кудерт. История межгалактических путешествий

Альфа Центавра, 19 июля. Остановились в "Эксельсиоре". Все говорят по-английски, так что полный порядок. Но воду пить невозможно. Маразм! Ездила к тому потрясающему галантерейщику, о котором рассказывала Линда. Буквально за гроши отхватила пять ярдов дивных кружев. Туземцы жуткие неряхи и совершенно аморальны. Просто кошмар. А хамство! Том стал фотографировать какую-то их дурацкую церемонию. Поднялся дикий гвалт. Чуть не стащили его фотокамеру. Потом подходит чиновник и гнусит на ломаном английском: "Они говорят, больше нет, пожалуйста. Разбить". Том: "Что разбить?" Чиновник: "Религия. Таинство. Карточки не надо. Разбить". Том: "И у вас хватает наглости называть этот балаган религией?" Чиновник: "Да, пожалуйста". Потом показывает на фотокамеру: "Отдать, пожалуйста. Надо, пожалуйста, разбить". Том (мне): "Какова наглость? Требовать, чтобы из-за нескольких несчастных снимков я отдал им на растерзание четырехсотдолларовую камеру". - "Собор Парижской богоматери она не осквернила, - говорю, - сойдет и для этих". Том дал им денег, и мы ушли.

Трамбулы и Роджеры, оказывается, тоже тут. Водили их в потрясающее бистро, где сейчас выступает Клайд Пиппин. Я просто без ума от него. Когда услышала знакомые мелодии нашего старого "Музыкального клуба", со страшной силой потянуло домой. Том уморил нас всех, изображая из себя заезжее начальство. Он, дескать, сенатор с Сатурна и изучает обстановку. До смерти их перепугал. Я чуть не лопнула со смеху. Теперь Бетельгейзе.

Несходство культур породило столкновения, которые привели в конце концов к Великой Галактической Войне. Бетельгейзе, разоренный и отчаявшийся, пошел на крайне рискованный шаг. Правительство было свергнуто, и была установлена деспотия деловых кругов, возглавляемая экономическим диктатором Мадинной.

Артур Раскобер. Политическая экономия вселенной

Бетельгейзе, 23 июля. Остановились в "Эксельсиоре". Все говорят по-английски, и это очень удобно. Не могу понять, откуда взялись слухи насчет бедности и каких-то там нехваток. Вздор. В отеле божественно кормят. Масла, сметаны, яиц хоть завались. Насчет угнетения тоже выдумки. Официанты, горничные и т.д. все время улыбаются, очень жизнерадостны. И даже самолеты при этом Мадинне стали летать регулярно.

Ходила к той потрясающей косметичке, о которой рассказывала Линда. Наконец-то рискнула обрезать волосы. Очень шикарно, но боялась показаться Тому. Потом он все-таки увидел и взъярился. Сказал, что я похожа на заграничную шлюху. Со временем привыкнет.

Роджеры и Трамбулы, оказывается, тоже тут. Мы все ходили в это дивное бистро, где выступает Клайд Пиппин. Просто без ума от него. После двух месяцев путешествий я сделалась такой космополиткой, что сама ему представилась. Раньше и подумать бы об этом не посмела. Зато теперь откуда что взялось. "Мистер Пиппин, - говорю я ему, - я уже двадцать лет ваша поклонница. С самого детства". - "Спасибо, золотко", - отвечает он. "А от вашей "Развесистой кроны" я просто в восторге". - "Нет, это номер Чарли Хойта, золотко, - говорит он, - я эту песню никогда не пел". - "Но ведь автограф-то я все-таки прошу у вас, а не у Чарли Хойта", - не растерялась я и сама подивилась своей находчивости.

Завтра едем на Андромеду. Страшно волнуюсь. Апогей всего нашего путешествия.

Самым поразительным из сюрпризов, которые вселенная заготовила человеку, было, пожалуй, известие о том, что жителями Андромеды решена проблема передвижения во времени. В 2754 году был издан указ, позволяющий пользоваться машиной времени только историкам, ученым и студентам.

Старк Робинсон. Темпоральный анализ

Андромеда, 1 августа. Остановились в "Эксельсиоре". Все божественно говорят по-английски. Мы с Томом тут же ринулись к начальству, вооруженные письмами из Торговой палаты, от сенатора Уилкинса и того самого Джо Кейта, чей племянник фактически руководит госдепартаментом. Просили разрешить нам экскурсию во времени. Те ни в какую: только в научных целях, слишком дорого, чтобы использовать для развлечения туристов. Тому пришлось в конце концов их постращать: слегка приврать, чуть-чуть пригрозить. Тогда они согласились. С этими кретинами всегда необходима твердость.

Том выбрал Лондон, 5 сентября 1665 года. "Это почему еще?" - спрашиваю я. "Дата Большого Пожара, уничтожившего Лондон, - отвечает он мне, - всю жизнь мечтал на него посмотреть". - "Не будь ребенком, - говорю я ему, пожар он и есть пожар. Лучше поглядим наряды Марии Антуанетты". Том: "Ну уж нет! Это ведь я выцарапал разрешение на экскурсию. Так и смотреть мы будем то, что _я_ хочу". Эгоист! Пришлось обменивать деньги на валюту XVII века. Переодеваться в старинную одежду. Сомневаюсь, что ее как следует почистили. Я чуть было не отказалась от экскурсии.

И кто же был прав? Пожар как пожар. Мы, правда, купили божественное серебро и фарфор и десять потрясающих столовых приборов. Потом чайный сервиз. А Тому и вовсе грех жаловаться. Отхватил шесть мечей и шлем. Представляю, как все это будет выглядеть у нас в зале. Самое уморительное то, что мы почти ни слова не понимали. Эти лондонцы в 1665 году даже на своем родном языке еще не выучились разговаривать!