Андрей Ганеша - Трагедия в стиле свинга

Мы заезжаем на местный рынок, где закупаемся овощами и крупами для нашего путешествия. Мясо у эзотериков есть не принято то ли из-за экономии денежных средств, то ли ради духовных практик, а может быть, ради того и другого. После четырех часов езды на микроавтобусе мы прибыли к паромной переправе на остров. На переправе три вида очереди: для туристических автобусов, микроавтобусов и легковушек. Особыми привилегиями пользуются местные жители – ольхонцы, в своем большинстве это буряты. Но самым привилегированным классом в очереди на паром являются бурятские шаманы, которые проводят на Ольхоне свои обряды. Потолкавшись час в очереди и перекусив позами в местном кафе, мы садимся на паром. До противоположного берега где-то полтора километра.

Первое, шапочное, знакомство с Байкалом не производит на меня какого-то особого впечатления, впрочем, так во всех больших делах: предвкушение сильнее самого события. Но мои впечатления усиливаются, когда мы въезжаем в конечную точку нашего путешествия – Хужир. Хужир – это современная столица острова Ольхон. Люди выживают там за счет короткого туристического сезона, месяца два-три в году, и рыбной ловли. По прибытии в Хужир мы отправляемся на местную достопримечательность – гору Шаманку. На горе много разноцветных ленточек, и она имеет женскую и мужскую половины. Именно здесь бурятские шаманы проводят свои обряды. На противоположном берегу виднеются неприступные серые скалы. Температура воды +8 градусов, теплее она не бывает: слишком глубокий Байкал и вода не успевает нагреться больше за короткое лето. Из-за холодной воды Байкала совсем нет комаров и мошкары, им для размножения необходима вода потеплее. В моих представлениях такие безжизненные и холодные скалы должны были бы быть на Новой Земле, а они здесь, на много тысяч километров южнее. Очень необычное место, очень подходит для путника, ищущего уединения и умиротворения внутри себя, и мало подходящее для романтических свиданий, красота Байкала в ином.

Павел тем временем нанимает пару джипов для дальнейшего нашего путешествия на мыс Хобой. Дорог на Ольхоне нет, поэтому джип – единственный автомобиль, который справляется с местным бездорожьем. По дороге останавливаемся в Песчаной. В советские времена это была столица Ольхона, здесь располагался рыбный консервный завод. В девяностые поселок опустел, люди перебрались ближе к переправе в Хужир, где близость переправы и туристов, а также единственная на острове школа обеспечивали какую-то возможность цивилизованной жизни. Август – туристический сезон для тамошних мест, и даже на Песчаной мы нашли кафешку, где хозяйка коптила байкальского омуля. Как же это вкусно – съесть свежепойманного омуля! Когда мы наконец-то добрались до Хобоя, уже начинало темнеть, а нам еще нужно было как-то освоиться, поставить палатки, разжечь костер, заварить чай на байкальской воде. Именно безлюдность Байкала до сих пор позволяет пить воду прямо из озера. Быстренько поставив палатки, мы дружно расположились у костра, водители оставили нам ведро ухи. Павел предложил каждому из нас на время похода выдумать себе имя и любую автобиографию. Я представился еврейским режиссером Аскольдом Карловичем, Алексей – беспощадным воином Лексом, Павел – мэром небольшого городка, подруга Лекса Надежда рассказала, что она Весна. Нам представилась возможность пожить чужой жизнью.

Посидев у костра и наслушавшись необычных историй, я попытался спуститься по тропинке к Байкалу. Так как было уже достаточно темно, а тропинка была весьма отвесной, то это было сделать непросто. Байкал шумел, как огромное море. Меня наполняло чувство непонятного и неизведанного. Когда я женился, то совсем перестал путешествовать и мечтать. Сейчас же я снова обретал себя и свободу. За этот год я уже успел полазить по горам Крыма около поэтического Бахчисарая, съездить на регги-фестиваль «Пустые холмы» под Калугой, жизнь начинала играть неизведанными красками. В приятном расположении духа я добрался до палатки. Ночью я слегка замерз: несмотря на температуру +10 градусов, одному спать было прохладно. А с утра мы пошли на скалу любви – место, где люди просят себе вторую половинку. Здесь я обратил внимание на Аню, скромно стоящую на краю скалы. Неожиданно для себя, ведь я, к сожалению, не очень наглый тип, подошел и обнял ее. С этого момента мы с Анной все свое время проводили вместе. В нашей группе еще были девушки, которые обратили на меня внимание, но я стараюсь никогда никого не предавать и поэтому не позволял никому ничего лишнего. Анна отличалась от всех наших путешественников местом жительства. Вся наша группа была или из Нижнего Новгорода, или из Москвы, а Анна приехала из Томска. Несколько лет до этого она жила в Москве, а встретились мы на Байкале.

Со скалы любви Павел ведет нас на мыс Хобой. Мы идем в сильном тумане, через три метра уже никого не видно. Я нежно держу руку Ани, а что может быть приятней, чем в полной безызвестности держать руку понравившейся девушки в тот момент, когда чувства только-только зарождаются. Аня и не противится моему с ней сближению, но и никаких чувств также не высказывает. Побродив полтора часа в кромешном тумане, мы каким-то чудом смогли не потеряться и не свалиться в Байкал со скалы.

По возвращении в наш палаточный лагерь Павел чертит энергетический круг. Круг предназначается для решения неразрешимых проблем. Нужно ходить против часовой стрелки и думать о своей проблеме, пока какое-нибудь решение не взбредет в твою неумную голову. У меня нет каких-то особых проблем, но я все равно походил три минутки по кругу – никаких умных мыслей не пришло или я их не заметил. Люди часто не замечают важного, они замечают привычное.

Потом все мы идем купаться в Байкале, разумеется, как все уважающие себя эзотерики мы купаемся голышом. Но все, едва заходя по пояс, выбегают назад: очень холодно. Я любуюсь красотой и бесстыдством женских тел. Теперь предстоит крутой подъем к нашему костру. Пятнадцать минут фитнеса – и мы у цели. Добрые водители, которые возят на мыс Хобой туристов, опять оставили нам свежей ухи. Пусть у них все будет хорошо, так редко мы делаем хорошие поступки, даже не требующие от нас усилий. Эта уха, которую не доели туристы, была бы вылита, а так мы получили ужин, а ребята – благодарность от каждого из нас. Моя Анютка, весело пританцовывая, трясет бедрами у костра, ее большая грудь ходит ходуном. Из ее телефона звучит восточная музыка. Я шепчу ей: «Ты – охуительная девочка» – и зазываю на ночлег в свою палатку. Стараюсь быть нежным и терпеливым, целую Аню в шейку, оголяю ее плечики, нежно поглаживаю подушками пальцев, чтобы затем впиться в них губами. Ласково и нежно целую ее спинку, иногда нежно прикусываю. Аня говорит, что прикольные ощущения. Чувство удовольствия у нее побеждает стыд, и она оказывается в моих объятиях. Трахаться в палатке не очень-то и удобно, но неудобства порой лишь усиливают страсть. Через час начинается страшный ливень, но нам с Аней уже все равно, до утра мы отданы в объятия друг друга. Утром ливень не прекращается. Я бегу к палатке Павла взять хоть какой-то еды для себя и Анютки. Женщины обращают внимание на мои бешеные глаза, еще бы, не так уж и полезно затягивать удовольствие до утра.