Лили Янг - Дитя Селены

– Ну что, милая, пойдем в спальню? Мне не терпится остаться с тобой наедине.

– Конечно, дорогой. Но сначала я посмотрю на Ричарда, уснул ли он?

– О, любимая, я сам бы хотел уложить его спать.

В глазах молодого супруга появился странный блеск. Возможно, в другое время она бы заметила его, но только не сегодня. Сегодня она была слишком счастлива, и это нисколько не насторожило ее. Да и что Натали могла подумать?

«Он, безусловно, будет хорошим отцом. Очень хорошим», – эта мысль промелькнула в голове, и она дотронулась своими губками до его губ. Дэвид поцеловал ее так страстно и сильно, что ее губы тут же немного распухли, отчего стали только более привлекательными.

– Я быстро вернусь, через минуту. Подожди меня в спальне.

– Может, все-таки я схожу к нашему малышу? – не сдавался молодой супруг. Натали чмокнула его в щеку, подняла юбки платья и побежала наверх.

Супруг смотрел вслед убегающей жены, затем достал сигарету из позолоченного дорогого портсигара, подаренного ему Натали, прикурил и, пуская клубы дыма, о чем-то задумался.

– Ничего, терпение и только терпение, – тихо проговорил Дэвид. – Я умею ждать.

Он закрыл глаза, и его губы опять расползлись в довольной улыбке.

Свадьба осталась далеко позади. Начались будни. Но каждый день приносил Натали только радость и спокойствие. Дэвид был заботливым, нежным, ласковым мужем, хорошим хозяином и прекрасным отцом для Ричарда.

Он с большим желанием принялся за работу: взял в свои руки все дела на фирме, следил за персоналом по уходу за домом, проверял работу садовника, и часто оставался с мальчиком дома, если Натали приходилось уезжать в город.

Сердце ее пело, когда она видела, как сын, сидя на коленках ее любимого мужчины, внимательно слушал сказку или интересный рассказ. Иногда у нее появлялось чувство ревности, когда она замечала, что молодой супруг больше времени проводит с малышом, чем с ней.

Дэвид и Ричи часто уходили в лес, гуляя там часами, или уезжали вдвоем в город. Возвращаясь с города, мальчик привозил кучу игрушек и сладостей. Но он никогда не рассказывал матери, что они делали в городе. У него на все вопросы был один ответ: «Это секрет мужчин» и с важным видом уходил к себе в комнату.

– Зачем ты балуешь его так? – спросила однажды Натали.

– Ммм, – промурлыкал в ответ мужчина, – он ведь такой сладкий.

Но больше всего Ричарду нравилось, когда папа Дэвид задирал его рубашечку под самое горлышко и начинал целовать по всему телу. Иногда он покусывал его, но от этого малыш смеялся еще громче.

Паркер любил забавляться с взрослыми мальчиками и молодыми мужчинами, но любовь к деньгам была у него сильнее. Поэтому позволить себе лишнее с Ричардом Дэвид боялся. Он часто целовал его, обнимал, кусал играючи, шарил по его телу руками, сажал к себе на колени, от чего получал неописуемое удовольствие.

Еще одной пагубной страстью этого мужчины было казино. Как он не пытался побороть эту зависимость, у него ничего не получалось. А сейчас, когда через его руки проходили большие деньги, соблазн был слишком велик, и Дэвид не мог устоять.

Он все больше времени проводил за рулеткой и карточным столом, спуская не малые суммы. В семье о его пристрастии к азартным играм никто даже и не подозревал. Только маленький Ричард видел несколько раз, как отчим играл в карты с «другими дядями». Но это был их с папой большой секрет, «про который нельзя было говорить никому, потому что мужчины друг друга не выдают».

Год за годом пролетели незаметно. Ричарду было 10 лет, когда у Натали родилась дочь. Родители были вне себя от счастья. А вот для него наступили тяжелые времена. С рождением Виктории мир маленького Ричи остановился. Теперь все внимание было направлено на маленький пищащий комочек.

Казалось, про малыша забыли все, включая его няню. У Ричарда почти не было друзей, только его школьные приятели, и частенько он в одиночестве сидел в своей комнате, забытый всеми.

Здесь, дома, он привык быть любимчиком всех окружающих его людей. Его любили, баловали, о нем заботились, дарили игрушки и сладости, позволяли делать все, что ему захочется.

И вдруг все это в одночасье рухнуло. Теперь никто не обращал на него внимания. Он часто стал слышать крики и упреки в свой адрес:

– Не мешайся под ногами.

– Не подходи близко к Виктории.

– Не кашляй на нее.

– Иди к себе в комнату.

От былой радости, что у него будет сестренка, остались только злость и разочарование. Он почти ненавидел ее и готов был на все, лишь бы вернуть любовь и внимание своей семьи.

Даже папа Дэвид почти перестал играть с ним в свои странные игры, которые нравились ему все больше и больше.

Эти непонятные игры взрослого мужчины и ребенка, чрезмерная любовь матери и всех женщин в доме, поцелуи, сюсюканье и так оставили за эти годы свой неизгладимый, непонятный след в душе ребенка, а нынешнее отношение всех членов семьи только делало это след еще глубже и больнее.

День ото дня Ричард становился все мрачнее и несчастнее. Он стал замкнутым, угрюмым и печальным. Иногда ему казалось, что весь мир перевернулся с ног на голову. Он был всеми брошен и почти забыт.

Однажды за оживленной беседой о том, как быстро растет Виктория, и какая она становится хорошенькая, мальчика даже забыли позвать к столу на ужин.

Он взрослел, но ему не с кем было даже поговорить и излить душу. Почти все время, кроме школьного, Ричард проводил дома. Он часто запирался в своей комнате, не выходил на улицу, не гулял по лесу, не играл с игрушками, и ни один человек даже и не подозревал, что творилось у него в душе.

Ему так не хватало любви, которой когда-то было в изобилии, общения, поцелуев матери, игр с отчимом и ласки. От недостатка всего этого он безумно страдал. Почти каждую ночь, не дождавшись вечернего поцелуя мамы и долгого поцелуя отчима, он рыдал, уткнувшись в подушку.

Со временем мальчик замкнулся, стал нервным, не общительным и перестал доверять людям.

Но у него осталась одна радость, которую никто в доме не мог отнять. Она время от времени появлялась в ночном небе и всегда заглядывала в окно мальчика. Глядя на большое желтое пятно, Ричард рассказывал луне о своих проблемах, страхах, делился с ней своими мыслями и тайнами и после этого всегда засыпал крепким сном.

Ричарду никогда не разрешалось одному входить в комнату, где спала Виктория. Да у него и не было особого желания возиться с ней.

Однажды до него донесся слабый писк из комнаты, где стояла ее кроватка. Поначалу он не обратил на это ни малейшего внимания, но писк продолжался и с каждой минутой становился все тише и тише.

– Что там такое и почему ей не закроют рот? Хотя бы соской, – думал мальчик.