Виктория Чуйкова - Дура. История любви, или Кому нужна верность

– Могла бы и не ехать. Все, я спать!

– Мам! Ты так и не сказала. Вы разводитесь?

– Разводимся! И как, тебе стало легче?!

– Нет! Они – часть моей семьи и я не хочу их терять.

– Надо было раньше думать.

– А я-то в чем виновата?! Мам! – но она закрылась в своей комнате, демонстративно хлопнув дверью. – Мама? У меня… – но продолжать я не стала. Уж если она так перевернула разговор об отце и брате, то спрашивать о письмах, вообще не стоило.

Печаль и грусть накрыли меня морозной коркой, и только Сашкино письмо согревало. Я, как сумасшедшая, писала ему ежедневно, складывая письма в конверты, складируя их в ящике стола, и наведывалась к Нисневичу, чтобы узнать адрес Сашки. У Витьки никого не было, а когда я застала его родителей, то они расстроили меня, сообщив, что в этом году он не вернется. Дважды встретила Сашкину мать, но та, здороваясь, так зло смотрела на меня, что я не решилась к ней подойти. Ирка переживала, что не уточнила адреса и, так же как и я пыталась его найти. Правда, у нее получалось не лучше.

В своих волнениях я стала невнимательна к подругам, поэтому то, что Ира не поступила, я узнала накануне сентября. И было это так:

– Ира! Мы же будем вместе ездить в центр? – поинтересовалась я, собираясь на «перекличку» в техникум.

– Конечно будем, по выходным. – она засмеялась, с прищуром глядя на меня.

– Балда! Чего смеешься? Нам же одним транспортом.

– Не-а! Ты с пересадками, а я на одиннадцатом.

– Какой – такой одиннадцатый? О чем ты? К педу ехать той же двойкой.

– Не-а, к школе только ножками.

– Стоп! Ты что, передумала? И мне не сказала?!

– Я провалила экзамены. И тебе говорила. Но ты же у нас погрязла во вздохах любви.

– Как провалила?! Когда говорила?! Это что же получается?

– Что ты, самая умная из нас. И мы все будем стремиться за тобой, нося форму и сидя за партой, по крайне мере этот год.

Теперь мы с ней встречались все реже, в основном по выходным. Но зато, проводили их не расставаясь. К зиме Ирка знала уже всю мою группу и приезжала к нам на вечера, строя глазки парням из соседних групп и раздражая девиц.

Группа у нас собралась дружная, возможно помогла практика, с которой мы начали учебу. Парней в группе было девять, четверо местных и пять из общаги. Отношения у меня со всеми были ровные, дружески и поползновений на большее никто не делал, я сразу обозначила, что занята. Мне кажется, что можно было и не говорить, это читалось на моем лице. Хотя, писем от Саши больше не приходило, я не переставала писать ему, складывая конверты в стол. Пропал куда-то и Лелик. Наташка тосковала не долго, возможно пару часов, а затем приняла приглашение от его друга и уже вечером пошла с ним в кино. Рыбакова заводила знакомства, но в компанию не приводила, остерегалась. С отцом я встретилась в конце сентября. Набралась смелости и пришли к его сестре, та жила через проспект от моего техникума. Тетя Люба и ее дочь Наташа, мне так обрадовались, что я стала забегать к ним несколько раз на неделю. Отец пришел уже на следующий мой приход, Наташа ему позвонила, как только я зашла, мы с ним долго разговаривали, прояснили множество вопросов и расстались родными. Там же и встречались. С Колькой реже. Но зато когда они приглашали меня на выходной пойти в кино, парк или театр, я отменяла все планы и неслась к ним, «сломя» голову, ничего не говоря матери. Знаю, это было предательство, но ведь и она не хотела со мной говорить о них.

****

Андрей появился в нашей группе в средине первого семестра. Ровно неделю девчонки из общежития распыляли любопытство местных девушек, рассказывая о красоте и обаяние новенького. Я слушала в пол-уха, вздыхая по Сашке, даже не злясь на свое упрямство и не собираясь хоть что-то менять.

Подкрашивать глаза я стала совсем недавно и делала это в исключительных случаях, как правило, на первой паре, если группа собиралась после занятий на внеклассное мероприятие. Так было и этим утром. Едва я подвела ресницы на одном глазу, как дверь открыл преподаватель математики, а это, по проведению свыше, был именно тот, что принимал у меня вступительные экзамены, а теперь еще и заведующий нашим курсом. Заметив мои маневры с зеркалом, кашлянул и сказал:

– Будьте добры, потомитесь в ожидании пять минут. – улыбка делала его приятное, хотя и морщинистое лицо, светлее и добрее. – Мне срочно надо закончить одно дело. – тут он в упор смотрел на меня, причем не сердясь, не хмурясь, а как бы намекая, что виновница я. Затем закрывал дверь, мы прекрасно знали, что он прохаживается возле аудитории, ожидая внимания всей группы. С минуту парни бросали, что-то типа: «Как же нам повезло, что Викуся учится у нас! Можно скатать домашку!» и тд, и тп. Девчонки кидали им в ответ шутливые замечания, но соглашались, что здорово, когда преподают мужчины и благосклонно относятся к женщинам. Причем, говоря о женщинах, всегда косились на меня.

Тем утром я не успела еще сделать и пару штрихов к улучшению своей мордашки, как дверь, скрипя, приоткрылась.

– Не выдержала душа поэта! – крикнул кто-то из заднего ряда и все засмеялись.

Я оглянулась, затем покосилась на дверь. Та была приоткрыта, но никто не входил, хотя тень падала в аудиторию. Мой интерес иссяк. По рядам пошел шепот, и вдруг обрушилась тишина. Ненадолго. Я убрала тушь в сумку. Странный вздох девушек, не пробудил мое любопытство, но заставил выпрямиться, по спине побежали мурашки от предчувствия чего-то недоброго.

ОН, Андрей, стоял в дверях и смотрел на меня. Очень внимательно изучая. Я хмыкнула и отвернулась, пряча предательски покрасневшие щеки и не понимая, почему вдруг у меня такая реакция, на незнакомого мужчину, а еще больше, меня волновало, чего это он так уставился.

– Еще раз, доброе утро! – услышала я голос преподавателя. – Прошу обратить внимание, в вашей группе пополнение. Поэтому, не знаю, как любить, а жаловать извольте.

Андрей, под всеобщее приветствие, прошел к рядам, задержался на миг у моего стола и сел на свободное место в соседнем ряду, позади меня, и принялся сверлить взглядом мой затылок. День, как всегда, прошел быстро, с небольшим дополнением, новенький меня раздражал. Беспричинно, просто своим присутствием. И только вечером, начав писать Сашке очередной отчет о прожитых двадцати четырех часах, я резко выпрямилась и сложила лист пополам, так и не закончив письма.

– Это что же получается?! Он обо мне наслышан? Ну да! Он смотрел на меня так, словно сравнивал рассказы с действительностью! Ну, я им завтра устрою! – еще не сознавая, что именно и кому я буду завтра устраивать, я отправилась к Ирке. Но прежде, спустилась на этаж ниже, проверила почтовый ящик и, обозлившись еще сильней, позвонила в дверь подружки. На следующий день я ехала на занятия с очень серьезным настроем. Однако не все можется, как хочется. По пути моего следования проживали три парня, Вова, Славка и Юра, с разницей в несколько остановок. Они уже несколько месяцев старались садиться в тот же трамвай, что и я. Если я, конечно, не забывала про них и не отправлялась на троллейбусе. Я ездила с конечной, от этого всегда размещалась у окна. Первым появлялся Вовка: