Игорь Отчик - Беседы шалопаев или золотые семидесятые

– И это тоже обязательно?

– А ты как думал! В этих парилках решаются самые важные вопросы. Отказаться никак невозможно. Иначе ты не свой, выпадаешь из обоймы. Отторгнут, а при удобном случае подставят и спихнут с должности. А то и посадят, назначив козлом отпущения. Так что придется соответствовать. И незаметно это станет твоим образом жизни, и ты превратишься в номенклатурное животное − помесь хама и подхалима. И оно тебе надо?

– За такую цену − нет.

– А ты не думал, что этот молодой начальник, твой однокурсник, завидует твоей свободе и беззаботности?

– Честно говоря, нет.

– Мне вспомнилась одна карикатура. Идут навстречу друг другу два мужика. Один гладко выбрит, аккуратно пострижен, в костюме и сверкающих ботинках, при галстуке и с портфелем. А другой − бородатый и волосатый, в футболке, кедах и драных джинсах, с бусами на шее и гитарой за спиной. И каждый думает: «Подумать только! Совсем недавно и я был таким же чучелом!».

– А тебе это все откуда известно? Ты что, стройкой коммунизма руководил?

– По отцу знаю. Я его в детстве дома почти и не видел.

– Понятно. И какой вывод из этой лекции? Знай свой шесток? Сиди и не чирикай? И не бери лишнего в голову?

– Нет, эти отрезвляющие мысли очень нужны. Они неприятные, но их нужно додумывать до конца. И делать из них выводы. И принимать решения.

– Делать мне больше нечего!

– Можно и так. Спрятать голову в песок…

– Ладно, без плейбоев разберемся!

– Опять грубишь. А зря. Помочь тебе хочу. Чувствую, погряз ты в своих комплексах. Придется разгребать эти авгиевы конюшни.

– А как же! Вот прямо сейчас этим и займемся.

– А чего откладывать? Случай запущенный, но попробовать можно. Только давай начистоту, как перед священником. Что на сердце таишь, какой дурью маешься? Давай, колись, грешник!

– Исповедовать меня хочешь?

– Скажите, вы играете на рояле?

– Играю, но плохо − карты скользят.

– А фронтом командовать умеете?

– Не знаю, не пробовал.

– А вот Жуков попробовал, и у него получилось!

– Не сразу. Много народу положил, пока отточил мастерство.

– А Илья Муромец вообще тридцать три года на печи сиднем просидел. А как раскрылся в трудную минуту!

– Но для этого тоже понадобились условия: война, глад и мор.

– К сожалению, Илья на печи сидел не один. А другие, кто с нее слез, оказались не Муромцами. Можно всю жизнь так просидеть, считая себя гением. И мечтать, что когда-нибудь раззудишь плечо и покажешь всем таланты богатырские. Вот только с печки слезать неохота. Это и есть комплекс Ильи Муромца. Есть такое дело?

– Ну, как сказать…

– Вот оно! Вот этого ты и боишься. Что нечего будет предъявить, слезши с печки. Боишься раскрыть карты, которые тебе сдала природа. Боишься увидеть, что там не козыри, а шестерки.

– А я думаю, что никто не знает всех своих способностей. Может, во мне умер великий художник? Или гениальный философ. Или музыкант…

– А хоть кто-то остался в живых? Где они, твои таланты? Давай, выкладывай на стол. Пересчитаем, проведем инвентаризацию. Думаю, много времени это не займет.

– Еще чего!

– Но ведь других карт все равно не будет. Так играй хотя бы этими! Чего ждешь, чего прячешь голову в песок, чего влачишь существование? Вместо того чтобы жить в полную силу, на всю катушку. Бывают игры, в которых шестерки сильнее тузов. Найди свою игру! Или придумай ее для себя, под свои козыри.

– Придумать? Это интересно…

– Так не теряй времени! Даже проигравшему достается награда − сама игра. Слушай, а давай плюнем на эту гениальность! Ну ее к черту! На хрен она нужна? От нее одни комплексы. Ну, допустим, нет у человека никаких талантов − что, ему пойти и утопиться? Этак мы кучу народа угробим. Останемся с тобой вдвоем на белом свете. И кто тогда будет нами восхищаться? Скажу тебе по секрету: бездарность − это даже хорошо! Ты никому ничем не обязан, никому ничего не должен. Ни себе, ни тем, кто в тебя верил. Ты всем все прощаешь. И тебя все простят.

– За что? За бездарность?

– За бездарность пожалеют. А простят за гордыню твою глупую. Вон Леонид Филатов пишет, что чуть не умер от мысли, что он не гений. По дурости юношеской. Ты и сам до этого допрешь, только, может, слишком поздно. Давай, отбрасывай иллюзии, присоединяйся к большинству. Будь проще − говори стихами!

– Мне с детства не хотелось изучать науку жизни в этом бренном мире. Манило небо, я хотел летать, плыть над землею в клине журавлином. Но годы шли, и был все дальше он, их зов небесный, горькая потеря, и все сильнее действовал закон зависимости духа от материи. В руках синица − вариантов нет. Своей заботой я ее согрею. Спокойно доживу остаток лет, как будто ни о чем не сожалею. И все реальней под ногой земля. Хочу коснуться крыльев журавля!

– Ну, ты даешь! Ведешь себя как Подающий Надежды Молодой Человек. Серьезные люди заняты делом и этими глупостями вообще не заморачиваются. Им плевать, как они выглядят, и что о них думают. Даже Эйнштейн всем язык показал. Только ты делаешь умный вид. И не стыдно?

– Ладно, кончай выступать! Нашелся тут, учитель танцев…

– Но ты же сам знаешь, что не станцуешь, как Эсамбаев. Не споешь, как Магомаев, не обыграешь Фишера, не поднимешь больше, чем Юрий Власов. Тебя же это не достает?

– Не достает.

– Так же и все остальное. Забудь эти глупые комплексы! Твоя судьба − в твоих руках. Ты свободен, как птица! Лети, живи, дыши полной грудью! Ничего не бойся! Вот прямо сейчас, перед лицом товарищей торжественно клянись, что ты не гений.

– Простите, братцы. Я не гений.

– Молодец! Поздравляю! Теперь ты с нами.

– Спасибо. Просто груз с плеч, камень с души…

– Вот и все! Живи и радуйся, плодись и размножайся. Ну что, полегчало?

– Хорошо-то как, Господи! Словно крылья выросли. Да я теперь горы сверну! Мне любое дело по плечу! Хоть на рояле сыграть, хоть фронтом командовать. Неси скрипку, сейчас сбацаю! Тебе Моцарта или «Мурку»?

– Ну, не надо так горячиться. Давай пожалеем скрипку и Моцарта. Лучше начать с малого: навести порядок в голове, в работе, в личной жизни. И понедельники в этом смысле очень даже помогают. Отрезвляют, возвращают на грешную землю, заставляют задуматься над своим поведением. А потом уже можно и фронтом командовать. Кстати, как там твои дела с трубой, в грязной канаве?

– Да ничего особенного: раскопали, нашли место протечки, заделали. А в конце дня раздавили с ребятами пузырек. Для профилактики организма.

– В бытовке, в антисанитарных условиях…

– С нашим большим вам удовольствием! Дело привычное. А ты не замечал, что самый большой кайф приходит после самой трудной работы? Простейшие радости: выпить, закусить, расслабиться…

– Чем ниже человека опускают, тем меньше ему нужно для счастья. Нет, это не жизнь. К такому счастью нельзя привыкать.