Маргарита Пальшина - Живая вода. Книга эссе

© Маргарита Пальшина, 2017

ISBN 978-5-4483-4085-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Название сборника родилось из сочетания слов: «живая», то есть правда жизни, и «вода» – а как ещё можно окрестить эссе?

Эссе не предполагает ни сюжета, ни главных героев. Эссе – дневниковые записи разных лет. Голос времени, который всегда звучит в настоящем…

Моя живая вода разлита по сосудам:

В дороге

В моём городе

В доме

Во мне

Пляж. Бесконечно длинный белый пляж. Солнце слепит глаза. Мы лежим, вытянувшись на песке, как два больших сильных зверя после охоты. У тебя мускулистые руки, и солнце играет бликами на плечах. Хочется дотронуться до этих блестящих плеч. Но мне лень – отворачиваюсь и смотрю на море. Оно прозрачно-голубое, почти бирюзовое. Как-то ты сказал, что перед смертью глаза у человека становятся синими. Наверное, все мы после смерти уходим в море. Море – это наша одна на всех вселенская душа. Мысли о бесконечности и бессмертии. Но думать тоже лень.

Закуриваю сигарету, песок мелкими иглами впивается в локти, но это приятно, такая лёгкая иглотерапия. Море синеет ближе к горизонту, а потом медленно съедает небо. И небо тоже становится морем. Жарко. Мелкие капельки пота у тебя на виске, а когда смеёшься, морщинки-лучики появляются вокруг глаз, и это потрясающе красиво. Воздух плавится, он не плёнка, а что-то невесомое, но как трудно дышать! Нужно пойти и окунуться в ледяную прозрачную воду. Но я продолжаю плавиться, втягивая ноздрями раскалённый воздух. Жарко. Пляж.

Завариваю кофе.

– Ты почему так рано сегодня? – ехидно спрашивает коллега.

– Отстань, пробки, опять пришлось ехать на метро, и потому у меня плохое настроение.

– Подумаешь метро, все ездят. Я вообще с восьми на работе. И ничего, не злюсь.

– А я злюсь. Зачем приходить к восьми, если рабочий день начинается в десять?

– Зачем-зачем? Работать!

– Нужно не работать, а делать вид, что работаешь…

В почте один спам: «мальчики по вызову» (но мне даже не тридцать), видеокамеры (что можно снимать в офисе без окон?), «заказчик-застройщик» (пришлите лучше рецепт яда для соседей, которые постоянно сверлят), «самый смешной анекдот дня» (нужно быть героем, чтобы смеяться с утра), антиспам (антиспам на спам сам по себе и есть спам). А, вот ещё письмо от менеджера: сделай то, сам не знаю что. Можно представить, что и оно – спам. Он нажимает save, она нажимает delete. А потом к ней придет страшный deadline. Но это уже не важно, всегда можно закрыть глаза.

Надеваю наушники, и по офису проносится морской ветер. Они такие смешные, когда говорят что-то друг другу и машут руками. Маленькие Чаплины Большого Офиса. Это не моя реальность. Не люблю немое кино. Рот разевают, как рыбы, выброшенные на раскалённый песок. Я вас не слышу. Только море в наушниках.

Наушники мне положены по статусу как творческой личности. Картинки рисую: йогурт вид слева, йогурт вид справа. В сущности, одинаковое дерьмо: «ты же не сможешь выпить целый багажник йогурта». Но пиво не наш клиент. А жаль.

Если вглядываться в скульптуры Родена с разных ракурсов, то в одном поцелуе – несколько настроений, смотря с какой стороны подойти. И мыслитель тоже грустит по-разному. А йогурт, он и справа, и слева – одинаковый. Скучно!

Продолжают орать. Я слушаю море в наушниках и тихонько смеюсь над ними. Когда-то давно писала отличные тексты, но современный человек мыслит комиксами, пришлось осваивать фотошоп. И как у сюрреалиста Магритта, помните? Трубка и подпись: « Сeci n’est pas une pipe». Йогурт и подпись: « Это не йогурт, это ваше здоровье». « Это не тушь для ресниц, это ваша красота». «Это не автомобиль, это ваша мечта».

«Поехали работать смотрителями маяка», – пишешь ты в скайп.

«Зачем?».

«Но ты же вчера весь вечер ныла, что хочешь в глушь».

«Да? Наверно, трава была грустная».

«Нет, её было слишком много», – смайлик. У твоего смайлика симпатичные ямочки на щёчках. Давай, попрыгай ещё и посмейся! Ха-Ха! Хоть какое-то развлечение.

«А там море есть?» – стучу в ответ.

«Ну, мать, ты даёшь! Если есть маяк, есть и море! Иначе, зачем он там нужен?» – всплывает в окошке.

«Тогда поехали. Буду целыми днями смотреть на море и ничего не делать».

Море шумит. Хочется заплыть далеко-далеко и лечь на спину, и пусть вода меня качает. Колыбель. Как в детстве. А пляж исчезнет за голубым горизонтом.

Море меняет цвет по секундам. Ни в одной палитре нет столько оттенков синего. Вспомнилось, как в Третьяковке частенько смотрела на картину Айвазовского «Море» и думала, что перебрал он цвета, не бывает такой синей воды. Оказывается, бывает. Зимой.

Интересно, а какое время года сейчас? Какое придумаю, такое и будет. Пусть будет зима. Но чтобы по-прежнему жарко. И капельки пота у тебя на виске, и морщинки-лучики. И пляж.

Смс-ка. Подруга ищет работу, нет ли у меня чего подходящего? Нет, только йогурты. Сначала все изучают историю искусств, а потом начинают рисовать йогурты в фотошоп. Йогурт – как финал, как предел творческих стремлений предыдущих столетий.

«Как дела?»

«Всё по-старому, ищу работу».

«А я хочу бросить всё к черту».

«Ну ладно, пока. Звони».

Была зима, тридцатиградусный мороз. Вобрав в себя как можно больше тепла и уюта маленького кафе на Арбате, мы на одном дыхании неслись до метро, почти падая от холода, как замёрзшие на лету птицы. А там, внизу: темно, поезда носятся, горячая сутолока перрона.

И подруга, тоскливо наблюдая проезжающий мимо поезд, сказала:

– Хочу, чтобы за мной закрылись двери, и голос объявил бы: «Следующая остановка – Крым». Там мой дом. Там море шумит, и даже сейчас, зимой, деревья зелёные. Вечное лето.

– А чего уехала?

– Как и все… Хочется добиться ВСЕГО в жизни, невозможно же всё время смотреть на море и ждать чего-то. Я и приехала в Москву. Первый год было тяжело, но и цель тоже была: доказать всем, что выдержишь и останешься. Потом появились друзья, работа. Затянуло. А лет через пять приезжаешь домой и понимаешь, что тебя там уже не ждут. Вычеркнули из жизни. Твоё место теперь здесь, на этой вечной платформе, где все куда-то бегут, а возвращаться больше некуда.

Да, некуда. Они вывели новую породу людей, живущих в коробке. Их глаза не выносят солнечного света, потому что коробка – без окон. Хочется сбежать в Сокольники, стать прогульщицей, как в детстве. Шагать по шуршащему листвой парку, ловить солнечное дыхание золотой осени. Ведь это так быстро закончится! Несколько дней – и всё, мир рухнет в промозглую зиму. Жизнь вообще – Римские каникулы. Почему тогда нам не встретиться? Если мне ничего не принадлежит в этом мире и абсолютно всё можно потерять безвозвратно?