Алексей Труцин - Абстрагируемая абстракция

Молодые продолжали гулять по парку. Вова понурил голову из-за того, что сказала ему Мирта. Ему очень хотелось уже перебраться к ней и начать настоящую семейную жизнь. Неожиданно, колесо обозрения, на котором на сумасшедшей скорости кружились люди, с огромным скопом искр оторвалось от фиксирующей конструкции и полетело прямо в сторону пары. В то время, пока оно катилось, сидящие в креслах люди погибли, переломав себе все конечности. Колесо на огромной скорости сшибло Мирту, зацепив лишь кисть руки Вовы. Молодого человека отбросило в сторону. Все его тело было в крови.

– А-а-а-а-а! – в ужасе завопил Вова. Крик был его настолько ужасен, что пересилил всеобщий гул и стоны.

Воцарилось молчание, разбавленное мертвенными стенаниями и мычанием.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – еще раз завопил Вова и на его глазах проступили слезы.

Молодой ученый в один миг потерял свою единственную любовь. Поломанный аттракцион сломал ему жизнь. Чертово колесо зациклило его привычное существование.

Прошла пара недель после этого несчастья. Городские газеты еще продолжали писать об этом. Вова не мог избавиться от мысли, что это злой рок и это его судьба, что вокруг него будут постоянно умирать люди. Сначала это были коллеги по проекту, теперь Мирта, самый дорогой и важный для его сердца человек. Его больше ничего не держало с этим миром. Мирта была его единственным настоящим другом. В конце концов, в обнимку с бутылкой дешёвого виски, Вова решился сам испробовать на себе машину для того, чтобы ввести свое тело в анабиоз.

Лаборатория, в которой проводились исследования, находилась под землей, на окраине города, замаскированная под дачу. Вход в катакомбы находился за листом шифера на окраине огородика. Вова уверенно шагал вниз по ступенькам, включив фонарик на своем смартфоне. Подключив все датчики и запрограммировав работу программы камеры в автоматическом режиме, Вова ввел в себя в фазу активной работы капсулы, выставив примерное время отключения программы на плюс четыре тысячи земных лет. Мужчина медленно засыпал, все еще ощущая приятный вкус алкоголя.

Вова открыл глаза и выдернул из своего носа шнуры. Хорошенько высмарковшись и откашливаясь, он убрал с тела все датчики и зажимы. Получилось. Интересно, сколько прошло времени? Неужели все сработало? Его смарфоны и компьютеры не работали, благо источник питания его аппарата был основан на работе солнечных батарей. Забавно то, что он чувствовал похмелье. Парень поспешил подняться из катакомб своей лаборатории, как обнаружил, что выход завален землей. Он нашел небольшую палку и начал рыть ею тоннель наверх. Потратив около двух часов, у него получилось выбраться наружу. Посмотрев по сторонам, он не увидел ничего. Абсолютно пустынное место с привычной его глазу флорой. Неожиданно, к нему подлетел черный робот, у которого из заглушек вылез объектив камеры. Стекло объектива было полностью матовое. Робот начал трансформироваться, и Вова был пойман в щупальца, а потом в него был введен какой-то препарат. Вова снова уснул.

– Кто вы? – раздался громкий голос.

Вова очутился в полностью белой комнате, стены которой были с объемной квадратной плиткой.

– Я Вова, я… я из прошлого.

– Черт, еще один анабиотик, третий за сегодня, а ты из какого года? Как же нам надоело вас доставать, хуже червей!

– Я из две тысячи четырнадцатого.

– Совсем что-то рано. Ладно, усыпить! – скомандовал мужчина, который был обтянут какой-то пленкой. Казалось, что одежды на нем совсем не было, как будто кто-то просто изменил телесный цвет на черный. Только область паха была как-то закрыта от подробностей.

– Что? – Что значит усыпить? – прохрипел Вова.

– А то и значит, ты в отделении по чистке от анабиотиков. Вы, люди из прошлого лишь рассада заразы и глупости. Правительством уже давно решено таких как вы чикать.

– Какой сейчас год?

– Семь тысяч второй.

– У меня получилось, с ума сойти.

– Получилось! Кстати, ты самая ранняя птаха, что мы встречали, забавно. Мои поздравления, да и полно. Вы, начиная с две тысячи пятьдесят первого, начали захламлять будущее, прямо прорвало вас, ботаники недоделанные.

Снова прилетел этот черный робот, у которого вместо заглушки объектива открылся отдел, из которого вышла острая конечность с инъекцией.

– Стойте, приказ сверху! От самого Констэна!

– Матерь божья… Чем же он ему приглянулся, везет тебе.

Робот спрятал конечность с этой инъекцией, а вместо этого вытащил другую и снова уколол Вову.

Вова очнулся на белом летающем предмете, похожем на кресло на длинной платформе прямо среди облаков. Напротив него сидел белый мужчина, в полностью белом обтягивающем скине.

– Здравствуй, меня зовут Констэн. У нас больше нет разделения на государства, как в ваше время.

– Зачем я вам понадобился?

Мужчина улыбнулся.

– Насколько я знаю, у вас считается не вежливым не отвечать на приветствие. Вежливость, забавные у вас были ритуалы. В нашем обществе даже и слова такого не осталось.

– Мне очень плохо, меня тошнит…

– Путешествия во времени это не самое приятное для организма человека занятие. Вова, верно? Мы просканировали и изучили базу данных твоего мозга. Ты необычный персонаж, даже для нашего поколения. Жаль, что ты в физическом отношении стоишь далеко позади нашего вида.

– Что? Что это значит? – мямлил Вова. Его лицо было полностью желтым.

– Ты однополый. Мужчина. Индивиды в наше время перешли на новый этап эволюции. Больше не существует гендерных особенностей человека, понимаешь?

– Ого, быстро-то как.

– Не стоит недооценивать силу мысли. Сначала люди поголовно пришли к бисексуальности, а потом и вовсе начали меняться в физическом плане. Человечество легко изменить, главное только этого очень захотеть. Вова, сразу к делу, хочу, чтобы ты знал, я мечтаю о том, чтобы искоренить у людей чувство ненависти, и ты мне должен в этом помочь. Знаешь, тот факт, что человек может испытывать ненависть заставляет меня грустить. Послушай, что я тебе расскажу. Грусть это такое чувство, которое не лучшим образом сказывается на всем. Так как все в этом мире персонализировано, а я являюсь его, так сказать, президентом, то погружая в уныние себя – я погружаю в уныние всех живущих в этом мире. Понимаешь?

– Ничего не понимаю. Дайте лучше воды.

– Так устроен мир, везде есть свои микро боги, которые задают настроение всего коллектива вокруг них. Попробую объяснить твоим языком. Как начальник и подчиненные, президент и граждане. Я же стою во главе всего и вся уже долгое время. Получается, что пока мы не сможем искоренить этот мой бзик – люди будут грустить вместе со мной, даже не понимая, откуда возникает это чувство. Правлю, к слову, уже третий десяток.