Виталий Бабич - Семь историй о любви и катарсисе. Цикл квинзитивной прозы

Он не знал, какими будут его дела завтра, но знал точно, что сегодня беседа с этой необычной клиенткой предстоит очень сложная.

Именно так и получилось. Но только первое время, когда она категорически настаивала на возврате денег. И нужен был какой-то новый, веский аргумент. И он нашёлся в кладовой убеждений Игоря Николаевича.

– Верочка! Можно я буду вас так называть?

Она пожала плечами, мол, не знаю. А он продолжил:

– Дайте мне последний шанс довести наш договор до конца! И если я через неделю не выполню это обещание, тогда беспрекословно верну вам деньги. Согласны?

После этих слов ледяной взгляд на её лице стал оттаивать.

– Поверьте, я очень хочу, чтобы вы остались мной довольны! И своей кухней, соответственно, тоже.

Он даже был готов встать перед ней на колени.

Ну, как тут не поверить?! Как тут не оттаять?..

Через пять минут они уже сидели на ещё не существующей кухне и пили чай. А сердце Веры трепетало от облегчения: « Как приятно верить человеку! И знать, что не причиняешь ему вреда!!!»

Он смотрел в её счастливые глаза и ещё больше поражался такой (!) женщине.

«Я думал, таких уже не бывает…»

– Игорь Николаевич, вы так быстро чай выпили. Может, вы хотите ещё чего-нибудь? Мне так хочется вас угостить!

– Ну, если вам это в радость…

«Благодать снизошла!» – оценивала она своё состояние.

«Чудачество творится!» – удивлялся он её заботливости.

В общем, «разборки» превратились в перемирие, перемирие – в чаепитие, а чаепитие – в праздничный ужин. Стол был наполнен яствами, а беседа – доверительным, тёплым общением. Верочка и Игорь успели уже рассказать друг другу некоторые эпизоды из своих судеб. И он, обогретый этой искренностью после рассказа о холодных отношениях со своей женой, предложил:

– Верочка, а давайте с вами общаться и вне наших деловых планов! Вы такой чуткий собеседник!

Она только улыбнулась в ответ, а он продолжил:

– Я был бы счастлив с вами встречаться, ходить в кино, театры.

– А как же ваша жена? Она будет ревновать. Попробуйте с ней наладить отношения.

После этих слов пыл его поубавился.

Общение и трапеза продолжались. А под занавес этого вечера Верочка не оставила его с пустыми руками (дала с собой сало, деревенское, которое ему очень понравилось) и с пустыми надеждами на новые горизонты сотрудничества (договорились, что она закажет постепенно у него на фирме и остальную мебель).

Удовлетворённый всем, правда, кроме смутных надежд на личное счастье с чудо-Верочкой, Игорь Николаевич покинул её дом.

Она спала эту ночь спокойно, без малейших переживаний. Сон её был глубок, как у младенца. А душа – бездонна. Она кружилась и пела среди белоснежных лебедей, парящих над золотыми куполами…

На утро Вера Орлова, пусть не так дивно, как вчера, но ещё ощущала в себе кружение благодати.

Благодать!.. Её лучики ещё слегка касались новизны впечатлений, когда через два дня – слава Богу (!!!) – начали устанавливать кухню.

Сей долгожданный процесс протекал в отсутствии хозяйки. Она была на работе, а монтажникам заранее передала ключи от квартиры. Верочка не могла работать спокойно. Час от часу она представляла, как придёт домой, и душа её возрадуется…

Время стало тянуться как-то медленнее, а дел по работе накапливалось всё больше и больше. Когда часы добрались до отметки 17.00, Верочка выпорхнула из агентства. Метро, автобус. И… вот, наконец, настала та минута, когда можно увидеть содеянное и…

Разочароваться…

Наступившая ночь стала чуть ли ни самой беспокойной за последние годы. Поэтому не хочется вдаваться в детали переживаний женщины, чья многократно выстраданная кухня ещё до своего рождения стала появляться на свет в нежеланных, незапроектированных формах и цветах.

В общем, истерика у Веры Орловой продолжалась два дня – все выходные. Даже в церковь она не сходила. А кухня, не ставшая алтарём новосёла, воспринималась Верой как самое нелюбимое место в квартире.

И исповедалась она в этом только в понедельник своей коллеге-подруге, когда пришла на работу. Но о переживаниях Веры узнал немного раньше ещё один человек – тот самый, который стал их главной причиной и кого она оценивала-переоценивала в мыслях:

«Он слово сдержал, но как-то наполовину… Какой же он невнимательный к моему заказу. Во всем чувствуется поспешность-погрешность. Такая спешка к добру не приводит».

Да это был он, Игорь Николаевич.

Директор увидел Верочку утром того же дня на пешеходном переходе. Оба ждали сигнал светофора. Он – в машине, ехал в свой офис. А она – на подходе к метро, направлялась на работу. Выражение её лица было настолько задумчиво-грустным, что Игорь больше почувствовал сквозь небольшое расстояние между ними, чем заметил воочию, как Верочка сильно расстроена. А причина?.. Кухня…

«Да, видимо, всё-таки ребята напортачили там. А я не успел проконтролировать»

Игорь Николаевич не решился окликнуть Верочку или даже просто помахать ей рукой (она-то его не заметила). Но по приезду в офис отыскал проект её кухни…

А вот что произошло потом, стало полной неожиданностью для Веры Орловой. Через три дня, как по велению волшебной палочки, у неё на кухне стала демонтироваться-перерождаться не просто кухня по проекту, а раза в три лучше и, соответственно, дороже. Словом, шикарнее!

И напрасно она пыталась дозвониться Игорю Николаевичу, чтобы выразить своё удивление и узнать, откуда ТАКОЕ и КАК быть дальше. Вскоре она узнала совсем о другом: фирма закрыта, а сам директор уехал. Куда – неизвестно.

Проявив упорство, подключив все свои коммуникативные навыки и деловые связи, Вера Орлова быстро выяснила детали: фирма закрыта по причине банкротства, а директор с большим трудом расплатился с долгами и… уехал. А куда – это так и осталось загадкой.

Так что же произошло с Игорем Николаевичем?

Свершилось почти невозможное. Один на тысячу случаев. Случай самоочищения. Или же, говоря иначе, исцеление любовью. Причём любовью бескорыстной. И завертелся этот механизм в душе Игоря в тот самый миг, когда он увидел на пешеходном переходе печальное лицо Верочки. И всколыхнулось в директоре что-то такое… где-то там, на глубине… как-то долго спящее…

И мысли, которые иногда – всё реже и реже – освещали лабиринты его души, ожили и поднялись выше. Ближе к сознанию. И он уже их не откинул в дальний ящик. Он их УСЛЫШАЛ! И потянулся за ними всем своим противоречивым существом… И была ему, ох, как нелегка такая перемена в себе. Но, падая, он быстро вставал и учился ходить по этой новой дороге, которая открылась перед ним…

Но не свершилось бы всё это преображение так эффективно-быстро, если бы накануне той встречи на перекрёстке наш директор не попал бы в аварию на своём авто. Повредилась машина ненамного – вмятинка плюс царапинка на крыле, – а вот сознание Игоря встрепенулось от шока, подобно птице однокрылой, подстреленной кем-то вдруг. И воспринял он эту аварию необычным для себя самого образом: как предупреждение. Предупреждение о том, что в его жизни что-то идёт ОЧЕНЬ даже не так, как надо.