Елена Иваницкая - Делай, что хочешь

Наказание получилось суровым. Старики нахмурились и накинулись на Юлия:

– Ты что языком мелешь? Чему учишь молодого?

Быстро моргая и чуть не плача, он залопотал, что ничего такого не говорил. «Да вы что, да как можно подумать?» Собеседники расправлялись с ним вместо меня:

– А что ты говорил? Что нужно думать?

Он неожиданно затих, словно перебирал свои слова и не мог их объяснить. Все, и я тоже, смотрели строго и вопросительно. Он повесил голову, чуть не касаясь стола лбом. Потом, медленно разгибаясь, робко взглянул снизу.

– Ну, простите. Так получилось. Это я выпил. А ты не думай. Я тебя плохому не учил.

Но его уже не слушали. Ему и оставаться было тягостно, и уйти неловко. Но раз уж он провинился, а его пока не отпускали, то приходилось сидеть. Но над столом витало облако добродетели: порядок восстановлен, порочные поползновения пресечены:

«Когда молодой человек вхож в семью… С честными намерениями, а как иначе… Он делает предложение старшей дочери… А младшие становятся ему сестрами… Не нами заведено… Что ж тут непонятного… Но мы не о том говорим…»

Юлий понуро смотрел в пустой стакан, не решаясь вставить слово. Словно сам собой появился еще один кувшин вина, и я налил старику, жалея, что обидел его. А тем временем мое будущее становилось все отчетливее. Разговор «о том» оказался обсуждением моих планов. «Мысль-то неплохая… Хорошая мысль… Надо попробовать…» – твердили старейшины, а я не без любопытства пытался понять, что же за мысль меня посетила. Они еще долго жевали слова, но в конце концов стало ясно, что речь идет об адвокатской конторе. Вот оно что. Забавляясь игрой, я объяснил, что адвокатская контора – слишком серьезное начинание, а мои планы скромнее – юридическая приемная, бюро правовой помощи.

– Ну и почему сразу не сказал?..

– Мысль-то верная… – Внутренне рассматривая неожиданную идею – это сестры придумали? – я сказал, что дело хоть и нужное, но нескорое, потому что разрешения у меня еще нет и ждать его придется долго.

Старики вдруг рассиялись морщинами, даже Юлий ожил и задвигал ушами.

– Не нужно ничего ждать…

– Это у вас в столице шагу не ступи без позволения, а у нас на границе свои законы…

– Просто заявляй в коллегию и открывай хоть завтра…

И я вспомнил то, что давно знал: правовая автономия. Парадокс границы. Здесь, в полувоенных условиях, действовали, как ни странно, более либеральные во многих отношениях нормы.

– Чего откладывать? – вдруг спохватился один из стариков и пристукнул стаканом. Я сосредоточился и напомнил себе, как его зовут. – Пошли посмотрим. У меня хорошая комната под контору. Место удобное и сдам недорого.

Я пригласил Карло идти с нами и повернулся к обиженному старику, но он исчез.

В пристройке белого двухэтажного дома хозяин распахнул дверь в пустую побеленную каморку. Вторая дверь вела в комнаты. Одно окошко смотрело на улицу, другое в сад, на невысокие деревья с блестящими листьями. «Лимоны и апельсины», – похвастался хозяин. Улыбаясь про себя, я ждал спектакля по вытягиванию денег из нестреляного приезжего воробья.

Карло деловито измерил комнату шагами.

– Так, шесть на шесть. Тесновато, но для начала самое оно. Есть за что благодарить.

Я мигом поблагодарил.

– Но окно на улицу надо растесать. Такое оконце не годится. Контора есть контора.

– Сделаем, сделаем, – кивал хозяин.

– Теперь мебель. – Карло энергично входил в мои интересы. – Стол, лавка для клиентов, полки повесить.

– Сделаем, сделаем.

Развлекаясь ролью, я вмешался:

– Нет, мебель закажу новую. Плетеные стулья, два стола, застекленный книжный шкаф.

Уважение ко мне росло на глазах.

– Вот вы как хотите! На широкую ногу! Мы к вам сегодня же мастера пришлем.

А Карло распоряжался дальше.

– Над окном и дверью навесы. Белые или зеленые. Даже не так. Большой тент. Скамейку поставить. Кадку с цветами. И дверь перекрасить. – Он пошевелил дверь и всплеснул руками. – Она ж дубовая! Всю краску соскоблить. Налощить.

– Сделаем, сделаем, – радовался хозяин непонятно чему.

Чувствуя странную приятность быть не собой, я ответил в тон общему настроению и приготовился рассуждать о самом вкусном – о мелких подробностях. Только безделицы позволяют испытать полное удовольствие от дела. Старцы начали совсем издалека, добиваясь, олеандр или фикус у дверей мне больше нравится и белый натянуть или зеленый навес. Наконец, добрались до вывески и пустились воспевать достоинства местного умельца, который преотлично напишет и нарисует. Шедевр малярного вдохновения. Забавно было бы взглянуть. Но мне уже надоело. Сказав, что достаточно латунной пластинки на двери, я решил сворачивать разговор и спросил о цене. Хозяин помолчал и с достоинством назвал сумму. Настолько умеренную, что пришлось уточнить – за месяц? А то, может, тут на границе считают по неделям.

– Да что вы! – всполохнулись все. – За три, за три месяца. Вы ж сначала снимите на три? Ну, пока не уверены, как дело пойдет? Четверть в задаток, это как положено, а остальное потом.

Меня царапнула досада, и я оттолкнул ее, сказав, что плачу за полгода вперед и все переделки беру на свой счет. Кто-то засмеялся, хозяин смутился и стал оправдываться:

– Вы поймите. Так не делается. Что люди скажут? – Помолчал, пошептал что-то, но закончил твердо: – Скажут: молодой не умеет деньги считать, а старый пользуется. Скажут: связался черт с младенцем. Уж давайте как принято. Вы не обижайтесь.

– Хорошо, пусть будет ни по-вашему, ни по-моему: на три месяца с оплатой вперед.

Старик сокрушенно качал головой, но уже неискренне: хотелось согласиться. Я в этом не сомневался, и даже любопытно стало: удастся ли настоять на своем?

– Карло, поддержите меня, и тут же подпишем договор.

Хозяин повернулся к итальянцу: поддержит или нет? Остальные развеселились:

– Договор, договор! Законник приехал! Не хочет просто по рукам ударить!

Карло с самого начала был заметно доволен, что понадобилась его помощь, но теперь не понимал моей прихоти. Я подтолкнул его решение простейшим приемом:

– Не молчите, Карло, вы же меня сразу поняли. – Он польщено кивнул и заговорил быстро, бурно и, на мой слух, совершенно бессмысленно. Мне были понятны только постоянно выскакивавшие итальянские слова –«infatti!» и «affatto!» Лишь потому, что он наставил палец не на меня, а на хозяина, можно было догадаться, кого он убеждает. На этом комедия закончилась к общему удовольствию. Отказавшись от договора, мы ударили по рукам – самым натуральным образом, хозяин подставил мне широченную лопату-ладонь.

Вернулись в гостиницу, я вручил старику деньги, и теперь уже он пригласил всех выпить – обмыть удачное начало. Посидев с ними, я заметил, что седые головы крепче моей в единоборстве с местными винами, густо-сладкими и обманчиво легкими. Я никак не мог понять сути хлопотливых вопросов: «Вы когда ждете багаж? Мастер сегодня же возьмется. Когда крайний срок? Боитесь, не успеет?» Какой багаж? Чему срок? Ответив, что через неделю, я распрощался, и только поднявшись к себе и свалившись на диван, понял, о чем они говорили. В том застекленном шкафу, за который сегодня же возьмется столяр, должны стоять книги и лежать бумаги. А еще со мной нет ни диплома, ни свидетельства. Я вообразил потрясение отца, читающего письмо с просьбой немедленно выслать все необходимое для юридической приемной, – и с нервным смехом вскочил к конторке.