Владимир Хотилов - Неверия. Современный роман

Прораб, не глядя на него, добавил негромко и поучительно:

– Она образовалась здесь миллионы и миллионы лет назад…

– Когда по Найбе бродили стада динозавров, летали стаями птерозавры, а безмозглых бакланов ещё и в помине не было… – заметил главный остряк и умник Миша Соловейчик.

Стоящие вокруг ребята из бригады дружно заржали, а бледный Баклан слегка порозовел, но промолчал, зная, что тягаться с Мишей ему не по силам.

– Мергель используется для производства портландцемента, – будто невзначай пояснил прораб.

– Нам-то что с этого?!.. Только рыть мешает, – сказал кто-то из окружения.

– Слышал, что он спутник фосфоритов и даже урановой руды, – заинтересованно произнёс Миша Соловейчик.

– Для фосфоритов – мергель спутник, а вот по поводу урана ничего сказать не могу, – ответил прораб, улыбнулся и добавил:

– Образованный и умный нынче народ пошёл из исправучреждений!

– Чем больше народу сажаем, тем быстрее он умнеет! – заметил мастер Барсуков с окаменевшим лицом.

Кое-кто, услышав его слова, усмехнулся, а Миша Соловейчик со свойственной ему откровенностью сказал:

– А я бы вас поправил во второй части этого тезиса: тем гнилее он становиться!

– А это что в лоб, что по лбу – никакой разницы! – ответил ему мастер Барсуков и обвёл всех окружающих колючим взглядом. Никто из них не желал ему возражать, а прораб решил перевести разговор на производственную тему и сказал, обращаясь к присутствующим:

– Завтра получите ручную помпу и электронасос – попробуйте откачивать воду… А там будем уже решать!

Народ стал расходиться, а мастер Барсуков, не отрывая далеко от губ дымящейся папиросы, тихо прохрипел:

– Генерал-мороз всё решит…

Жека стоял рядом с ним и всё слышал.

Грозин взял у Жеки записку от дружков, опустил чуть ли не до пояса и стал читать, почёсывая свободной рукой рыжую, крепкую щетину на своем лице.

Жеки казалось, что он читает слишком долго, а его лицо, красивое и волевое, при этом ничего не выражает. Но вдруг глаза Грозина неожиданно повеселели, и безразличное выражение лица стало у него простодушно-лукавым.

– Джо, мне жаль, что твоя гнедая сломала ногу, но мой Боливар двоих не выдержит! – произнёс он и, не сдерживая себя, рассмеялся своим неповторимым и заразительным смехом.

Грозин иногда называл его Джо, а ещё любил всякие словечки и выражения из прочитанных книг или увиденных кинофильмов. Но на этот раз Жека опешил и не знал, как ему вести себя в этой ситуации.

– Неправда! – проговорил он, когда Грозин прекратил смеяться, и это было единственное, что он мог сказать в этот момент.

– Что?!.. Неправда?! – с напряжением в голосе переспросил Грозин. – А кому нужна, правда, а? Кому?! – продолжал он, распаляясь. – Всем подавай сказки, байки, приколы!.. Все довольны лажей, а тебе нужна одна только правда… Получай, коли так!

Он приблизился к нему вплотную, взял Жеку за плечо и тряхнул.

– Моли Бога, что со своими кентами не попал в один этап! – произнёс он уже более спокойным голосом. – А то бы загремел вместе с ними под фанфары – точняк!.. Вот и вся, правда!

В комнате стало тихо, и было слышно, как где-то неподалёку орал, ругаясь, какой-то пьяный мужик.

– Санька, конечно, жаль, – с тоской в голосе сказал Серёга, скомкал в кулаке записку и швырнул её в угол комнаты.

Санёк, один из дружков Жеки, ровесник Грозина, познакомился с Серёгой в следственной тюрьме, когда они пребывали какое-то время в одной камере. Он уже успел жениться и развестись, и у него, как и у Серёги, была от неудачного брака дочурка.

– А про это, – он кивнул в угол комнаты, куда только что швырнул записку, – забудь!.. По воробьям из пушек – по Луне из рогатки!.. Ты им уже ничем не поможешь, а сам – вляпаешься!

Грозин на какое-то время приумолк, а затем хлопнул Жеку по плечу и снова заразительно заржал, но Жеке было не до смеха – он просто размышлял.

– Сохатый во всем виноват, – поразмыслив, сказал Жека. – Из-за него Влад в шизо угодил, а так он со мной в одном этапе должен был идти.

– Какой сохатый?!.. Причём тут сохатый? – не сразу понял Грозин, а потом с удивлением спросил: – Так это Лось, что ли?!.. И он за Лося в шизо сел? А Влад – это твой корефан – смуглый такой, с большой тыквой и золотой фиксой, да?

Жека утвердительно кивнул головой, а Грозин, изобразив на лице непонимание, замолчал.

Лось – сутуловатый верзила и достаточно неприятный тип с бесцветными, выпученными, как у совы глазами, и слюнявым, оттопыренным по-рыбьи ртом, был известной фигурой на их зоне. Лось отбывал срок за изнасилование. Этот трусливый, забитый парень был не в меру болтлив, ещё не в меру ленив и кроме шутливого, а порою презрительного к себе отношения у большинства осуждённых не вызывал.

Походка у него напоминала лосиную поступь: он медленно, почти величаво вышагивал по зоне, покачивая при ходьбе своей массивной башкой с огромными ушами, торчащими в разные стороны, а когда останавливался, то медленно её поворачивал, озираясь по сторонам и пожевывая губами. В этот момент он достигал максимального сходства с сохатым обитателем леса, за что и был прозван Лосем.

Здесь, на зоне, в убогой душонке Лося всё ещё жил насильник, правда, пока это проявлялось только в его пустой болтовне.

«Я, как за вахту выйду, я точняк Веру Ивановну за-ва-лю!» – рассуждал он часто вслух, выговаривая последнее слово по слогам, и при этом шлепал губами, истекая слюной. А Вера Ивановна – дородная и высокая женщина с добрым характером, заведующая больничкой их исправучреждения, слышала об этом его трёпе от других осуждённых, но к Лосю относилась, по-прежнему, как к большому и бестолковому ребёнку.

Лось не работал, а больше сачковал в бригаде, где трудился Влад. И тот как-то раз решил заняться трудовым перевоспитанием Лося, но педагог Макаренко получился из него никудышный.

В тот день Влад сгоряча скрутил запуганного Лося резиновым шлангом, повозюкал его в таком виде по куче песка на стройплощадке, где они работали, и слегка попинал ногами в воспитательных целях. Что случилось дальше, для Жеки было не совсем ясно: не то Лось не стерпел и пожаловался отрядному, не то сам дежурный помощник начальника колонии застал Влада в роли неуполномоченного воспитателя.

Так это было или иначе, теперь всё это уже не имело значения, но в результате проявленной тогда незаконной активности на воспитательном поприще Влад заработал несколько суток штрафного изолятора и посему не отправился тем этапом, которым Жека, как условно освобождённый, попал в Найбу.

– И ты решил, что будь Влад с тобой, то никакой заварухи в Качкаре с ними не случилось? – спросил Грозин, пытаясь понять ход его мыслей.