Александр Малашкин - Форексмен

– А если… – произнес Миша и на секунду прервался, чтобы подобрать наименее колкое выражение, – тьфу-тьфу-тьфу, конечно, но если твой счет однажды сгорит?

– С чего бы? Я управляю рисками. Каждая сделка нагружает депозит не более чем на десять процентов. Всё в лучших традициях трейдинга.

Филипп знал: при осторожном подходе и, главное, четко выверенных стоп-лоссах депозиту ничто не угрожает. В худшем случае может наступить полоса неудач, где сделки будут срабатывать в минус одна за другой, но если четко ограничить потери, счет вновь вырастет и график прибыли пойдет вверх, когда наступит такая же полоса прибыльных сделок. Единственное, что может стоять на пути, – необузданный азарт. Сколько раз за два месяца, особенно в последнее время, Филиппа подмывало сыграть максимальным плечом! Сколько раз он себя останавливал! Ему казалось, что именно сейчас он точно понимает, куда двинется рынок… но останавливался, ждал, бил себя по рукам, и, самое обидное, что в большинстве случаев рынок действительно шел в предугадываемом направлении. Пребывание вне динамичного рынка подчас было невыносимее реальных потерь.

Потом вечер он проводил в задумчивости: ведь каких-то трех-четырех крупных сделок хватило бы, чтобы кардинально изменить финансовую жизнь. Соглашусь, риск колоссален. Гигантское кредитное плечо может разорить в один момент. Тогда я останусь без депозита, и с игрой на бирже можно будет попрощаться надолго. А если фортуна окажется на моей стороне? Я ведь не один раз точно угадывал движение цен. Примерно восемь из десяти раз мои прогнозы оказывались верными. И даже оставшиеся два, но немного позже. После такого прогноза, находясь «на заборе», я видел, как цена шла в нужном мне направлении на тридцать, шестьдесят или даже сто пунктов! Можно было в рамках одного жалкого часа удвоить счет. В рамках торгового дня – увеличить вчетверо. В неделю случается минимум три сильных колебания. Угадать их несложно: есть календарь экономических новостей. Но где взять смелость для столь рискованного начинания?!

Обыкновенная неуверенность и разум пока брали верх над поднимающимся из глубин человеческой сущности азартом. Филипп не знал, надолго ли при таких соблазнах хватит его выдержки. Между тем, час, когда его рука дрогнет, уже не за горами.

Мешок подбросил к потолку ленту скотча, лихо поймал и жестом указал на окно:

– Всё! Теперь нам зима не страшна!

– Да уж, не страшна нам какая-то жалкая сибирская зимушка, которую любят даже негры. Спасибо Мешку.

– Пожалуйста, – улыбнулся Мешок и стал собираться. Незадолго до этого ему на телефон пришло сообщение.

– Ты куда? Разве тебе всё еще не нужно лежать?

– Хватит, бока ныть начинают. Пойду на улицу, через часик-полтора вернусь.

Филипп заметил, как Мешок полез в свою тумбочку, где у него хранились деньги.

– А бабки зачем? Вход в общагу платный?

– В магазин зайду, поесть чего-нибудь куплю, – уклончиво ответил Мешок.

Филипп в тот момент ничего не заподозрил и, погрузившись в торговлю, лишь кратко сказал:

– Не забудь свой телефон.

В ответ Мешок что-то буркнул, но Филипп уже не слышал.

Одну сделку удалось вывести в безубыток, а со второй даже получить прибыль. Филипп закрыл все позиции и удовлетворенно откинулся на спинку стула. Середина недели, а прибыток уже под четыре процента. Можно отдыхать.

Но как отдыхать, когда волатильность только начинается? Вышли новости по США и Европе, курсы зашевелились. Сейчас возможности, как рыбы в моментально высохшем озере – так и прыгают в руки. Только успевай хватать.

«Заключу-ка я еще одну сделочку… и леверидж увеличу. Чуть-чуть, всего на четверть. А может, в половину? Я уверен, евро/доллар сейчас ринется вверх. Пожалуй, так и поступлю. А стоп-лосс пока ставить не буду: я еще не знаю, где та граница, на которой нужно закрываться»

По мере того, как цена двигалась вверх, улыбка на лице Филиппа становилась шире. Несколько минут, а чистой прибыли уже под сотню. Но вдруг рост резко замедлился. Без пяти пять рынок замер. Ломаная линия графика словно уперлась в потолок. Филипп насторожился, но бездейственное наблюдение не прекратил. В восемнадцать часов ноль минут отслеживаемая котировка скакнула вверх примерно на десять пунктов, затем обвально покатилась вниз. В первую минуту Филипп надеялся, что это обычная скоростная коррекция перед большим ростом. На третьей минуте, когда плавающий результат находился около нуля, он готов был закрыть операцию, но какое-то невесть откуда взявшееся предчувствие остановило его. Он продолжал наблюдать за скатыванием позиции в минус. Минус десять, минус двадцать, минус тридцать долларов. Закрыться еще не поздно, но что-то говорило ему: подожди. На восьмой минуте фиксировать убыток в сто долларов оказалось просто-напросто жалко. Нужно подождать еще немного. Филипп чувствовал, как вместе с деньгами теряет здравый смысл. Холодная расчетливость быстро разогревалась, кипела, а затем в виде эфемерного пара расставалась с неосторожным трейдером.

Он не мог знать, что это только первая стадия большого отрицательного движения. Новости в еврозоне вышли хуже ожидаемых, в Америке – лучше. Плюс спекулятивная игра маркетмейкеров, которая чаще всего ведется против ожиданий обычных трейдеров. В общем, куча мощных факторов привела к локальному обвалу. Но Филипп не знал этого. Он не пользовался инструментами, которыми пользоваться был обязан. Не просматривал новости, не открывал экономических календарей. Он ездил на автомобиле без руля, притом заведомо сняв еще и педаль тормоза. На примере автомобиля понятно, к чему могут привести такие действия, но почему-то начинающие трейдеры думают, что им всё нипочем. Они-де выпрыгнут в последний момент, целые и невредимые, и пересядут в другую машину.

Между тем, шел второй час, а Мешок с прогулки всё еще не вернулся. Филипп набрал его номер, но автоответчик сказал, что телефон абонента выключен.

– Черт побери, Мешок, не создавай мне проблем! – воскликнул Филипп, повторно нажимая кнопку вызова. Автоматический голос повторил сказанное.

Филипп выглянул в окно – снег, вечер, машины, люди.

« Чтобы погулять, двух часов более чем достаточно. Может, ему опять стало херово, он упал, и сейчас валяется где-нибудь во дворе, а прохожие думают, что пьяница, и даже не подходят? Пройдусь по его маршруту»

Свитер, пальто, перчатки, стильная шапка и шарф. Филипп оделся и через две минуты вдохнул воздух улицы. Крупные снежинки падали на его одежду и одежду прохожих. Он обошел близлежащие дворы, в которых, по его мнению, мог гулять Мешок. Быстрым шагом на это потребовалось двадцать минут. Теперь он стоял в последнем дворе. Отсюда, между торцами двух домов просматривался вход в общагу. Филипп достал телефон, набрал, но снова услышал автоответчик.