Николай Шмагин - Москвич из Алатыря

– Так мы с тобой земляки, это ж недалеко от нас.

– Далеко ли, близко, ты проживи в столице с моё, женись, обживись, да детьми обзаведись. А потом и покалякаем, – остудил его пыл Митяй.

– Ладно, бузотёры, не ссорьтесь. Перерыв окончен, – встал с лавки бригадир, за ним из курилки потянулись остальные.

Мужики в бригаде все подобрались стоящие: они и работать могли, сколько надо, и выпить были тоже не дураки. Всё, как и положено русскому рабочему человеку.

Неделя пробежала быстро. И вот настали очередные выходные.

Колька встал рано и начал снаряжаться, разбудив своих соседей.

– Куда это мы с самого сранья наряжаемся? – сосед напротив, пожилой лысый мужчина с хитрым прищуром глаз, снисходительно оглядел Кольку и скривил губы: – Нет, не тянешь ты на жениха.

При этих его словах зашевелились остальные двое ребят деревенского вида и захмыкали, тряся кудлатыми головами:

– Не тянет, Сергей Иваныч, как пить дать, не тянет.

Колька наконец-то оделся, нисколько не смущаясь критических выпадов в свой адрес соседей по комнате, пояснив:

– Вот я и еду по этому поводу. С другом Мишкой в «Руслан» собрались. Пора мне приодеться, как следует, тогда и поглядим, кто есть кто.

– «Руслан» фирменный магазин, дорогой. Денег-то хватит фасон сменить? – заулыбался Сергей Иваныч, встав с кровати. Подтянув семейные сатиновые трусы синего цвета, он включил радио, и начал делать зарядку, энергично размахивая руками и приседая со скрипом.

– Накопил немного. Не всё сразу.

– И то верно. Удачи тебе. Ждём с нетерпением.

Радиоприёмник будто по заказу разразился бодрой песней:

Под смех развеселившихся жильцов комнаты, Колька нарочито важно вышел в коридор, и помчался вниз по лестнице, с третьего этажа на первый, мимо дежурной вахтёрши, услышав от неё вдогонку:

«Куда с утра пораньше несёшься, ненормальный?»

Они встретились возле Киевского вокзала. На дворе поздняя весна, но было ветрено. Мишка поднял воротник пальто и поёжился, Колька же не обращал на это никакого внимания, был возбуждён и полон надежд.

Он накопил деньжат, получил очередную зарплату, и теперь они с Мишкой быстрым шагом пересекли площадь Киевского вокзала, прошли по Бородинскому мосту, затем по правой стороне улицы до Смоленской площади, и вот он, фирменный магазин мужской одежды «Руслан», напротив, через дорогу, высился МИД, во всей своей красоте и величии.

– Вот это домик. Таких громадин у нас в Алатыре нет. Знаешь, я здесь впервые, – пояснил он другу.

Мишка покровительственно кивнул, подходя к двери:

– Привыкнешь, сейчас тебе надо сменить форму одежды, с провинциальной на столичную. Прибыли, я сам давно здесь не был.

Они прошлись по секциям, приценились к пальто, костюмам, Колька был в восторге от увиденного, Мишка лишь морщился, всё не то.

Наконец, выбрали модное драповое пальто-реглан серого цвета, со скошенными карманами, клетчатый шарф, шляпу того же цвета, что и пальто. Кольке всегда хотелось иметь такую шляпу, как у отца.

– В Москве ребята не носят шляпы, только пожилые мужики, да приезжие, – опять поморщился Мишка, но на сей раз Колька не обратил на него внимания.

Надев пальто, и примерив шляпу, он остался доволен своим видом.

– Не бухти, Мишаня, мой отец всегда в шляпе ходит, с молодости, и ему идёт, а я что, хуже его?

Мишка пожал плечами и позвал продавца-консультанта:

– Скажи, друг, у вас приличный магазин, а из драп-велюра, ратина, или кашемира на худой конец, ничего нет? Не обидим, неси, давай.

Продавец с уважением оглядел хорошо одетого Мишку, и доверительно сообщил, понизив голос:

– Пока нет, но я могу сообщить вам, когда дефицит поступит.

– Ништяк, надо приодеть дружбана, не всё же ему в этом драп-хохотунчике щеголять. – Они обменялись телефонами, с тем и расстались.

Друзья побывали ещё в секции костюмов, но Колькины средства иссякли, и вот они снова на улице, но уже с обновами.

– Ничего, подзаработаю ещё, надо костюм купить, туфли, – он был воодушевлён, хотя в новом пальто и шляпе чувствовал себя неловко и скованно. Подмышкой он держал свёрток со старым пальто с шалевым воротником, к которому давно привык, и живи он в Алатыре, так бы в нём и ходил, но он жил в Москве и это обязывало.

Мишка снисходительно оглядел друга и ухмыльнулся.

– Ничего, Колян, неплохо для начала. Москва не сразу строилась. Приоденешься ещё и франтом. Надо тебе брюки пошить, да и костюм тоже. Будет дешевле и моднее. Я знаю одно ателье у нас в Черёмушках, давай туда как-нибудь рванём.

– Спасибо, друг. Да, всё хочу спросить, как у вас дела с Мариной, жениться-то собираешься, или раздумал?

– Дело к тому идёт. В смысле, собираюсь.

– Привет от меня дяде Васе с тётей Машей, ехать пора, мне далековато отсюда. Пока доберёшься, туда-сюда, и спать.

– Ты чо, поехали к нам, там и поговорим, заодно обмоем покупки.

– Так денежки все тю-тю, не на что пока. Вот получу аванс, обмоем.

– А друг у тебя на что? Поехали, сочтёмся когда-нибудь…

В общаге оценили Колькины обновки, когда вечером он появился в новом пальто, шляпе набекрень и под хмельком. Сергей Иваныч тоже был модник, ходил в китайском габардиновом пальто и фетровой шляпе.

– Теперь ты, Николай, вполне москвич, – улыбнулся он дружелюбно, – москвич из Алатыря. Я рад за тебя.

– Надо бы обмыть наряды, – хохотнули деревенские пареньки и пощёлкали пальцами по горлу, намекая, – так полагается.

– Вот получу аванс, обмоем. Сейчас я на мели.

– Мы в долг дадим, – не отставали соседи, настырничая.

– Будет вам, – остудил их пыл Сергей Иваныч, – сказано же, в аванс. Вот пристали к человеку, вам бы только зенки водярой залить.

Колька с благодарностью взглянул на соседа. Он так устал за день, что, едва повесив одежду в шкаф, и раздевшись, растянулся на своей койке и уснул, как убитый.

– Всё, отбой, завтра рано на работу, – Сергей Иваныч выключил свет, и в комнату вскоре вошла ночь…

Постепенно Колька освоился на заводе, в бригаде тоже стал вполне своим. Слесаря ценили его за старание в работе, помогали, когда надо было помочь, на то они и бригада, коллектив. Дядя Петя уважал его за дисциплинированность, ставил в пример другим за умеренность в выпивке.

Действительно, Колька старался не выпивать за смену по три, пять стаканов водки, как привыкли слесаря. К концу смены у всех были красные, словно варёные лица, и Кольку это пугало, хотя он тоже был не дурак выпить, но не до такой же степени, и каждый день. Мрак, да и только.

В Алатырь отцу с дядьями, и матери в Мурманск он послал письма, где подробно описал о своей работе и жизни в Москве. Ответа пока не получил, но не очень огорчался, не до того пока было ему.