Александр Малашкин - Форексмен

Филипп заходит в личный кабинет и немедленно резервирует одиннадцать тысяч долларов по плавающим позициям. Это означает, что как бы плохо рынок себя ни вел, сделки автоматически закроются, когда суммарная прибыль будет равна этому значению.

Филипп любит свою брокерскую контору с простым и цепким названием. Её узнаваемые черты – сложенный из долларовой купюры лев и преобладающий оранжевый цвет в интерфейсе сайта. Она предоставляет широкий спектр услуг, и работать с ней одно удовольствие.

Он встает, осматривает комнату. Сейчас, благодаря бардаку, она кажется чужой.

– Так, хватит просиживать задницу! – с интонацией, придающей бодрости, произносит Филипп. – Вторые сутки возле монитора. Отправлюсь-ка в супермаркет купить хлеба и, – приоткрывает дверцу холодильника, – чего-нибудь еще.

Он надевает майку, которая, по каким-то невероятным стечениям обстоятельств, во всем этом бардаке осталась свежей. Из карманов шорт выгребает горсть мелочи, пересчитывает. Благо много пятаков и десяточек. В сумме получается чуть больше сотни. Всё – других денег нет, это остатки.

Самое время опечалиться, но мысль о нескольких миллионах, крутящихся на счете, действует как укол адреналина.

Внизу Филипп здоровается с вахтершей, она как всегда хмуро кивает и отводит взгляд. Ей не понятно, чем молодой парень может целыми днями заниматься, сидя в душной комнате. Не та нынче молодежь пошла. Наркоман, наверное.

Летний вечер. Компаниями и парами встречаются люди. Воздух сладок от женской парфюмерии.

В супермаркете прохладно. Кондиционеры работают как надо, что странно для эконом-класса.

Филипп проходит к хлебным лоткам.

Не повезло: свежий хлеб закончился. На прилавке осталось лишь несколько «деревянных» булок и сомнительного качества лаваш.

«Ладно, придется купить Роллтон. Эту лапшу ведь можно без хлеба?» – советуется Филипп с внутренним голосом.

«Без хлеба можно всё что угодно, – отвечает голос. – Но советую что-нибудь приготовить. Вон лежат замороженные котлеты, купи. К ним отвари рис или гречку. А хлеб сам по себе не обязателен. И не забудь про овощи. Сделаешь салат из лука, огурцов и помидоров»

«Некогда блюда наготавливать. Работать и еще раз работать. Роллтон – пять минут и в желудке. Как говорится, дешево и мило. Придет время, и я, надеюсь, заменю свой рацион более изысканным»

«Посмотри вокруг», – просит голос.

«Что? Зачем?» – не понимает Филипп, но подчиняется.

«Посмотри! Ты уже сегодня можешь купить хоть все продукты в этом магазине. Ты, студент четвертого курса из общежития!»

«Допустим. И что?» – он не может понять, к чему клонит голос.

«Пришла пора смены мышления. Большими деньгами могут управлять только сильные люди. Слабаки теряют. Ты давным-давно должен был научиться вести себя так, будто ты богат. Ты должен стать Сильным. Покупай свой Роллтон, возвращайся домой и сегодня же переведи пару тысяч баксов на карманные расходы. Теперь ты не должен думать о каких-то там котлетах. Составь рацион и покупай только первосортные продукты в хороших магазинах. Запомни: от того, что ты ешь, зависит, как ты выглядишь и как себя чувствуешь. Теперь это главное, и не вздумай, имея миллионы, экономить на протухшей тушенке. С другой стороны, это не значит, что ты должен шиковать…»

«Я понял. Только полезное и качественное», – завершает Филипп.

В этот момент, боковым зрением, он видит, как за плечом кто-то кивает. От неожиданности Филипп отскакивает, но, кроме стеллажа с молоком, за спиной ничего нет.

Это что-то новенькое. Болтать с невидимым человеком – куда ни шло, но видеть его – попахивает настоящим сумасшествием.

Филипп кладет обратно пачки лапши и цепляет из морозилки пачку пельменей. Всяко лучше бичпакета. Идет к кассе. Добрую часть очереди занимают люди от 18 до 25 лет, преимущественно с бутылками слабоалкогольных напитков. Филипп к алкоголю относится спокойно, но предпочитает расслабляться естественно. Он сторонник трезвого здорового сна после долгой прогулки, в противовес бессмысленному возлиянию с последующим похмельем. Да и затратное это дело – пить.

Кассирша пробивает мёрзлую пачку пельменей, и в этот момент Филипп чувствует тревогу. Ему сдавливает горло.

«Что со мной?» – мысленно интересуется он у своего внутреннего собеседника.

«Ты должен возвращаться к компьютеру. Расплачивайся за свои пельмени и дуй обратно»

«Что за срочность?»

«Сделки ты „перевернул“ зря. По всей вероятности, падение продолжится»

«Глупости. Я все сделал правильно. После сильного движения цены, в тот момент, когда в рынок включаются американцы, происходит немедленный отскок. Так было всегда»

«Ты считаешь себя повелителем Форекса? Самонадеянно. Сколько раз рынок вел себя вопреки логике?»

«Постоянно. Но… сейчас… я уверен»

«Мне не доставляет удовольствия ругать тебя, но ты идиот! Думаешь, везение, с которым твои открытые сделки добежали до ста тысяч долларов, продлится вечно?! Какого черта ты встал в дверях, дай пройти людям!»

Филипп замечает, что действительно затормозил в проходе. Выходит на улицу и, перейдя дорогу в неположенном месте, напрямик бросается к общежитию.

Вахтерша даже не успевает поднять глаза на проносящуюся мимо каптерки фигуру. Однако она догадывается: это пробежал «сумасшедший затворник» с третьего этажа, комната 96, и тревожиться незачем.

Сумасшедший взбегает на этаж, держа ключ от замка как пику. Пачку пельменей бросает возле раковины и, скинув сланцы, влетает в комнату.

– Ну и обманщик же ты! – негодует Филипп. – На рынке сейчас всё в пределах нормы. Да, десять минут назад, судя по закрывшимся хвостикам свечек, цены действительно прошли еще немного вниз, но в целом присутствует явная коррекция. Правильно, что я перевернулся. Вообще, мне кажется, дно на сегодня достигнуто. Скорее всего, теперь только вверх. А значит, я получу полноценную прибыль с двух направлений.

Голос молчит.

Насвистывая какой-то мотив, Филипп подходит к раковине, наполняет кастрюлю и включает плитку.

– Не говори мне ничего и не сбивай меня с пути, – напевает он, распечатывая пачку подтаявших пельменей. – Я сам найду свою дорогу и сам решу, куда идти.

Голос до сих пор молчит.

– Обиделся?

Тишина. Ни звука.

– И ладно.

Вода закипает. Треть пачки отправляется в кастрюлю.

На часах без пяти минут десять. Стемнеет примерно через час.

С уставшим, но чертовски довольным видом Филипп помешивает вновь закипающую воду столовой ложкой и мечтает, на что потратит деньги. У него никогда не было даже сотой доли тех средств, которые сейчас крутятся на счете. Прошлогоднее ограбление не в счет: Филипп учитывал только заработанные деньги.