Михаил Соловьев - Книжный червь

– Мне очень нравится этот автомобиль, он демократичный немец!

– Не могу с тобой не согласиться, я водила «астру» два года, а твоему авто сколько?

– Моей крошке уже четыре, и за все четыре года я менял только расходные материалы, нет, еще лампочки у нее быстро летят, лампочки.

Запарковав автомобиль, Платон и Александра зашли на территорию парка «Северное Тушино». Им было здесь все до боли знакомо, так как Платон провел в нем всю свою юность и, как оказалось позже, Александра тоже бывала в парке часто.

– Платон, а я ведь когда-то здесь часто бывала!

– Ты не поверишь, Сашенька! В этом парке прошла моя юность. На аттракционах тогда работал мой друг Юра. И я каждый день приходил к нему как на работу. Мне тогда было шестнадцать. Какой замечательный возраст! В школе только начались каникулы, впереди целое лето, да что там лето – впереди вся жизнь! Как я был юн тогда и смел, а мне в те дни казалось, что я как минимум стою на пороге зрелости.

– Счастливая юность. А впереди война, ранение, госпиталь, одним словом – ужас.

– Я бы так не сказал, ведь если бы не война, я никогда не встретил бы такую прекрасную девушку, как ты!

– Встретил и сразу же потерял. Скажи, Платон, только честно скажи! Ты вспоминал когда-нибудь обо мне?

– Ты хочешь знать правду? Я в московском госпитале в прикроватной тумбе нашел Псалтирь – это книга с молитвами, так называемыми псалмами на все случае жизни. Я там читал псалмы об устроении семейной жизни, для того чтобы Господь предоставил возможность нам встретиться вновь!

– Тогда получается, наша встреча не случайна? Господь услышал твои молитвы!

– Выходит, что услышал. Я безмерно рад нашей встрече!

– Платон, пойдем, присядем.

– Саша! А как ты смотришь на то, чтоб поехать ко мне?

Вопрос Платона застал Александру врасплох. Она не ожидала, что он пригласит ее к себе так быстро.

– Я, право, не знаю, удобно ли это?

– Удобно, удобно, поедем! Я покажу тебе свои детские фотографии!

– Ну, если фотографии, тогда поедем!

И они отправились домой к Платону. Саша была очень счастлива, у нее в животе порхали бабочки! И это счастье трудно было скрыть, оно переполняло ее настолько, что выплескивалось наружу.

Когда приехали к Платону, пили чай и смотрели фотографии. (Платон очень любил показывать фотографии, ему казалось, что в обычной фотографии можно рассмотреть отражение человеческой души.) А после просмотра нескольких альбомов он предложил Александре выпить шампанского. Идея с шампанским ей пришлась по душе, так как Саша очень нервничала от мысли, что с минуты на минуту может зайти его жена. Поэтому ей очень нужно было расслабиться. Они провели прекрасный вечер в романтической обстановке, но время спешило напомнить, что все хорошее очень быстро заканчивается и Саше нужно уходить. Тогда Платон не выдержал и во всем ей признался:

– Дорогая, милая Сашенька! Я знаю, что тебе пора уходить, но я не хочу, чтобы ты уходила. Я когда тебя в баре увидел, то все мое тело обдало огнем, и я тогда сказал себе: ужели это она? Я не хочу тебя отпускать, я люблю тебя! Слышишь? Люблю!

Платон встал из-за стола и подошел к ней вплотную. Саша смотрела на него, не отводя взора. Тогда он понял, что Александра испытывает те же чувства. Крепко прижал ее к себе и поцеловал.

– Платон, миленький! Ну куда же ты тогда пропал? Я тебя так ждала, так надеялась, что ты вернешься и мы будем всегда с тобою вместе! – прошептала Саша после продолжительного поцелуя и прикоснулась своими губами к мочке его уха.

Платон притянул ее ближе и поцеловал в шею. Саша не могла удержать своего желания, и ее нежный шепот умолял не останавливаться. Он посмотрел в ее пьяные от удовольствия глаза и продолжил.

***

Сергей Сергеевич был в командировке, поэтому Саша позволила себе остаться у Платона до утра. Утром он накормил ее завтраком, Александра была удивлена, что Платон умеет так быстро и вкусно готовить. После того как они перекусили, он отвез ее на работу.

Как только вернулся обратно, налил себе кофе, включил ноутбук и постарался ответить на вопрос, который сам себе задал: «Кто я после всего содеянного: предатель или нет?» Он постарался найти себе оправдание и перенес себя на страницы своего романа: «С одной стороны, это так, я действительно являюсь предателем, – начал он писать, – но с другой стороны, это было по любви! А что есть вообще любовь? И какова ее роль в нашей жизни? Многие скажут, да и будут совершенно правы, что любовь – это одна из основных благодетелей! В Евангелии сказано: „Возлюби ближнего своего, как самого себя“. А что в человеке вообще любит, печалится, сострадает? Душа! Значит, я Сашу полюбил душой, а не телом, тогда я не могу быть предателем по определению! Нам было хорошо вчера друг с другом, значит, мы были счастливы! А что такое счастье? Счастье – это блаженство! Вот, к примеру, может ли быть счастлив, предположим, кленовый лист? Нет, он не может быть счастливым, а стало быть, он не может быть блаженным! Он не может творить! У него на земле другая роль. Он весной появился на дереве, чтобы осенью с этого дерева упасть. И ничего, совершенно ничего после него не останется. Да, конечно, после него будут другие, но никто про него уже никогда не узнает. А почему? Потому что лист после себя ничего не может оставить. Кроме прошлогодней красоты, да и о ней за зиму уже все забыли. А человек – это создатель! Он может создать новую материю! Материю, не подвластную времени… Разве это не счастье? Разве это не блаженство?»

Через две недели вернулись жена и дочь. Платон чувствовал, что жена к нему холодна, но он думал, что из-за его профессиональных трудностей, и никак не предполагал, что из-за другого мужчины. Поэтому перед тем как отправиться с семьей на дачу, как обещал жене, он решил сходить в типографию и уточнить некие неточности, касающиеся выплат.

В типографии ему внятно объяснили, что все выплаты уже произведены:

– Но как же так? По моим подсчетам, вы мне должны выплатить еще около двадцати пяти тысяч, – возмутился Платон.

– Я вас уверяю, что мы вам выплатили все до единой копеечки! – ответил бухгалтер.

– Нет, что касается заработной платы за май, то тут у меня вопросов не возникает, а что касается отпускных, то, я уверен, мне недоплатили двадцать пять тысяч!

– А-а-а-а, вы имеете в виду отпускные! Да, отпускные в этом году маленькие, всего десять тысяч!

– Но как же так? – возмущенно выкрикнул Платон Геннадьевич.

– Рабочих дней было в мае немного, одни праздники, вот и отразилось все на отпускных. Скажите спасибо нашему правительству, это они придумали столько отдыхать!

– Да при чем здесь правительство? В прошлом году отдыхали в мае так же, а отпускные я тогда получил тридцать пять тысяч, а в этом году, по-вашему, только десять?!