Наталья Бобло - В глубине себя. Что мы можем найти

Закрыв себе рот, чтобы ненароком не заорать, Марина пыталась оставшейся волей остановить или хотя бы замедлить бешеный стук сердца. Тихонько, насколько могла, она закрыла дверь на защёлку, так как при падении нога Клауса освободила пространство между косяком и дверью, и стала взбираться на стиральную машину, стоящую под небольшим окном, которое и было её целью.

Когда она в него уже почти вылезла, услышала стук в дверь и дёрганье со всей силы дверной ручки. Пробежав по наклонной крыше, она увидела небольшой балкон, куда и спрыгнула, рискуя что-нибудь себе сломать. Намереваясь спрыгнуть с балкона, свесившись с него, чтобы расстояние до земли стало минимально коротким, из форточки ванной, из которой она выпрыгнула, Марина услышала женский голос:

– Дура! Остановись! Ты можешь убиться!

Жалея о том, что не взяла из ванной белый махровый халат, ёжась от холода, Марина выбежала из калитки на улицу. Время было позднее и прохожих не было. Она шла по холодной декабрьской улице, не освещённой светом ни одного фонаря, одна, босиком, совсем не зная, что ей делать и куда идти, когда заметила слева тень движущейся машины. Не став дожидаться, пока машина с ней поравняется, Марина побежала изо всех сил, когда увидела впереди с противоположной стороны дороги освещённой светом редких фонарей возле многоэтажек не спеша едущую навстречу машину милиции. Не думая ни секунды, она бросилась ей наперерез, выскочив прямо на проезжую часть. Следовавшая за ней машина притормозила. Взвизгнув тормозами, чуть задев Марину, остановилась и милицейская машина.

– Дура! Ты что делаешь! С ума сошла?! – Выскочивший из машины милиционер набросился на неё, но, увидев, в каком она состоянии – босая и совсем без верхней тёплой одежды, с испуганными глазами, немного ослабил напор. – Что с вами случилось? Вы в порядке?

– Нет, Я совсем не в порядке. – Чуть не плача, с мольбой во взгляде искала у представителей закона защиты девушка. – Меня хотели убить. Пожалуйста, мне очень холодно. Отвезите меня куда-нибудь отсюда…

– Что случилось? – Из машины не спеша вышел второй милиционер.

– Да вот, женщина говорит, что её хотели убить… – начал объяснять первый, когда после короткого резкого хлопка ноги его подкосились, и он мешком рухнул на асфальт. Второй был свален вторым выстрелом.

Какая сила заставила Марину броситься к их машине, сесть на водительское сиденье и рвануть на ней в неизвестность ночных улиц, объехав лежащих на дороге милиционеров, она так и не поняла, однако сделала всё это. Её всю била мелкая дрожь, а босые ноги соскальзывали с педалей. Водить машину её когда-то учил её школьный друг и воздыхатель Мишка Васин. С тех пор прошло уже лет пять, и, хоть за всё это время ей ни разу не пришлось садиться за руль, похоже, мышечная или какая там, память осталась, и машина, пусть и не с большим удовольствием, но её слушалась.

Провести даже совсем небольшой анализ произошедшего Марине не давал так и не покинувший её до конца ужас. Да и её умственные способности, как она сама считала, не особенно располагали к подобного рода мозговой деятельности. Поэтому, она просто ехала вперёд, пока не поняла, что почти доехала до кольцевой дороги.

Свернув в последний момент на параллельную кольцевой улицу, она, не рассчитав угол поворота и скорость, зацепив левым бампером стоявшую на поворот Ауди, понеслась на припаркованные справа машины. Удар от столкновения был достаточно сильным, чтобы сработала подушка безопасности.

Одновременно девушка услышала звук сирены. Она почти задыхалась, не в силах справиться с плотной туго натянутой воздушной подушкой безопасности, когда напор стал слабеть, а подушка сдуваться. Сознание она всё же потеряла…

Открыв глаза, Марина поняла, что находится в больнице. В самой палате свет был выключен, однако его достаточно поступало из-за полупрозрачной, благодаря матовому стеклу стены, двери из коридора. В палате стояла ещё одна кровать, на которой, похрапывая, спала пожилая женщина.

Вспоминая события, предшествующие её нахождению здесь, Марина вся сжалась и тихонько заплакала.

«Кто же поверит в то, что со мной произошло? – Вновь обратилась она к своему второму „я“, чтобы пожаловаться и получить сочувствие хотя бы от него. – Хорошо, хоть я здесь проснулась, а не в милиции». – Отвечала она опять-таки себе, не особенно щедрая на сочувствие.

Её инстинкт самосохранения, распространяющийся и на рассудок, работал отлично, не позволяя Марине впасть в прострацию или истерику, поэтому, шмыгнув носом, она решила осмотреться. Встав с кровати, обнаружила на себе смешную цветастую немного порванную внизу заношенную и застиранную больничную ночную рубашку. Выглянув осторожно за дверь, она увидела справа по коридору стол и дежурную медсестру за ним. Рядом сидел милиционер и что-то тихим голосом ей говорил, на что девушка тихонько хихикала и кокетливо покусывала ноготок мизинца.

Марина вернулась в палату и села на кровати.

– Почему ты не спишь? – Услышала она голос женщины с соседней кровати.

– Думаю, что мне делать. – Самой себе, но и ей заодно, озвучила она причину своего бодрствования, несмотря на поздний час.

– Как что делать? Выздоравливать.

– Да я не больная. Просто нервный стресс, наверное, и небольшое удушение подушкой безопасности. К тому же, меня, наверное, отсюда сразу отправят в тюрьму. – Как-то сразу Марина прониклась к небезразлично участливому голосу соседки по палате.

– И что это ты такого сделала, чтобы тебя в тюрьму сразу отправили? – Удивилась женщина.

– Ничего. Ничего я не сделала. – Шмыгнула носом девушка. – Всё убегаю только от кого-то. А самый последний раз на машине милиционеров, которых застрелили у меня на глазах. Я неслась, сломя голову, по всему городу и не справилась с управлением – испортила три машины. Но это только лишь потому, что была босиком и последний раз машину водила лет пять назад. – Она пыталась ещё и найти оправдание своим действиям. – Только вот кто мне поверит?

– А почему ты была босиком? – Пыталась разобраться в ситуации женщина.

– Потому что мне пришлось убегать из дома, где убили мужчину, который, как мне сначала казалось, спас меня от жены моего Фёдора, который умер после того, как в нас на перекрёстке врезался грузовик.

– Я ничего не понимаю! – Видимо, насыщенность событиями на квадратный сантиметр рассказа девушки, не уложился сразу в мозгу женщины. – Тебя как зовут? – Начала «с начала» она.

– Марина.

– А меня Геннадия Кондратьевна. Расскажи-ка мне всё по порядку.

Когда сбивчивый рассказ Марины был окончен, и общая картина, вроде бы, нарисовалась, Геннадия Кондратьевна подытожила: