Элена Томсетт - Гражина. Серия «Закованные в броню»

Утром пятого дня Эвелина услышала за дверью негромкий голос старого князя Острожского.

– Эвелина, дитя мое, откройте.

Эвелина с опаской подошла к дверям.

– Он уехал? – спросила она, помедлив.

– Да, – в голосе старого князя прозвучал упрек. – Он уехал. Сегодня утром.

– А Андрей?

– Андрей остался здесь, в Вязьме. Но ненадолго, через месяц он будет принят к королевскому двору в Кракове.

Схватившись за ключ, Эвелина поспешно отперла дверь. Войдя в ее комнату, старый князь тут же огляделся по сторонам, пока его взгляд не упал на стоявшую в дальнем углу спальни, рядом с кроватью Эвелины, колыбель.

– Все ли в порядке с малышом? – поспешно спросил он.

Литовский магнат быстро прошел через комнату и наклонился над колыбелью внука, который родился на его глазах и которого он обожал. Маленький мальчик с золотисто-каштановыми, как у герцога, волосами тихо спал, причмокивая пухлыми красными губками во сне.

В комнате царил образцовый порядок, все было так, словно и не было этой пятидневной осады, во время которой прислуга тайком даже от самого князя пробиралась в покои Эвелины, чтобы принести ей еды. Сама Эвелина казалась бледной и измученной, под глазами у нее залегли темные круги, но выражение ее лица оставалось отстраненным и упрямым.

– Эвелина, это безумие! – тихо сказал старый князь, обнимая ее за плечи и привлекая к себе. – Вам надо помириться. Он вернулся, чтобы жить в Литве. Он любит тебя. Ты не сможешь долго скрывать от него рождение сына.

Он вздохнул, вспомнив, в каком бешенстве покинул поместье сегодня утром его внук, вновь принявший родовое имя молодого князя Острожского и отправившийся ко двору великого князя Витовта в Вильну. Уезжая, герцог посмотрел в грустное лицо деда и отрывисто сказал:

– Дайте знать вашей протеже, дедушка, что через месяц я вернусь за Андреем. Если она снова вздумает от меня прятаться, я разберу ваш особняк по бревнышку, но на этот раз она от меня не уйдет! Если захочет сбежать – пусть бежит к польскому двору, Ягайло, слава богу, уже успокоился и женился. Аннулировать наш брак никто не сможет, да и не посмеет. Так что пусть готовится жить со мной и рожать мне сыновей. Она хотела, чтобы я остался в Литве – я вернулся! Она хотела, чтобы я снова стал князем Острожским – я сделал это для нее! Теперь ее время платить по счетам. По-хорошему или по-плохому, она вернется в мою жизнь и мою постель. Какой путь она выберет – ей решать! Скажите ей, что я не отступлюсь. Так же, как и в Мальборке десять лет назад, я могу повторить слово в слово то, что я сказал ей тогда, в первые дни нашего знакомства – она принадлежит мне, она моя, я не отдам ее никому!

– Если тебя так разбирает, тогда научись держать свой хрен в штанах! – всердцах закричал тогда старый князь Острожский, беспомощно глядя в усталое, раздраженное лицо внука.

Теперь он с усмешкой вспомнил, как, сверкнув глазами, тот внезапно сухо рассмеялся и с многозначительной угрозой в голосе сказал:

– Я сделал ошибку, когда предположил, что ее устроит типичный брак среди аристократии нашего круга, брак без любви и верности. Я так любил ее, что был готов согласиться на это! Но, судя по всему, правила игры внезапно изменились. Если теперь она претендует на то, чтобы владеть мной полностью и без остатка, то, клянусь Богом, она это получит! Без всяких сомнений! Вместе со всеми вытекающими отсюда последствиями и обязательствами. Тогда ей будет не на кого пенять, только на саму себя!

Голос Эвелины отвлек литовского магната от воспоминаний. Большие светлые глаза молодой женщины с ожиданием смотрели в его лицо. Старый князь Острожский, весьма чувствительный к женской красоте, снова не мог удержаться от восхищенной мысли о том, как необыкновенно красива эта молодая женщина. «Боже мой, я становлюсь подобен Ягайло!» – тут же с усмешкой подумал он.

– Он… вернется? – с запинкой спросила Эвелина.

– Да, дитя мое, – старый князь улыбнулся. – Несмотря ни на что, он очень сожалеет о том, что сделал тогда, почти год тому назад.

– Он сожалеет! – повторила за ним, как эхо, Эвелина, и всердцах топнула ногой. – Всего лишь! Если бы он застал меня, занимающейся любовью с паном Тенчинским, он бы меня убил!

Старый князь ласково опустил руку на плечо Эвелины.

– Он никогда не причинит тебе никакого вреда, девочка моя. Он тебя любит. Безумно, отчаянно, безответно. Прости его, останься с ним, и он умрет за тебя.

Эвелина передернула плечами.

– Мне не нужно, чтобы он за меня умирал! Я хочу, чтобы он жил. Единственное, что я требую от него, это верности. Я прощу его, но при условии, что он больше никогда не посмеет коснуться ни одной женщины, кроме меня. До тех пор, пока я жива! Если его это не устраивает, я буду настаивать на раздельном проживании!

Старый князь Острожский возликовал в душе. В голосе и тоне Эвелины больше не было отстраненности и холодного безразличия, в нем сквозил гнев, боль, досада и еще нечто такое, что давало ему надежду надеяться, что она сумела справиться и пережить свою боль и теперь все будет хорошо. Однако, из суеверия боясь спугнуть подобную удачу, он поспешил придать своему лицу нейтральное выражение и постараться, чтобы его голос и его слова звучали так, как обычно.

– Любовь! Верность! Брак простолюдинов, – с тонкой насмешкой сказал он. – Аристократия всегда была выше этого.

– Я никогда не годилась для брака с аристократом! – резче чем намеревалась, тут же отозвалась Эвелина. – После того, как много лет тому назад, еще девчонкой, комтур Валленрод украл меня из дома и навсегда погубил мою репутацию, я должна была умереть или закончить жизнь в монастыре!

– Что ты говоришь, деточка! – живо перебил ее князь Федор. – Ты никогда не окажешься в монастыре! Ты и твоя красота уже привлекли внимание слишком многих влиятельных мужчин. Постарайся договориться с Львенком, он самый подходящий муж для тебя – он тебя любит и позволит тебе делать все, что заблагорассудиться… если ты убедишь его в том, что счастлива иметь его мужем! Такой красивой и умной женщине, как ты, это ничего не будет стоить. Он уже и так почти ручной – только веревку на шею накинь, и он пойдет за тобой по доброй воле, как теленок!

Эвелина и князь посмотрели друг на друга, старый князь Острожский вдруг хитро прищурил глаз и подмигнул ей. Эвелина не выдержала и рассмеялась.

– Вы страшный человек, князь Федор!

– Какой есть! – шутливо развел руками литовский князь. – Может быть послать за Львенком и вернуть его? – проказливо, словно мальчишка, предложил он в следующий момент. – А то уж больно он убивался из-за твоего отказа даже поговорить с ним, прекрасная княгиня. Сказал, что вернется через месяц и если ты снова откажешься его видеть, то он разберет мой дом по бревнышку!