Марфа Московская - Бебекля. Фантастика и приключения

– А вот послушай, сочинил вчера… Это песня, вообще-то:

В темно-синем лесу, где трепещут осины,

И с корявых берез вся опала листва,

У поганых болот чьи-то тени косые,

Точат стрелы,

Напевая

Странные слова…

– Где ты видел темно-синий лес?

– Ну, это такая метафора… В сумерках деревья кажутся синеватыми, разве ты не замечала? – Вещун преданно посмотрел на сморщившуюся девушку, в которую был влюблен с первой встречи.

– Хмм… А дальше?

– Дальше припев:

А нам все равно, а нам все равно,

Не боимся мы в мире никого!…

Пока все.

– Что значит – все? – капризно спросила Василиса, ловко прищелкнув ногтями одну из блох.

– Значит, не придумал дальше. Рифма не ложится… Мне первый куплет приснился, представляешь? Я проснулся, и тут же записал по памяти.

– Недобрая у тебя песня, Вещун. Ты бы лучше про нас что-нибудь написал! Про наш отряд, или про Братство. А у тебя тени косые по болотам… Итак на душе муторно.

– Извини… Я не виноват, оно все само… как-то… Знаешь, я еще никому не говорил – мне чужаки эти приснились! Вчера.

– Людоеды?! Да ты что… И какие же они? На людей хоть похожи?

– Похожи-то похожи, но странные такие… Мелкие, суетливые. Кожа пергаментная, а глаза – узкие.

– Как щелки?

– Ну, не совсем, чтобы… Раскосые и узкие. На южан не похожи, я видел двух пленных с Юга. Эти желтые какие-то, одеты только в кожаные штаны и сандалии… Ты представляешь, я видел их целые толпы. Тысячи, нет, сотни тысяч… И все они куда-то идут!

Василиса поежилась, живо представив себе эту величественную и мрачную картину.

– Мать честная… А куда идут-то?

– Да не знаю я… Шли вроде по ровному месту, но впереди горы какие-то были видны… Ракурс нечеткий. Это же сон!

– Интересно. Горы? Уральские горы?!

– Наверное, очень похоже… тоже невысокие, мглистые. Вообще-то, мне кажется… мне кажется, что они двигались на запад! Ну да, точно.

Вещун плотно задумался, погрузившись в свою память.

– Почем ты знаешь, что на запад?

– У них солнце за спиной встает.

– Ужас… Слушай, Вещун… Тебе, часом, никогда не снились вещие сны?

– Снились, а как же! – радостно сказал боец и глаза его сверкнули. – Они же мне все время снятся. Ты думаешь – отчего меня Вещуном-то прозвали?…

Вася от неожиданности подскочила, и тут же стукнулась головой об верхнюю нару. К счастью, Протрузия дрыхла после вахты без задних ног и даже не пошевелилась. Прозвище полностью соответствовало ее блядовитой натуре – в гарнизоне не было ни одного мужика, с которым бы она не перетерла отношений. Маленькое Существо с шипением соскочила на пол, недовольно посмотрев на свое столь непостоянное гнездовище. Потом натянуто зевнула и полезла на верхний ярус. Ясное дело, сердце Протрузии было более горячим, а какая кошка не любит тепла?…

– Так чего ж ты молчал, паразит? Вчера приснилось, и он целый день молчал!

– Я не знал, что это важно. Я все важные сны докладываю командиру, в обстановке полной секретности.

– А кто решает, какой сон важен, а какой нет?

– Я и решаю… А что?

– Оо-о… – схватилась за виски девушка.

Боец обиженно уставился на Василису неподвижными больными зрачками, и ей на секунду показалось, что в глубине глаз Вещуна идет тысячеголовое косоглазое войско. Она взяла его за ворот куртки и отчего-то потрясла, а костяшки пальцев побелели…

– Вась… Ты чего?…

– К Марухе бежим, срочно! Придется его будить.

– Успокойся. Чего ты так завелась? Вот, бабы, заполошные существа… До утра, что ли, подождать не можешь?

– Ты идиот, хоть и вещий! – зашипела Василиса, и слезы брызнули у нее из рассерженных глаз. – Теперь дорог каждый час!!!

Вещун открыл было пасть, а потом захлопнул, нахохлился вдруг, и сразу сделался маленьким и несчастным… До него, наконец, дошло… Беда! Он один знал, что все его красочные сны сбываются, панически боялся их, и оттого мучился бессонницей. Врач поил несчастного парня всякими отварами, но это мало помогало. Зато Вещун считался лучшим ночным караульным.

– Тогда пошли, чего расселась?!…

…Маруха долго махал белесыми ресницами и тряс сонной башкой, а потом молча сунул голые ноги в сапоги и побежал будить штабных. В результате виновника переполоха под охраной четырех офицеров отправили прямиком в столицу, к Королеве.

Через несколько суток взмокший до пят Вещун был приглашен в комнату для совещаний, и нервно крутился в старинном пластиковом кресле, ожидая прихода властительницы. Около него постоянно ходил какой-то шныреватый мужичонка, который не спускал с него глаз, отчего Вещун потел еще больше, и под конец остро захотел в туалет…

– Вы знаете, что в древние времена гонцам с плохой вестью отрубали голову? – спросил мужичонка и ласково улыбнулся.

«Тайная милиция…» – догадался разведчик, хотя на мужичке не было никаких шевронов. Он хищно впился зубами в ноготь, унимая дрожь: «Ну, скорей бы уж…»

…Королева Мария появилась неожиданно. Она не вплыла важно в сопровождении свиты, в длинных одеяниях, как представлял себе разведчик, а быстро подошла к столику, заваленному бумагами, уложила острый подбородок на сложенные кулачки и спросила: «Ну?…»

Вещун заполошно вскочил и вытянулся в струнку, отдавая честь.

Как и все ее предшественницы, Королева была одета в черные штаны и черную рубашку с погонами; лишь большой старинный медальон на груди, висящий на массивной цепочке, указывал на ее положение. На медальоне, сделанном из какого-то медного сплава, было изображено странное животное, похожее на большую кошку с гривой, держащее лапу на шаре. Под кошкой было выведено «Ленинград». Вещун поднатужился и припомнил, что это один из городов на севере, который давно поглотило море… Медальон передавался от Королевы к Королеве, и означал высшую власть.

– …и долго вы будете пялиться на мою грудь? – поинтересовалась Мария.

Было видно, что она тоже нервничает. Ей уже доложили о нечеловеческих способностях Вещуна, лицо ее выглядело мрачным и озабоченным. Властительница даже не взглянула на свою кошечку, которая привычно подошла потереться о хозяйскую ногу. Кошечка, со своей белой грудкой и лапами, смотрелась необычно. Всем известно, что во время Очищения выжили только серо-бурые кошки, которые были незаметны на фоне развалин. Их дети, и дети их детей постепенно теряли все цвета, мешающие маскироваться, потому что видные издалека родители попросту съедались. В конце концов, все кошки Братства стали муругими. А тут, на тебе – белые пятна! Это ли не признак Возрождения?…

Вошли два генерала, сверкающие массой знаков отличия. Королева даже не повернула головы, а бедного Вещуна вновь подбросило, с рукой, взятой под козырек.