Александр Гусаров - Челноки. Роман

– Паехали!

– Куда ехать? – оглянулся на него водитель.

– А гастыница «Масква».

Пока добирались до гостиницы, Настя, смотрела прямо перед собой на укатанную снежную дорогу. Тяжесть, давившая всё это время, ушла; но пришёл страх до дрожи в коленях. Клиенты откровенно её разглядывали. Один наблюдал в зеркало водителя, второй, что сидел рядом бросал на неё косые, озабоченные половой неудовлетворенностью взгляды. Она чувствовала себя лабораторным подлежащим жуткому эксперименту существом. Автомобиль остановился возле шестиэтажной старой гостиницы. Она с клиентами вошла внутрь. В вестибюле стояли деревянные круглые высокие бочонки с комнатными растениями: фикусами и пальмами. Широкие толстые листья висели на стволах без обычной в таких случаях пыли. Её повели вверх по протёртой частыми подъёмами ковровой дорожке, кажется кое-где подгрызенной мышами. При входе на этаж она поймала на себе любопытный изучающий взгляд дежурной. Ей ничего не оставалось, как сделать непроницаемую маску принцессы, претендующей на королевский престол и с независимым видом пройти вперёд. Один из сопровождавших мужчин склонился над столом черноволосой тёти и, улыбаясь, начал негромкий разговор, состоявший из одних комплиментов. Он опустил голову ниже и что-то сунул той в руку. Женщина лукаво, будто готовая сама идти с ним в номер вместо Насти, взглянула в считавшие точно также, судя по их выражению, глаза мужчины и кивнула в сторону длинного узкого коридора:

– Проходите.

Настю завели в номер с розовыми стенами и двумя кроватями по бокам. Мужчина, сидевший в машине с ней рядом, закрыл за собой дверь, бросил ключ с пластмассовым номерком на столик справа у стены в углу номера, и без предисловий резко задрал на ней подол платья. Он снял с неё трусики и, прижавшись, вошел в неё. Она, нагнулась и, чтобы не упасть, едва успела, упереться руками в кровать. Другой, безумно моргая, стоял рядом и в порыве нахлынувшей страсти расстегивал брюки.

Настя, с трудом сдерживала готовый вырваться стон от причинённой боли. Когда всё закончилось, с неожиданным хладнокровием она про себя отметила, что вместо былого страха к ней пришло жуткое отвращение. Она поправила платье, подняла с пола красные трусишки, купленные по совету Татьяны и одетые для такого случая, приняла от мужчины, который сидел с ней на заднем сиденье две смятые бумажки по сто долларов. Она обратила внимание, что он уже отбросил свои полуботинки, и белые носки у него были внизу совсем чёрные. От носок шёл неприятный запах пота.

Тот, что сидел в машине возле водителя с улыбкой протянул ещё пятьдесят долларов:

– Это от мэна лично. Ты нам понравился.

Подарок не вызвал в её душе никаких эмоций лишь ощущение будто хрустальный башмачок будущей принцессы она обменяла на двести пятьдесят баксов и судьбу простолюдинки. Настя вышла в узкий, с двух сторон сдавливавший клиентов гостиницы коридор. Стараясь ни на кого не смотреть, не поднимая головы, сжимая в кулаке ценности последнего часа жизни, свои трусы и деньги, она сбежала по запыленной продырявленной мышами ковровой дорожке вниз и словно пуля, выпущенная из ствола нарезного оружия, вылетела на улицу. До самого дома её неотступно преследовал запах двух потных мужчин. Добиралась она на том же такси. Молодой парень в кожанке дожидался её возвращения.

Всю дорогу он, поглядывал на неё, будто пытался найти повод, чтобы заговорить, но до самого дома они так и не обмолвились ни словом.

Она сразу же приняла горячую ванну. Долго терлась жёсткой мочалкой, стараясь всеми силами стереть следы от прикосновений особей другого пола. Одновременно пытаясь как можно меньше думать о том, что с ней произошло.

В полоскавшийся за окном мрачными тенями вечер, раздался очередной звонок. На этот раз в обставленной дорогой мебелью квартире её принимал женатый мужчина, похожий на виденных в деревне невысоких и толстеньких боровов. Но тех можно было почесать за ушком, от этого они довольно похрюкивали, а мужчина был весь какой-то недовольный. Он очень, как ему, наверное, казалось, страстно сопел становясь похожим на мощный вентилятор. Делая по совету подруги необходимые в таком случае телодвижения, Настя поймала себя на мысли, что почти точно такого же тучного хряка бабушка много лет назад откормила и сдала на мясо. Ей тогда купили зимнее пальтишко бордового цвета с беленьким пушистым воротничком, и оно ей очень нравилось.

Похожий на борова мужчина сослался на семейные трудности и её неопытность, отстегнув от широты души всего пятьдесят долларов.

Дальше потянулась длинная цепочка половых проказ. Она научилась заранее оговаривать цену. Похамить, если требовали обстоятельства, при этом всегда чувствуя себя с клиентом, как подчиненный с руководителем, рассчитывавшим для неё сумму заработанной платы.

Настя так и не смогла выработать иммунитет от неприязни к заказчикам, приобретавшим во временное пользование её тело. Кроме того, чтобы мимолетные встречи не вошли в сладкую привычку, она и сама всеми силами подавляла в себе появлявшуюся иногда тягу к получению денег.

Она уже подбиралась к необходимой сумме, когда прозвучал очередной звонок. «Сегодня всё должно закончиться» – твёрдо решила Настя.

У памятника Ленину подле высоких развесистых деревьев её поджидали первые клиенты. Мужчина, осчастлививший Анастасию пятьдесятью долларами, на правах старого друга обнял её за талию, пощекотав при этом шею жёсткими проволочными волосками над своей верхней губой.

– Пайдем, дэвочка тут нэдалэко, – заметив, как она испуганно смотрит по сторонам, произнёс он. – Нэ бойся табе ныкто нэ увыдит.

Настя безвольною, потоптанною петушками курицей шла рядом с клиентами, в очередной раз, подчиняясь обстоятельствам и, оправдывала себя: «Это в последний раз. Это в последний раз. На деньги если дадут как тогда куплю маме стиральную машину».

Вдруг на другой стороне неширокой улицы, облепленной всевозможными вывесками, украшенной живописно развешанными на деревьях гирляндами электрических лампочек, она увидела шедшего навстречу парня в знакомой курточке. Случайный прохожий подходил всё ближе и ближе. Сердце тревожно замерло: «Валерка». В тот момент, когда она поравнялась с ним, он остановился и, пока Настя в сопровождении новых знакомых, уходила всё дальше и дальше, он продолжал стоять на другой стороне улицы, глядя им вслед.

Неожиданно она резко сбросила руку, лежавшую у неё на талии.

– Да пошли вы…, – с возмущением произнесла она, развернулась и бросилась назад. Настя остановилась от него в каких-нибудь пятнадцати шагах. Она смотрела на другую сторону покрытой снежным полотном пешеходной улицы, как на берег быстрой реки, отделявшей их друг от друга, не решаясь подойти ближе. Она лишь чуть слышно прошептала: