Сергей Данилов - Детство золотое. Повесть

Митя на кавалера рассердился, вернулся к своему домику, где его уже потеряла мама. Он ей рассказал про парашютиста, водокачку, огромный разноцветный купол, похожий на скатерть-самобранку, накрывший сад, и, в конце концов, когда она стала глядеть на него восхищёнными глазами, что он везде побывал, всё повидал и страшно много узнал за истекший час времени, покаянно предъявил резинку от носка, до сих пор сидящую на лодыжке.

Мама крайне удивилась, внимательно разглядывала резинку, сказала, что синтетика расплавилась бесследно, но Митю ругать не стала. Рада была, что нога не пострадала, а лишь бедный носок расплавился в секунду пребывания в раскаленной золе и тем кожу спас. Только, по обыкновению, удивилась: «И почему ты во всякие приключения всегда попадаешь? Вот с садом разделаюсь, устроюсь куда-нибудь в детский сад работать – и ты будешь сыт и присмотрен, и я рядом. Иначе ничего хорошего ждать не приходится».

Трудно понять, как ей удалось за день-два достать всё необходимое для рыбок. У каких-то знакомых был приобретен настоящий двухведёрный аквариум, самодельный, но очень хороший, и ракушки на дне скоро лежали, и водоросли они с мамой высадили. Кормил рыбок Митя самостоятельно. Через некоторое время они вздумали размножаться: их стало так много в аквариуме, что со счёту можно сбиться, договорились называть их «несчётным количеством».

Несмотря на все ухищрения, вода в аквариуме быстро зацветала зелёным цветом, приходилось то и дело менять её, что было очень непросто, а маме и так не хватало времени. Понимая это, Митя вызвался помогать, а через год замену воды производил практически самостоятельно. Этот сложный длительный процесс занимал у него весь день.

Однажды он выловил из аквариума сачком всех рыбок, пересадив их в большой таз, стоявший на полу. Аквариумным шлангом слил грязную воду, почистил дно, камешки и ракушки, отмыл стенки и так устал, что решил сходить погулять, пока чистая вода, принесённая матерью с утра, как следует отстоится – ведь из неё должен выйти весь газ хлор, которым обеззараживают водопроводную воду. Рыбки хлора не переносят, а человек пьёт – и ничего.

По возвращению через несколько часов в дом, Митя застал поистине ужасающую картину: таз стоял на своем месте, но все рыбки из него повыпрыгивали, веером валялись вокруг на полу. Некоторые были ещё живы, дёргали хвостами. Он скинул их обратно в таз, они еле-еле двигались, но потом одна за другой всплыли кверху брюшками на поверхность. Оставалось смотреть на происходящее выпученными, как у рыбок, глазами – удар был ужасающим, связанный с лишением живых существ жизни. Получилось, что Митя собственными руками погубил своих несчастных гуппи. Прощения за это нет и быть не могло, ибо нельзя вдохнуть жизнь в умершую рыбку.

Мама уговаривала его не переживать, предлагала снова взять у знакомых парочку гуппи, они, конечно же, расплодятся в таком замечательно чистом аквариуме – девать будет некуда, самим раздаривать придется. Но Митя, плача, отказался и от других рыбок, и от аквариума. Его рыбки умерли, у него нет права на других. И, главное, он не хочет снова зайти в комнату и увидеть, что там… все умерли.

Пришлось отдать чудесный подводный мир вместе с водорослями, галькой и ракушками, который ужасающим образом напоминал о несчастных серебристых тельцах, во множестве рассыпанных по полу вокруг таза.

Но это случилось позже, а пока Митя был настолько счастлив с рыбками, что мечта о голубях сама собой угасла. Он слишком маленький, чтобы держать голубей самостоятельно. И у него нет ни отца, ни старшего брата, которые бы помогли. Он даже свистеть, заложив пальцы в рот, не умеет. Правда, Данилыч уверял, что совершенно необязательно голубятнику свистеть, он, к примеру, не свистит, ибо на самом деле голуби свиста не любят. Что с того? Голубятни-то у него все равно нет, и вряд ли Митя сможет её сделать.

А потом Данилыч исчез.

Земля в его саду скоро сделалась сухой, как асфальт. На светло-серой поверхности еле заметны зелёные ниточки молодой травы. Обычно Данилыч рыхлил почву, чтобы она не пересыхала и не раскалывалась трещинами, лёгкой, узенькой, очень удобной тяпкой на длинной ручке. Нынче тяпка который день стоит, прислонённая к веранде, но ни гамака, ни голубей, ни Дмитрия Данилыча не видно.

Митя несколько раз наведался к домику, заставая там только замок на дверях. Находиться без хозяев в чужом саду не полагалось, и он уходил опечаленный.

На его вопросы, куда девался Данилыч, мать отвечала довольно сухо, что уехал домой. Потом не сдержалась, рассказала Мите, что Дмитрия Данилыча побил внук, и он теперь лежит в больнице. Она была очень сердита на внука и почему-то даже на Митю.

Вечером рассказала ему свою сказку, не из книжек, а из деревни, которую ей самой прадед давным-давно рассказывал, когда мама была маленькая, как Митя.

Жили-были муж с женой и ребенком маленьким. Ещё жил с ними старенький дедушка, который работать уже не мог, только на лавке за печкой сидел-посиживал, чтобы никому не видно было, какой он старый да беззубый. Муж с женой и ребенком за столом обедали, а ему за печку корки хлебные кидали, что от обеда оставались.

Однажды как-то видят родители: сынок что-то из щепочек мастерит.

«Что ты там мастеришь, умница наша?» – спрашивают. – «Мисочку». – «Вот молодец! А для чего?» – «Вырасту я, женюсь, а вы состаритесь, останетесь без зубов, как дедушка. Посажу вас за печку, буду корки кидать, а вы в этой мисочке их размачивать станете и есть».

С той поры родители дедушку садят за стол на почетное место, вместе стали жить, припеваючи.

– Понял, Митя?

– Понял.

Верно, внук очень сильно побил Дмитрия Данилыча, раз тот оказался в больнице. Вопрос «За что?» не возникал, в свои четыре года Мите прекрасно известно, что побить могут ни за что, в его собственной жизни тому имелся свежий пример.

Как-то мама носила воду с колонки в огород, а он стоял возле распахнутой калитки, карауля её от бродячих собак. В это время из соседского дома вышла компания весёлого празднично одетого народа. Они смеялись, громко прощаясь с дядей Геной и его женой.

Митя потихоньку приблизился к ним, чтобы разглядеть всех лучше. От компании отделился мальчик с длинной чёлкой, в вельветовой коричневой курточке, чёрных сатиновых шароварах, Митиного возраста и роста, и направился к нему навстречу. При виде таких замечательно весёлых гостей дяди Гены, а особенно мальчика, Митя приветливо всем разулыбался в надежде познакомиться, подружиться и, возможно, прямо сейчас поиграть в какую-нибудь игру, раз компания остановилась у ворот, уходить не торопится.

Мальчик быстро подошёл к Мите и вдруг ударил его с широкого размаха в нос, отпрыгнул и стал разглядывать, заложив руки за спину, будто Митя – некая зверушка.