Роман Воликов - Возвращение крестоносцев

Виртуальный мир интернета заполняли бесчисленные рассказы, как можно зарабатывать деньги, не снимая домашних тапочек, просто нажимая клавиши на компьютере. Это была ложь, но такая приятная для сердца, в этой лжи было изумительно купаться, зная, что у тебя нет дурака начальника, тебе не нужно ехать в переполненном транспорте в офис и выпрашивать лишний день к несчастному недельному отпуску.

Эта интернетовская болтовня не давала заработка, и государство было вынуждено вешать бремя на себя. Через три года после этнической зачистки Европы бюджет на пособия по безработице превысил средства, выделяемые на оборону и культуру. Ещё через два года демократические правительства рухнули в бездонную пропасть отрицательного сальдо.

Их сменили лидеры, которых с натяжкой можно было назвать новыми нацистами. С натяжкой, потому что им не хватало жестокости, исступлённости и планомерности горилл прошлого, расовые враги были изгнаны до них, коммунизм давно вышел из тренда. Антисемитскую карту никто даже и не попытался разыгрывать, настолько она пропахла нафталином.

В конечном итоге, усилия этих новых нацистов свелись к максимальной пропагандистской героизации славного европейского прошлого, ужесточению, вплоть до смертной казни, налогового контроля и тотальному компьютерному слежению за всеми, кто имел несчастье высказать собственное мнение. К обветшалой триаде: «Мир, прогресс, разум», добавилось существенное прибавление: «Все вокруг – враги. Надо быть начеку и держаться из последних сил». До какой поры надо держаться, не знал никто, включая самих лидеров нацистов.

За океаном кажущимся островом спокойствия и прежней блаженной жизни стояли Соединенные Штаты, превратившие из страны открытых возможностей в страну закрытых возможностей. Они отгородились от чиканос трёхметровой бетонной стеной по всей границе, с европейцами они по-прежнему дружили, но невзначай ввели визовый режим и право отказа на посещение страны без объяснения причин. Легко приехать могли только специалисты в своих отраслях, как правило, в сфере новых технологий, и, приехав однажды, обычно оставались навсегда. Те цветные, что жили в Америке, давно ассимилировались, и готовы были порвать глотку любому, кто сомневался в избранном пути Штатов. Этот избранный путь вполне рационально подвёл американцев к простому выводу: если континент Европа не успевает за нами, нам очень жаль, но мы ничем не можем помочь.

Были ещё, конечно, полумифические в сознании переставших путешествовать европейцев страны вроде Австралии и Новой Зеландии, где тоже жили белые и где вроде бы всё не так плохо, но проверить, так ли это на самом деле, почти ни у кого не было возможности, трансатлантические перелёты стали безумно дороги и требовали специального согласования с нацистскими властями.

На другом конце света многомиллиардным ульем копошился Китай, его желтолицые правители с непроницаемой улыбкой со скоростью света лепили великую индустриальную державу. Они невозмутимо смотрели на мир, изучали статистические отчёты об уровне ай кью населения и нисколько не сомневались, что Поднебесная на этой планете может быть только одна.

Привычный круг вещей ждал окончившего гимназию Мирослава Янковского, обычного жителя глухих задворок западного мира, перешедшего в неонацистский формат и предельно далёкого от наивных романтических мечт о гуманной и счастливой жизни: отец, по всей вероятности, сможет передать ему по наследству место водителя грузового трейлера, лет в двадцать пять, отгуляв положенное, он женится на приличной местной девушке, общими семейными усилиями им обеспечат скромную жилплощадь, и, наконец, пойдёт продолжение рода человеческого. Вопрос: «Зачем?» показался бы этим львовянам диким.

И, наверное, это было хорошо, этот уклад жизни был не так уж плох, особенно, если не иметь сравнительного опыта, на базаре натуральные продукты были представлены больше, чем синтетические, водка была дешева, а девки молоды и горячи. Наверное, так бы и произошло, но был один человек, который имел в отношении Мирослава Янковского совсем иные планы.

Этого человека звали Мирослав Ялуш, он был ненамного старше тёзки, ему исполнилось двадцать семь лет, он являлся ксендзом львовского костёла святого Юра. Ялуш происходил из канадских украинцев и считал родным языком английский. Попав несколько лет назад на службу во Львов, он в мгновенье ока выучил украинский, а заодно и русский. У этого человека присутствовал несомненный лингвистический дар.

И не только. Он очень быстро соображал, был склонен к авантюрным поступкам, и обладал поистине дьявольской способностью к перевоплощению. Если бы обстоятельства его жизни сложились по-другому, вполне вероятно, он мог стать одной из самых ярких звёзд Голливуда. Вместо Голливуда в двенадцать лет Мирослав Ялуш возглавил подростковую банду в Торонто, являясь одновременно хорошим мальчиком – сыном владельца небольшого бакалейного магазина, прилежным учеником в частном колледже и победителем ежегодного турнира по теннису.

Юный Ялуш пребывал в этих двух ипостасях в течение четырех лет, чем немало поразил видавших виды торонтских полицейских. Банда занималась обычным делом: грабила зазевавшихся прохожих, торговала наркотиками, брала на гоп-стоп гастролировавших проституток. Конец был ужасен – хороший мальчик со товарищи, наглотавшись на дискотеке экстази, зарезали парочку молодоженов, не пожелавших делиться десяткой долларов.

Мирослава Ялуша ждал конкретный срок, весьма немалый, а потом судьба обычного мафиози, с пулей в животе и похоронами на собачьей свалке. К его счастью, на любопытного мальца обратил внимание крупный полицейский чин, одновременно тайный член «Опус Деи», той самой малоизвестной широкой публике организации, которая с чрезвычайным тщанием отстаивает интересы католической церкви в бушующем мирском море.

«Невероятный лицедей, – сообщил он в приватной беседе архиепископу Торонто. – В какой-то момент я сам был готов поверить, что он оказался на месте убийства случайно. Такой мальчик-одуванчик с прихватами садиста. Будет жаль, если превратится в обыкновенного мобстера».

Церковь вступила в сделку со следствием и родителями Ялуша, почти нелегально его вывезли в горный монастырь в Испании и начали готовить верного воина Христова.

Католическая церковь в эти печальные годы профанации западной цивилизации переживала этап, который с полным правом можно назвать возрождение. Тридцать лет назад, на пороге миллениума, большинство населения было убеждено, что христианские обряды – красивая дань человеческому прошлому и учение, проповедуемое священниками, не более чем набор ярких, но бесполезных в жизни фраз. Когда же усталость от прогресса достигла своего предела, люди вновь стали обращаться к вечным истинам и искать в них если не ответы, то хотя бы долю милосердия.