BANIFED - Три с половиной ступеньки

В купе уже были попутчики. На одной из полок у окна сидела полная женщина лет сорока, а рядом с ней – девушка лет восемнадцати-двадцати, в которой без особого труда можно было узнать дочь этой женщины. Если их поставить лицом к лицу, то одной бы казалось, что она видит себя в зеркале двадцатилетней давности, а другой, наоборот, как она будет выглядеть через двадцать лет. Напротив них, с другой стороны откидного столика, сидела женщина преклонных лет и, наклонив голову, разглаживала рукой платок, лежащий у нее на коленях. Весь ее вид показывал, что она сосредоточена на своих мыслях и каких-то проблемах, и все происходящее вокруг ее не касалось и никак не затрагивало.

– Здравствуйте, – сказал спокойным голосом Николай.

Все попутчицы повернули голову в его сторону и чуть не в один голос ответили:

– Здравствуйте.

Пожилая женщина, подняв голову и устремив взгляд на него, тихо произнесла:

– Не могли бы вы, сынок, занять мое верхнее место, редко бывает, что я в поезде засыпаю, так я хоть смогу посидеть, никому не мешая.

– Да, конечно, не вижу никаких проблем. Даже хорошо, мне-то нравится на верхней полке и как раз нужно выспаться, – стараясь говорить бодрым голосом, сказал он и добавил: – Вот тронемся, чай попьем и отбой!

– Спасибо! – благодарно улыбнувшись, сказала она, – не хотите ли положить свои вещи под нижнюю полочку?

– Нет-нет, не беспокойтесь, у меня тут портфель да авоська, положу вот на верхний багажный отсек, надеюсь, ничего не свалится, – ответил он.

В этот момент поезд дернулся, и донеслись слова диктора, что их поезд отправляется… Бросив шинель и свои вещи наверх, Николай вышел в коридор вагона. Проводница закрыла двери тамбура и сразу приступила к обходу пассажиров. Собирала билеты, на которых помечала станции, где человек должен был выйти, и спрашивала, кто желает вечернего чая. Редкий пассажир отказывался от чая, это и понятно. Как правило, такой громадный город, как Москва, забирает много сил, и порой бывает так, что не хватает времени перекусить. Поэтому многие, сев в вагон, расслабляются и принимаются доставать из своих сумок приготовленные заранее продукты. До смешного, но так уж сложилось, что основным продуктом являлась сваренная, запеченная или пожаренная курица, поэтому по вагону поплыл специфический запах. Николай есть не хотел, но горячий чай был уже привычкой, и организм требовал его выпить. Он не входил в купе, а так и стоял в коридоре и смотрел на проплывающие за окном огни Москвы. Казалось, что поезд не ехал, а как бы осторожно крался среди этих огней, и это ощущение пропадало лишь тогда, когда мимо проносился встречный поезд.

Он взял свой чай с подноса, когда проводница намеревалась войти в его купе, и тут же в коридоре начал его пить маленькими глотками. Выпив, он отнес стакан с подстаканником в купе проводницы, расплатился и зашел в туалет. Выходя из туалета, он столкнулся с двумя явно выпившими дембелями. Видно было, что они давно и хорошо знакомы, по-видимому, сослуживцы, об этом говорили и одинаковые нашивки танковых войск.

– О, земеля! – воскликнул один из них и тут же спросил: – Домой?

– Ну да, домой, – ответил Николай, – как вижу, вы тоже. Куда путь держите?

– Я в Воронеж, а Серега из Бутурлиновки, – кивая на друга, сказал новый знакомый. – Идем с нами в вагон-ресторан, гульнем!

– Не-не, спасибо, устал как собака, мечтаю выспаться и после вчерашнего еще не отошел, – соврал Николай, тем самым как бы давая понять, что он теперь не гуляка. И, по-видимому, это сработало: они не стали нахально приставать и просить поддержать компанию.

– Ясно, смотри сам. А сам откуда? – опять спросил тот же боец.

– Из-под Нововоронежа. Хорошего вечера, иду спать, – сказал Николай, пожал одному и другому руку и направился в свое купе. Постучав в дверь и услышав «да», он вошел в купе. Попутчицы еще сидели и не готовились ко сну.

– Ну, если вы не возражаете, я отправляюсь спать, – попытался он пошутить, делая ударение на «не возражаете», но он остался непонятым.

Дочка с матерью переглянулись, а та женщина, которой он уступил место, мыслями была где-то далеко. Тогда он снял китель, взобрался на верхнюю полку, и уже там стянул с себя штаны. Он отвернулся к стенке, накрывшись простыней, чтобы не смущать женщин, если они вдруг решать переодеваться. Казалось, что с каждой минутой поезд набирал скорость, и оттого вагон покачивался более плавно, с меньшей амплитудой. Николай не успел прокрутить в голове все события, которые произошли за день, как провалился в сон…

Когда он открыл глаза, в вагоне царила тишина, он осмотрел своих спутниц – они спали. Взглянув на часы, он удивился тому, что так безмятежно и сладко проспал до ставшего уже обыденным времени подъема. Часы показывали без пяти минут шесть. Полежав еще десять минут, нашел в кармане своего портфеля бритвенный прибор, сполз с верхней полки и, стараясь как можно тише открыть дверь купе, отправился в санитарную комнату приводить себя в порядок.

На обратном пути встретил заспанную проводницу, но не ту, что была при посадке, а, по-видимому, сменщицу. Пожелав доброго утра, поинтересовался, по расписанию ли едем. Та лишь кивнула головой – видно было, что ее подняла служба в тот момент, когда сон ее был глубоким и, возможно, радостным. Поэтому сил на разговоры не было. Войдя в свое купе, заметил изменения: пожилая попутчица уже сидела и намеревалась, по-видимому, выйти. Взглянув на Николая, она слегка улыбнулась и полушепотом произнесла:

– Доброе утро, давно так со мной не было, чтоб я проспала почти всю дорогу. Туалет свободен?

– Доброе утро, был свободен, теперь не знаю, – тоже шепотом ответил Николай и добавил: – Все еще спят, до прибытия в Воронеж почти целых три часа.

Он, пятясь назад, вышел опять из купе, пропуская женщину. Та, сказав «спасибо», медленно направилась в конец вагона. Николай собрал постельное белье, скрутил матрац и сел на нижнюю полку у двери. Вскоре появилась попутчица. Он привстал, но та, коснувшись его руки, зашептала:

– Сиди, сынок, сиди! Я уже не буду ложиться. Я прямо удивлена, что смогла поспать в поезде. Всегда кручусь и верчусь, а если попадет человек, который храпит, то сижу в коридоре. Я-то, часто езжу в Москву, дочка там у меня, теперь вот и внук… – она замолчала, тяжело вздохнула и продолжила: – Тяжелые роды были, теперь дочка вроде и ничего, а вот внук – помоги ему, Господи! – не здоров. Уже третий месяц в больнице. У нее уже сил нет, ревет каждый день. Спасибо, что хоть зять порядочный, поддерживает ее как может, хотя тоже устал от всего этого…

Николай не знал, что сказать, поэтому только и произнес:

– Не позавидуешь вам.

– А ты что же, домой возвращаешься, отслужил?