Владимир Хотилов - Неверия. Современный роман

Разные мысли и чувства нахлынули на него, после этой встречи, но даже известие о том, что случилось с его лучшим другом, не заслонило для него самого главного – будущей встречи с Верой Капитоновой, ради которой он вырвался из далёкой Найбы.

Вечером он зашёл домой к Валерке, они переговорили и тот предложил встретиться с ещё одним бывшим однокашником.

Большинство их общих друзей и знакомых были студентами, и у них наступила очередная зачётная сессия, а меньшинство служило в армии в разных краях нашей большой страны и за её пределами, однако и те и другие оказались нынче недоступными…

Кто-то успел жениться и даже готовился стать папой. Вот к такому будущему папе Валерка и предложил заглянуть сегодня по дороге к Вере. Будущего папу звали Олегом, и он служил в далёком Забайкальском военном округе.

Неожиданная история с Андреем не выходила у Зотова из головы. Но в гостях у Олега он отвлёкся от грустных мыслей и во время беседы, особо не задумываясь, спросил у него:

– Как сумел, Олешка, домой свалить да ещё к таким событиям?!

По лицу однокашника пробежала тень загадочной улыбки… И Зотов интуитивно почувствовал его настороженность, однако Олег, пытаясь сохранить веселость и непринужденность, проговорил со смехом:

– Послушай, Жека… Если уж вашего брата отпускают домой, то мы-то чем хуже, а?!.. Вот меня и отпустили на побывку по такому случаю.

Не каждый день случается такое, что должно было произойти вскоре с Олегом, и они выпили ещё от всей души за будущее пополнение его семейства, но не так уж крепко…

Если встреча с Олегом проходила пусть в небольшой, но уютной квартирке его родителей, то встреча с Верой Капитоновой произошла на лестничной площадке в подъезде её дома. И в этом не было ничего необычного, чего-то предосудительного, а тем более унизительного – многие молодые люди проводили своё время, встречаясь во дворах, подворотнях, подъездах и в других, ещё менее приспособленных, местах. Встреча с Верой ничем в этом смысле не отличалась и состоялась именно в таких условиях, но вчерашних одноклассников это ничуть не смущало.

Она вышла к ним в тёплом, жёлтеньком с цветочками халатике и поздоровалась, слегка улыбнувшись. Сразу же извинилась за то, что не сможет уделить им много времени, так как готовится к зачётам в институте. Потом, поёжившись от холода, вернулась в квартиру и появилась вновь, уже накинув на плечи пуховый платок.

Разговор начал Зотов, и это не показалось неожиданным ни Валерке, ни Вере, поскольку рассказать ему было о чём, и он, как не крути, а в этой ситуации являлся не только загадочной фигурой, после происшедших с ним событий, но ещё и самым заинтересованным лицом в том, чтоб эта беседа состоялась. Валерка вступал в разговор редко, а потом, сославшись на что-то, деликатно исчез, оставив их одних.

Вера слушала, прислонившись к дверному косяку, и внимательно на него смотрела, изучая теперешнего Жеку Зотова, наверное, уже не такого, каким она помнила его по школе и в какой-то момент задумчиво произнесла:

– А ты, Женя, повзрослел…

Зотов растерялся на миг и, отвернувшись, заметил по-философски:

– Все мы повзрослели…

Они замолчали, а в это время приоткрылась дверь и в неё просунулась головка с кудряшками – там появилась красивая девочка, видимо, младшая сестра Веры. Она покрутила своей головкой по сторонам и что-то пролепетала. Жека, погруженный в раздумья, почти ничего не расслышал.

Очнулся он лишь тогда, когда раздался голос Веры. Она спросила его об Андрее, ещё о ком-то из их общих знакомых. Жека отвечал ей торопливо, почти машинально, поскольку сам собирался задать ей вопрос, давно его терзающий, но Вера опередила Зотова. Она попыталась объяснить ему, почему прервалась их переписка и что, прекратив писать, она поступила правильно – так будет честнее и лучше для их обоих.

Зотов слушал её, не возражая, упёршись взглядом в соседнюю дверь. Он повернулся к ней лишь тогда, когда что-то скрипнуло, и в дверном проёме, за спиной Веры, появилась моложавая женщина со слегка недовольным выражением лица. Она быстро поздоровалась с Зотовым, почти не глядя в его сторону.

– А здесь холодно, – сказала женщина строгим голосом. – Вера, ты не замерзла? – и, не дождавшись ответа, раздраженно добавила. – Непременно замерзнешь!.. А на носу сессия. Попрощайся с молодым человеком – и заходи!.. Пора уже к зачётам готовиться.

Женщина, а эта была Верина мать, исчезла, и они ещё какое-то время молчаливо стояли друг против друга, и Жека, по-прежнему, смотрел в сторону, словно боялся что-то увидеть в Вериных глазах.

– Женя, ты хороший парень, но у меня есть Алёша, – сказала Вера, нарушив тягостное молчание. – Алёша… Алексей близкий мне человек. Не пойми в плохом смысле этого слова…

Вера говорила серьёзно и её слова звучали для Жеки как-то необычно, почти по-взрослому. Он посмотрел на девушку, словно хотел в чём-то убедиться и увидел её красивое лицо с умными, серо-зелёными глазами.

Эти глаза, похоже, не лгали: они не были равнодушными, а казались ему предупредительно-спокойными, и могли, наверное, ласково засветиться по воли их хозяйки, дарю ему недежду, но сейчас Жека различал в них лишь внимательность и даже некую настороженность.

И Жека понял, что разговор их закончен: приговор уже оглашён и последнее слово осталось за ним… В тот момент его лицо выражало и замешательство, и досаду, но он, изобразив подобие вежливой улыбки, собрался и проговорил глухим, осипшим от волнения голосом:

– Мне всё ясно… Что ж, не буду отвлекать… Учись!

Наступила тишина, в которой послышался Верин вздох. Жека повернулся к ней и заметил, как на её лице промелькнула улыбка. Такая улыбка облегчения возникает у людей обычно после не совсем приятного, но необходимого разговора, в результате которого кто-то всегда остается чуточку обиженным или чем-то обделённым.

Они попрощались, и Вера скрылась за дверью. Зотов не спеша спустился вниз и вышел во двор. Там его поджидал Валерка. Он невозмутимо молчал и, как старый школьный приятель, лишних вопросов не задавал.

Жеке было безразлично, что у Веры есть какой-то Алексей, близкий для неё человек и неважно в каком смысле этого слова… А всё то, что сейчас с ним случилось, он, как боксер в нокауте, просто не мог до конца переосмыслить, получив очередной удар судьбы, и ещё плохо понимал, что произошло на самом деле.

И только на следующий день Зотов осознал свое печальное положение: вчера его удалили с поля, как провинившегося футболиста, а это означало, что теперь по правилам игры и скамейка запасных, и даже трибуна стадиона имени Веры Капитоновой стали для него недоступными… Такова спортивная жизнь! Это расхожее выражение вертелось у него в голове, но перед ним всё ещё оставалась открытой огромная и самая главная арена под названием Жизнь!.. Однако на этой арене он уже успел схватиться с самой судьбой, которой так беспечно дал фору, и она после вчерашнего события только увеличилась.