Леила Хомерики - Кровавая Мэри. Детективный роман

Ира следует за мной на кухню, я освобождаю торт от упаковки и ленточек.

– Торт фирменный, совсем свежий.

– Если и на вкус так хорош…

Не могу закончить фразу, глаза наполняют слёзы. Чёрт! Две недели не могу слезу выдавить, а сегодня так некстати раскисла. «Это невроз! – воскликнула бы Соня. – Мужик тебе нужен, мужик». Сонька любые женские сантименты объясняла отсутствием мужчины.

– Слушай, Ия, – с сочувствием шепчет Ира, – то, что мы в живых остались, не повод подозревать друг друга. Нечего удивляться, что мне захотелось проведать могилу Сони с Тимуром, и не моя вина, что там оказался Вова. Ведь и ты там оказалась случайно? Или у тебя эксклюзивное право навещать их могилы? Завтра собираюсь на могилу Киры, послезавтра Гришу навещу… Хочешь, вместе пойдём?

Я киваю в знак согласия, зная наверняка, что на такую экскурсию компаньонов искать не буду.

– Чай пить не будем? – Никита, покачиваясь, заходит в кухню, наклоняется к столу и нюхает торт. – Прелесть! – улыбается ободряюще, как в детстве, но глаза выдают его.

У тоски нет формы и цвета. Чужую тоску ощущаешь только в том случае, если человек тебе близок. Я знакома с Китом с первого класса и люблю его. Как сегодня помню то сентябрьское утро, когда учительница подсадила ко мне крепенького карапуза. У Никиты есть порок – он страшный трепач. Ну и что? Меня не раздражает. Мужчины любят трепаться, особенно если их жёны не хвалят.

– Ира, нарежь торт, а я себе салат сделаю, с утра голодная. Можете составить мне компанию.

– Нет-нет, – отвечает за двоих Ира. – Мы не голодны, ты ешь, не стесняйся, я и чай приготовлю, и торт нарежу.

Ира – прекрасная хозяйка, можно сказать, она королева мучных изделий. В молодости часто приглашала друзей мужа на знаменитый клубничный торт. «Зря ревнует Ирка, такую хозяйку муж никогда не бросит, – шептала на ухо Соня и с удовольствием глотала шишкообразное безе. – А ты почему не ешь, на подиум собираешься?» – язвила в моём направлении.

Между прочим, такая мысль имела основание. Три года назад за мной серьёзно охотился один назойливый продюсер из модельного агентства, рассыпая дифирамбы насчёт моего роста, красоты и манеры двигаться. Я не восприняла этого типа серьёзно. За женщинами моего возраста на улице гоняются только маньяки. Придя домой, я включила телевизор и вдруг наткнулась на этого продюсера, вышагивающего по подиуму между длинноногими красавицами. Я чуть не поперхнулась, ощущая себя полной идиоткой.

– Что с тобой, Ика? – на плече чувствую тяжёлую руку Никиты. – Тебе нельзя оставаться одной, погости на время у матери.

– В Тбилиси уехать предлагаешь?

– Почему именно в Тбилиси, можно и в Батуми съездить, «там лимооны, аапельсины, краасное вииноо, таам усатые грузины ждут давным-давно…»

– Не усатые, а богатые, – поправила Ира некстати развеселившегося мужа.

– Богатые грузины отдыхают за границей, а в Батуми околачивается голожопый молодняк, – отрезала я.

– Я о тебе пекусь, скоро каникулы кончатся, а ты вся на нервах, – Никита погладил мои вохкие волосы.

– Брось, Кит, не до отдыха мне…

– Следователь был у тебя?

– Да, – вилкой ковыряю в тарелке, весь аппетит пропал.

– И что?

– Ничего, абсолютно ничего, – взрываюсь я. – Даже версии нет, Кит, ни одной версии, ни одной зацепки! Представления не имеют, убийца один действовал или были у него напарники, хотели убить всех присутствующих или из-за одного человека устроили бойню. Прошло две недели – и ни одного подозреваемого! Какому-то негодяю должно сойти с рук убийство наших друзей, – со злостью бросаю вилку.

Не хочу ни помидоры, ни огурцы, ни этот фирменный торт. Я хочу правды!

– Не допускаю мысли, что злодейство совершил приближённый к нам человек, – Ира разливает чай по стаканам. – Так можно и с ума сойти, друг друга стали подозревать. Вчера в мой дом залезли, завтра к тебе…

– Как залезли, кто залез?

– Если бы знали, кто… – вздыхает Ира. – Ооо, такой переполох был, милицию вызывали.

– Не понимаю, вас обокрали?

– Можно сказать, да.

– Объясните, пожалуйста.

– Суди сама, украли золотой браслет, цена которого не больше ста долларов, браслет принадлежал Полине, тётя подарила ей на день рождения. В доме имеются и другие ценные вещи, но почему-то ворам они не пришлись по вкусу.

– А может, браслет сама Полина потеряла и сейчас стыдно признаться? – вставляет Никита. – Думается мне, они что-то искали.

– Например? – одновременно удивились мы с Ирой.

– Представления не имею.

– Кого-то подозреваешь?

Никита отхлёбывает чай и смотрит в окно. На стене вздрагивает его огромная тень с крючковатым носом. Анфас он похож на Марлона Брандо, в профиль – на какаду.

– Про Вову что скажешь? – спрашиваю и слышу собственное сердцебиение. Нельзя подозревать человека из-за того, что он тебя фурией обозвал.

– Он очень подавлен, бедняжка, – кривит губы Ира.

– Я не знала, что у Киры были неприятности с мужем.

– Какие неприятности, первый раз слышу, – Ира ястребом смотрит на мужа.

– Не знаю ваши женские дела, мне лично этот Вовчик до лампочки, – Никита глотает солидный кусок торта и смотрит на меня. – А тебе кто сказал?

– Следователь.

– Сергей, что ли?

– Да, Сергеем зовут. Сергей Шпагин. Знаешь такого?

– Знаю. Хороший парень, честный… И всё-таки, Ика, что ты подумала, когда мою жену с этим динозавром увидела? Честно признавайся, а?

– Некогда было думать, просто почувствовала. Не дави, вспоминать тошно.

В начале первого ночи гости наконец отбыли. Остаток роскошного торта поставила в холодильник и принялась расчёсывать растрёпанные волосы.

Жарко. Не помогают распахнутые окна. Поблизости пищит комар. Писк слышу, комара не видно. Включаю свет и тщательно осматриваю белые стены. Комар затаился, если даже увижу, не смогу убить, на белой стене моментально расплывётся красное пятно, моя кровь… Говорят, раньше здесь было болото, наверно, потому комаров тянет сюда, генетическая память покоя не даёт. Чёрт с ними, дарю несколько миллиграммов моей драгоценной крови.

В тишине слышится странное пиликанье, сначала подумала, что послышалось, но пиликанье повторилось. Ну конечно, это в сумке мой мобильный постанывает. Предчувствуя неладное, выворачиваю сумку наизнанку и нажимаю на кнопку.

– Доброй ночи, птичка… – верещит чей-то механический голос.

Птичка?! Кто это шутит на ночь глядя? Начнём с того, что «птичкой» меня никто не называет, я не принадлежу к категории женщин, которых называют птичками, кисками, цветочками и т. д. Правда, Соня иногда Икарусом называла, не в честь автобуса, конечно.

Мобильный выключила и нырнула в постель. Во сне видела императора Августа, его мраморная статуя с грохотом шагала по пустынным улицам Москвы.