Антонина Романова - Девять дней. Иронический женский детектив

На полупустом автобусе сёстры решили не ехать. Люди разные, лучше не рисковать и на глаза никому не попадаться. Пройти две остановки по краю освещённой улицы в другой ситуации им было бы в удовольствие. Но сегодня эмоции одолевали не радостные, приходилось оглядываться и прятаться от встречных прохожих.

– Давай нести вместе, тяжело что-то, – попросила Таня.

– Давай, теперь уж всё равно.

– Поль, а представляешь, как бы мы с тобой погулять на эти деньги? Куда бы ты поехала в первую очередь?

– Я? В Сингапур, наверное. Там, говорят, очень хорошо. Хотя и в Европу хочется. Да ну тебя.

Они старались смеяться тихо, но ночное небо так хорошо отражает любой звук, особенно смех.

Добравшись до Таниной квартиры, они не выдержали и пересчитали деньги. Их оказалось полтора миллиона рублями, и около десяти тысячи долларами. Таня завернула их в те же старые газеты, положила в красный пакет и поставила в кладовку.

– Всё, я сплю, утром рано пойдём в храм и отдадим деньги батюшке…

Открыв настежь дверь в ванной комнате, Полина принимала душ, но перед этим попросила сестру не засыпать.

– Я обязательно тебя подожду, не волнуйся, – пообещала Таня.

Завернувшись в тёплый халат, Поля легла рядом с безмятежно спящей Татьяной.

«Как в детстве, ничто её не берёт. Спит себе, а я теперь вряд ли быстро успокоюсь. Зачем такие деньги хранить? Может она квартиру продала и не успела уехать? Как это старушка такие деньги накопила, детей, вроде, нет? Если бы я столько денег имела, то тратила бы их направо и налево. Завтра ведь не бывает, только сегодня. В квартире полная нищета, могла бы машинку стиральную купить, новый холодильник, телевизор. Старушек собирала бы, и чай пила с конфетами».

Незаметно сон, всё же, сморил женщину, правда, ненадолго. Ей приснились кошки, много кошек. Одна их них легла ей на шею, и Полина начало казаться, что она задыхается.

Резко проснувшись, гостья машинально смахнула с себя рукой невидимую кошку. Встала, прошла на кухню. Сестра жила в большом многоэтажном доме, но на первом этаже. Руки дрожали, к тому же было очень душно. Она открыла окно, и свежий ночной воздух помог ей успокоиться. Усыпанное звёздами небо подмигивало Полине, а может это падали звёзды, они часто падают в середине лета. Почему-то она нигде не увидела луны.

«Куда она подевалась? Спряталась? Сколько загадок хранит это небо! Да что небо, на земле ничего не понятно».

Тишина ночи прерывалась звуками музыки, доносящейся издалека.

«Молодые гуляют, и правильно. Зачем дома сидеть, если самое время влюбляться. Вот я бы не сидела… – успела подумать Полина, но её мысли прервал страх, вновь быстро завладевший ею».

– Господи, Боже мой! – вырвалось у неё.

Поля быстро захлопнула окно и повернула ручку на пластиковой раме. Задёрнув штору, она наблюдала за тёмным силуэтом, появившимся на углу дома, через узкую щёлку между шторой и стеной кухни.

«Кто ходит в одиночку в четыре утра? Хоть кто, конечно. Кто хочет, тот и ходит. И чего я так пугаюсь? Спать нужно, а не придумывать себе убийц. Таня завтра поднимет часов в восемь».

Поля отошла от окна, легла и опять задумалась.

«Страшно это – большие деньги. Вроде бы хочется их, а вот лежат сейчас в кладовушке и от них идёт какое-то зло, даже непонятно почему, метафизика. Интересно, а если бы они заработанные были? Энергетика денег зависит от того, как их заработал?»

Нагруженная всеми прочитанными книгами и теориями, Полина ещё долго не могла уснуть, пока мысли её не переплелись со сновидениями, и она перестала ощущать своё тело.

– Вставай! Скоро служба закончится!

Таня кричала из кухни, но её голос долетал до спальни, без всяких преград. Хозяйка гремела посудой, явно накрывая стол для завтрака.

– Слышишь меня? Вставай, уже девять. Сейчас чаю попьём и пойдём.

– Я не сплю уже, почти встала!

– Знаю я тебя, сейчас снова уснёшь, нужно деньги нести, а то как-то погано на душе.

Полина умылась и села за стол.

– О, ты уже блинов напекла.

– Да, чего тут печь. Завела много, на поминки тоже надо. Тебе кофе или чай!

Чуть не поперхнувшись от блинчиков для поминок, Поля

сразу потеряла аппетит.

– Лучше чай, зелёный. А в чём в храм пойти? У меня только сарафан и шорты, на пляж собиралась.

– Надевай сарафан, но там ещё прохладно.

– Пиджак надену, он по цвету подойдёт.

– Какой тут цвет, пошли уже.

– А накраситься? Что я с таким лицом на люди выйду?

– Пять минут даю, я пока деньги в сумку переложу.

Устроившись на пуфике возле зеркала, Полина достала тушь и помаду. Подкрашивая губы, она посматривала, как сестра выбирает ей платочек. Сама она уже облачилась в серую юбку и достаточно открытую чёрную кофточку, хотя и с длинными рукавами.

– Вот этот возьми, сиреневый. Возле храма наденешь.

– А вырез на твоей кофточке не сильно-то скромный.

– Некогда об этом думать. Платок большой завяжу, и всё будет прилично. Что под руку попало, то и надела. Накрасилась?

– Почти.

Татьяна, мельком взглянув на себя в зеркало, пошла в кладовку. Но очень быстро вернулась и уставилась на сестру странным взглядом.

– Поль, а пакета там нет.

– Как нет, а где он?

– Дурацкий вопрос. Если бы я знала где, я бы не говорила.

Полина выронила тушь, сердце кольнуло, предвещая что-то нехорошее. Она прошла мимо сестры и заглянула в кладовку. На полу в кладовке стояла только зелёная эмалированная кастрюля и несколько пустых трёхлитровых банок. На кастрюле сверху валялись старые рабочие куртки Таниного мужа Николая. На крючках, прибитых к стене, висели два пальто. Больше не было ничего.

– Во вляпались мы, Полина, – сзади, заглядывая через плечо, прошептала сестра.

– Но кто мог взять? Дверь закрыта на замок, окна тоже. Ты сама не убирала в другое место?

– Какое место, я спала как убитая. Подожди, я сыну позвоню.

Поля наблюдала, как Таня, по свойственной ей привычке, опять забыла где её сотовый телефон. Он оказался в ванной. Она набирала номер сына, а на лице её можно было прочитать надежду и тревогу одновременно.

– Мишенька, здравствуй сынок. Спишь, ну извини, не ругайся. Ты вчера ночью в квартиру не заходил, случайно? Нет? В семь утра пришел на дачу? А отец? Уехал на работу, а во сколько? До твоего прихода. Ладно, спи. Ничего не случилось, тётя Поля приехала, мы в храм собираемся. Всё, не ори! Куда хочу, туда и хожу, не твоё дело!

Таня резко нажала на кнопку телефона,

– Тоже мне, умник. Зачем я тебя в храм тащу, что там делать. Лучше бы работу нормальную нашел, тридцатник скоро. Пошли, батюшке всё расскажем, пусть он и судит.

В Шаринске, как и любом провинциальном городе, храм был самым красивым и ухоженным зданием. Золотые купола сияли под восходящим солнцем, навевая покой и уверенность в счастье на земле. Чем ближе сёстры подходили к храму, тем медленнее они шли. Старушки, женщины, дети, даже несколько мужчин умиротворённо поглядывали на Таню с Полиной, пребывая ещё в том неземном состоянии, которое бывает только после прослушивания церковного пения и проповедей. А вот сестрам идти к батюшке и рассказывать про потерянные деньги не очень-то хотелось. Хотя в полицию хотелось ещё меньше. Лучше уж батюшке, чем в полицию.