Мария Залевская - О чём молчат рыбы?

Дизайнер обложки Светлана Димитрова

© Мария Залевская, 2017

© Светлана Димитрова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-7152-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Облака лениво покачивались над головой, меняя свой цвет с розового на баклажановый. Солнце заходило у меня за спиной. Впереди было только море. Оно, как всегда, успокаивало. Как всегда, поглаживало мягкой лапой мои уставшие ступни и рассказывало о том, как прошёл его день. Я молчала. Слушала. Изредка беспокойно осматривалась по сторонам: не идёт ли Костя. Тогда море с сердитым уханьем бросало в меня горстью размокшего песка. Злилось.

Давно не была здесь. Десять лет. Наш автобус приехал, когда солнце неторопливо закатывалось за горизонт. В то время, как Костя решал разные бытовые вопросы, я слушала бесконечную историю в тихом шелесте волн.

Я любила море рано утром и ночью. Тогда – полная свобода. Тогда – идеальное свидание. Наш тет-а-тет. Но сейчас поняла прелесть моря предсонного, утомившегося за день, но всё ещё готового в случае чего наброситься штормом на какое-нибудь провинившееся судёнышко. Море прекрасно. Могуче. Меня, уроженицу южного приморского города, море всегда успокаивало, придавало сил, вдохновляло.

Не успев сойти с автобуса, я побежала осматривать пляж. Он был широкий, песчаный, чистый. Я достала из маленькой сумочки на ремешке свой мобильный телефон и набрала номер отца.

– Папуля, мы на месте, – нараспев произнесла я в трубку. – Тут так красиво, ты себе не представляешь!

– Сашенька, золото, я очень рад за тебя, отдохните хорошенько. Не забывай звонить мне! – папа явно был занят на работе: торопливый голос сдал его с головой.

– Ты работаешь?

– Да, работки привалилось… Не обижайся, завтра я позвоню и всё-всё мне расскажешь. Целую тебя.

– Целую!

С папой у меня были удивительные отношения. Какая-то магическая связь соединяла нас с самого детства. И дело тут даже не в том, что мы были похожи друг на друга как две капли воды. С папой мне было легко, я доверяла ему самое сокровенное, никогда не стесняясь и не напрягаясь. Он всегда понимал меня с полуслова, и я привыкла, что первый, к кому можно обратиться за помощью, когда расшибёшь коленку, получишь двойку, безответно влюбишься – неважно что – это будет папа. Он умел утешить меня, умел и наказать. Но пряников в моей жизни, несомненно, было больше, чем кнутов. И папы было в жизни больше, чем мамы… До какого-то момента мама принимала очень активное участие в моем воспитании. Всё-таки мама —это мама… А потом что-то произошло, я не совсем поняла, что именно – то ли мама стала ревновать меня к папе или папу ко мне, то ли просто охладела к нам, но она переключилась на… собак. Завела себе одного лохматого крошечного питомца, затем второго – и всё, в этих черноглазых малютках Чарли и Булли с тех пор была заключена ее жизнь. Уход, прививки, правильное питание, выставки… Слава Богу, на тот момент я уже училась в девятом классе и не нуждалась в мамином внимании, как раньше, но всё же тот факт, что четвероногие заменили в мире мамы нас с папой, оставался непонятым и непринятым мною до сих пор.

С детства я писала стихи, потом начала пробовать силы в прозе, и только папа внимательно читал мои творения и конструктивно критиковал. Мама же критиковала злостно. Ей ничего не нравилось. Она не упускала возможности высказать едкое замечание. После того, как она в пух и прах разносила мой очередной рассказик, у меня возникало стойкое ощущение того, что писатель из меня никчемный, что мне «никогда не сравниться с классиками и гениями пера». И фрустрация прорастала во мне всё больше и больше, как огромная опухоль. Со временем папа научил меня не принимать близко к сердцу критику мамы и вообще не давать ей читать свои произведения, но опухоль хоть и уменьшилась, но осталась: где-то в глубине души я понимала, что мама права и мне не стать не только гениальным писателем, но и просто читаемым автором. Но как же хотелось однажды написать такую книгу, чтобы даже мама сказала: «Браво!»…

Как только я спрятала телефон, подошёл Костя. Он обнял меня за плечи и поцеловал в макушку.

– Любуешься? Действительно симпатично. А видела бы ты наш номер! – он восторженно улыбнулся и взял меня за руку. – Пойдём отдохнём, Сашуль.

Дорога порядком вымотала нас. Длительные поездки в автобусе – удовольствие не из самых приятных. Мы давно запланировали поездку сюда. Костю всё не отпускали с работы, мне было проще – каникулы. Я окончила четвертый курс, благополучно поступила на пятый и наслаждалась заслуженным отдыхом. Костя раздобыл две заветные путёвки и мы наконец выбрались с поднадоевшего, забитого туристами, городского пляжа – на другой берег Черного моря. За свои двадцать пять лет Костя в Крыму еще не был. Мне безумно хотелось, чтобы эта поездка запомнилась ему надолго.

***

Как и на любой базе отдыха, рассчитанной на людей среднего достатка, кормили отдыхающих в столовой. Столовая находилась на втором этаже полукруглого двухэтажного здания. На первом этаже располагался кафе-бар.

В столовой было довольно уютно. Просторно, светло, стены были украшены принтом и рисунками на морскую тематику. Утром толпа сонных туристов рассредоточивалась за столиками, слышен был только звон посуды с разных сторон, образующий живой гул. За нашим первым завтраком к нам за столик подсела парочка – Виктор и Света. Света могла похвастаться длинными светлыми волосами и приветливыми серо-голубыми глазами. На её лице косметики почти не было. Ухоженный вид круглосуточно обеспечивал аккуратный татуаж губ и бровей. Виктор, как выяснилось, её гражданский муж, создавал иное впечатление. Говорил он гораздо меньше Светы, сидел ровно, в целом, вид имел серьёзный и уставший. Улыбался крайне редко. Но улыбался красиво.

Света больше разговаривала, чем ела. За полчаса завтрака мы узнали о них с Витей столько, что хоть роман пиши.

– Мы живём в Беларуси, – звонким голоском поведала нам Света в самом начале знакомства.

– Ого, – Костя поднял заинтересованный взгляд на девушку. – Каким ветром вас в Крым занесло?

– Тёплым ветром, – улыбнулась Света. – А ещё это Витина историческая родина, так сказать. Он родился и провёл детство в Феодосии, а за высшим образованием в Киев уехал. Витя у меня финансист.

Так и сказала – «у меня». При этой фразе Виктор заметно напрягся, что не укрылось от моего взгляда.

– В Киеве мы и познакомились, – продолжала девушка. – Я оканчивала четвёртый курс, он – пятый. Стали встречаться. А вскоре Вите предложили работу в Беларуси. Я получила «бакалавра», он – «специалиста», бросили всё и рванули в Минск.