Владимир Гайсинский - Путь в никуда

Район, где жил Жека, считался не то чтобы совсем не аварийным, а так, пригодным для проживания, и потому дома Шанхая решено было не сносить, и перспективу его переустройства отложили до лучших времен. Вот сюда и устремился криминал, здесь снимали углы воры, проститутки и наркоманы, которые по вечерам выходили на промысел. Воры воровали, так как аварийные квартиры не запирались, проститутки находили строителей, оставивших семьи в России и искавших утешение в женских ласках, наркоторговцы сбывали дозы, способные отвлечь от скуки и одиночества, и все это здесь, на отшибе, где полубеспризорная пацанва постигала премудрости жизни. Босоногие, в одних трусах, носились они по раскаленному от солнца асфальту, купались в грязной Саларе (речке, текущей по городу), а вечером с разбитыми локтями и коленями представали перед родителями с дневниками, в которых пятерки по физкультуре соседствовали с двойками по арифметике и русскому. А еще драки один на один до первой крови и заглядывание на девчонок, а уж если ты, осмелев, приглашал девчонку на танец, ведь и такое бывало в пионерских лагерях, где через день показывали кино или были танцы, ты был крутой пацан и имел авторитет среди сверстников. Среди пацанов были такие, которые имели неосторожность забредать в чужие районы, и если их там били, начинались разборки между районами. Неважно, кто это был: может, в своем районе его тоже нещадно молотили и унижали, но, если это были пацаны из чужого района, все как один поднимались на его защиту, и тогда начинались кровавые разборки с участием мелюзги и ребят постарше, которые ходили с ножами и цепями. Жека запомнил разборку, которая была в Парке Железнодорожников, который почему-то назывался парк КОР. Там дрались персы с пацанами из окрестных домов, драка закончилась убийством: кто-то притащил ракетницу и выстрели из нее в живот персу, тот орал, а кишки его горели каким-то красно-ядовитым пламенем и воняли чем-то непонятным, такого запаха Жека не знал.

Придя в школу 1 сентября, Жека обнаружил, что в их класс пришел новенький. Тогда Жека не знал какую роль сыграет этот новенький в его судьбе.

Этот новенький появился в классе у Жеки в начале нового учебного года. Просто все явились в школу, расселись за парты, и вошла учительница Вера Семеновна, а за ней этот новенький. Жека сидел один, потому как парта его была в первом ряду, а все второгодники-балбесы старались усесться подальше от учительского стола, на «камчатке», и потому место рядом с Жекой пустовало. «В этом году у нас будет учиться новый ученик, его зовут Саша, фамилия Фельдман, он приехал с родителями, прибывшими на восстановление Ташкента». Потом она обвела класс взглядом и, увидев место рядом с Жекой, указала на свободное место – «иди, садись».

Так Сашка начал учиться с Жекой. Отец Сашки был начальником автоколонны, а мать тренером по художественной гимнастике, и потому сам Сашка тоже был спортивным мальчиком с хорошо развитыми мышцами, высокий и стройный для своих лет, был он смуглым с прямым носом, большими карими глазами и длинными, почти девичьими ресницами. В общем, красивым был пацаном, и девчонки на него заглядывались, тихонько вздыхая, но Сашка почемуто их в упор не замечал. Попал Сашка в эту школу совершенно случайно: просто в соседней многоэтажке, что соседствовала с общим двором, где стояла кибитка родителей Жеки, умерла одинокая старуха, и родителям Сашки дали ее квартиру, а поскольку ближе школ не было, он и стал ходить в эту. Сашка, на удивление, оказался очень способным учеником, хотя точные предметы шли у него лучше, а вот что Сашка не любил, так это историю – любимый предмет Жеки. И не то чтобы Сашка не мог запомнить какие-то даты или выучить то, что написано в учебнике. Просто, как потом выяснил Жека, он ничего не учил, хотя читал Сашка много, очень много. Это Жека понял, когда однажды встретил Сашку на Тезиковке, где тот слонялся между книжных развалов, что-то выискивая и перешептываясь с продавцами книг. Вообще, Сашка был какой-то загадочный пацан: во-первых, он был умный и рассуждал по-взрослому, во-вторых, он никого не боялся, и в-третьих, он был непонятной нации. Кто такие евреи, Жека не знал. Так уж получилось, что в Шанхае их не было. Ну, видел он пару раз евреев: одну толстую тетку, торговавшую газировкой при входе на госпитальный рынок, и еще Яшку парикмахера. Люди как люди: и газировку покупали, и стриг Яшка, что надо, и чубчик оставлял ровно настолько, что был красив и нравился самому себе. А тут сидит рядом с тобой в классе – умный, красивый и загадочный.

Первый урок, кто такие евреи, дал Жеке дядя Леша, который, изрядно залив глаза, объяснил, что от них, этих «явреев», все беды русским, мол, они Бога русского Иисуса Христа распяли и кровь младенцев в свои лепешки добавляют, и что мало их Гитлер убивал, и жаль, что всех не перебил. А еще дядя Леша рассказал, что все евреи во время войны отсиживались здесь, в Ташкенте, и все как один выучились на врачей, и после войны они хотели отравить нашего великого вождя и учителя товарища Сталина, за которого он, дядя Леша, шел в смертельный бой и готов был умереть. Жека, конечно, не очень поверил в этот бред, тем более что уже прошел ХХ съезд Компартии, и о подвигах Сталина было кое-что известно, но все же решил узнать побольше от родителей. Отец прямо сказал Жеке, что ее Лешка несет пьяный бред, что и во время войны он работал проводником вагонов и спекулировал так же, как и сейчас, а вот отец Сашки действительно фронтовик, и у него два ордена и восемь медалей, и это может подтвердить Жекин дядя, который встречался с ним на торжествах в честь Дня Победы.

И все же Жеке чертовски хотелось разобраться, кто они такие, евреи, и почему его так тянет к Сашке, ведь были и до него пацаны, с которыми он гонял мяч и бегал по базарам, покупал и перепродавал голубей, дрался за пацанов с улицы, а с Сашкой нашлись какие-то новые дела. Они собирали планеры и транзисторные приемники, фотографировали и стали ходить во Дворец Пионеров, который был совсем рядом, через дорогу, и который он, Жека, в упор не замечал и, если бы не Сашка, так о нем бы и не узнал. Тогда все пацаны бредили вокальноинструментальными ансамблями, и как-то так получилось, что из продажи исчезли гитары, а Жека мечтал научиться играть на гитаре, и тогда Сашка предложил сделать гитару самим. Конечно, Жека загорелся этой идеей и побежал в сарай отыскивать фанеру и доски для грифа, но Сашка быстро осадил пыл Жеки и сказал, что так ничего не получится, что надо посоветоваться со специалистами, найти чертежи и подходящие материалы. Время шло, а Сашка все возился с чертежами и материалами, покупая какуюто ненужную литературу по электросхемам. Прошло несколько лет, постепенно Жека забыл о том, что когда-то хотел сделать гитару сам. Он ходил во Дворец Пионеров, где ему предложили вместо гитары балалайку, и там он бренчал в ансамбле народных инструментов. Но вот однажды, в день рождения Жеки, Сашка появился у него с каким-то предметом, завернутым в простыню. Жека развернул простынь и ахнул: перед ним лежала ярко-красная электрогитара со всеми регуляторами громкости, тембра и прочими наворотами. Сашка воткнул провод в специальное гнездо на корпусе гитары, второй конец в заднюю стенку Жекиной радиолы и, включив радиолу, сказал: «Играй». Жека ударил по струнам, и раздался аккорд, усиленный динамиком радиолы: