Константин Бояндин - Книга Снов. Шамтеран 3

– Знаю-знаю, – поджала губы Вейс.

– Песня жизни – это когда многие процессы ускоряются, иногда на два-три порядка. Регенерация тканей, иммунный ответ. Проще говоря, всё быстрее растёт, что может расти, быстрее заживает и излечивается. У Лас это проявлялось редко, но очень мощно – исцеление ран, например. Зелёный гребень – это то же умение, но обращённое только к царствам водорослей, грибов, растений.

– Понятно. А это вот? Чёрные полоски?

– А вот это повод для беспокойства, теаренти .

– Можно просто по имени! Мы же не на приёме!

– Спасибо, Вейс. Это – «чёрная петля». Умение полностью контролировать поведение человека, навязывать сложные программы поведения. Это – «поцелуй вампира», способность быстро восстанавливать силы и излечиваться за счёт ресурсов другого человека. Это – «чёрная рука», способность дистанционно поражать различные системы организма.

– Ужас, – Вейс поёжилась. – Только не говорите, что Лас всем этим занимается! Я её столько лет уже знаю! Вы не ошиблись?

– Всё может быть ошибкой, – Хорёк вгляделся в числа. – Эти полоски, как вы их назвали, совсем небольшие. Для естественных талантов это была бы норма или даже много ниже нормы. Но у большинства людей такого просто нет. Должен быть ноль, а не «немного», понимаете?

Вейс посмотрела на Лас. Та спала, спала спокойно, ничто не тревожило её сон. Заглядение…

– Давайте разбудим её, и поговорим, что с этим делать! Вы же ей скажете?

– Дождёмся фазы парадоксального сна, Вейс.

– Это как?

– Это тот момент, когда вы видите сновидения. По моим данным – это минуты через три. У меня всё записывается, не беспокойтесь.

Сейчас только Вейс обратила внимание, что цифры на экране меняются. Немного, но меняются. Особенно сильно изменялся «зелёный гребень», хотя держался поблизости от начального значения.

– А меня? Вы можете проверить меня?

– Если хотите. В клинике не нашли ничего особенного. Всё в пределах нормы. Но у меня аппаратура мощнее.

Вейс улыбнулась.

– Мне было бы очень интересно. Я сама знаю, что ничего такого у меня нет, но всё равно.

– Я вам потом покажу кое-что очень интересное, – пообещал Хорёк. – Вам понравится. И внукам тоже. Вот, начинается то, что мне интересно.

Полоски на экране пришли в движение. Начали расти те, что и так были больше нуля, особенно – «зелёный гребень». Вейс перевела взгляд на Лас. Глазные яблоки движутся под прикрытыми веками, подрагивают губы. Едва заметно движутся пальцы.

– Что с ней? – спросила Вейс шёпотом.

– Не беспокойтесь, это нормально. Вы просто не присматривались к ней, пока она спала.

– Я… – Вейс прикусила язык. Присматривалась. Правда, не на кончики пальцев обычно смотрела. – О Великое Море! Смотрите!

«Чёрная петля», дрожавшая где-то у самого нуля, выросла. Вслед за ней подросли остальные две чёрных полоски. «Петля» дёргалась в обе стороны, но росла, неуклонно росла.

– Что это?! Что с ней, Стайен?

– Очень странно, – Хорёк потёр переносицу. – «Петля» активна, но направлена на себя. Лас как будто сама себя заставляет что-то делать. В жизни такого не видел.

– Не стойте столбом! Сделайте же что-нибудь!

Лас пошевелилась. Тут же все чёрные полоски сжались, угасли, отползли вниз и исчезли.

Лас открыла глаза. Поморгала, уселась.

– Ой, ну и сон я видела! Кошмар, хорошо, что вовремя проснулась. – Потянулась, да так, что Вейс жутко захотелось зевнуть. Еле успела отвернуться. – Всё получилось?

– Получилось, – Стайен подошёл к ней, поднял спинку кресла. – Вейс, помогите ей с датчиками, а я сейчас подойду.

Едва дверь закрылась за ним, Вейс отцепила все «присоски», уселась рядом с Лас, обняла её. Судорожно всхлипнула.

– Что случилось, Медвежонок? – улыбнулась Лас. – Ну страшный сон, ничего особенного.

– Пусть он рассказывает, – отозвалась Вейс, – мне страшно. – И расплакалась.

Стайен вошёл через пару минут, нёс с собой пару бутылок..

– Минеральная вода, – пояснил он. – Немного витаминов, глюкозы. Очень полезно для ума. Мой любимый напиток.

Вейс выпила залпом чуть не половину бутылки, поморгала, протянула Лас остальное.

Стайен вкратце описал то, что они видели.

– И во время фазы парадоксального сна мы заметили, что «чёрная петля» активна. Но вы сами и источник, и приёмник.

Лас стало не по себе.

– Я сама себя ей держала? Это как?

– Трудно судить. Я такого пока не видел. Как будто вы сами себя заставляли что-то делать.

– Шизофрения, – едва слышно проговорила Лас.

– Это вряд ли. Картина основных ритмов мозга не даёт повода так думать. Я могу дать вам переносной монитор, чтобы снимать с вас все основные показатели – скажем, в течение суток. Чтобы вы не беспокоились. В клинике психические расстройства определяют безошибочно, Аспирант… простите, Денгор увидел бы первым. Но у вас всё в порядке.

– Тогда что это?

– Понятия не имею! – Стайен развёл руками. – Ни шизофрении, ни, как её зовут в народе, одержимости нет. Во всяком случае, моя аппаратура не в состоянии их уловить. А она самая чувствительная в мире.

– Эти мои приступы злости, и то, что было там, возле таверны?

– Вероятно, да. Возможно, именно так проявляется такая «петля». Это, к сожалению, крайне редкий дар, информации о нём крайне мало.

– К счастью, – Вейс подняла голову. – Мерзость какая! Что же нам теперь делать?

– Жить, как и жили. Не снимайте мой монитор, если можно. Ту цепочку. Ни изображения, ни звука она не передаёт, в вашу личную жизнь я не вторгаюсь.

– Только если вы не будете вызывать «скорую» на каждый чих.

Стайен развёл руками.

– Это выглядело очень серьёзно. Серьёзнее некуда!

– Я живу с этим семьдесят лет, – Лас прижала Вейс к себе, погладила ту по голове. Вейс сильнее вжалась лицом в её плечо. – Последние полвека – рядом с Вейс. Если бы это было что-то серьёзное, я бы сама позвала на помощь.

– Если бы успела, – буркнула Вейс.

– Я передал вам датчики. Брелоки, помните? Отдайте один из них Вейс. Но договоримся – если никто за две минуты не даёт отбой, я реагирую так, как считаю нужным.

– Хорошо, – согласилась Лас. – Пусть так.

– Вессен мне голову открутит за такое. За эти две минуты. Лас, мы беспокоимся о вашем здоровье, понимаете?

– Ничего она не понимает, – проговорила Вейс, не поднимая головы. – Если вбила себе что-то в голову, то хоть кол на голове ей теши.

Лас тихонько рассмеялась.

– Стайен, если можно… ненадолго.

Хорёк кивнул, и покинул лабораторию.

– Медвежонок, – Лас погладила её по голове. – Со мной всё хорошо. И с тобой всё хорошо.

– Это сейчас. А когда ты уснёшь, что будет? Или если тебя разозлят?

– Что будет, то будет. Будем что-то делать. Что ты предлагаешь? Поселиться в клинике, жить под наблюдением?