Владимир Невский - Старые тетради

– Познакомьтесь. Это Артем, а это мои родители.

– Очень приятно, – промямлил Тема.

Повисло минутное замешательство, которое нарушила мать Нади:

– Ой, что это мы? У нас же гости. Пойдем, Надежда, на стол соберем. – И она увела дочь на кухню.

– А мы, пожалуй, покурим. – Отец девушки жестом пригласил Тему пройти на балкон, где они и закурили. В полном молчании смотрели на картины ночного города. Мужчина, словно понимал состояние парня, и давал ему время прийти в себя. А может, и самому это время было крайне необходимо по той же причине.

– Вот и повзрослела моя девочка, – нарушил молчание мужчина. – Влюбилась, надолго и всерьез. – В голосе слышались отчетливые нотки грусти. – Уговор у нас с ней был: не знакомить нас со своими мимолетными увлечениями.

Артем предпочел промолчать, ибо и не знал, что ответить. Он еще ни разу не попадал в столь щекотливое положение. Он и сам никогда не приводил девчонок в родительскую квартиру. Но в последнее время слишком много из его принципов развалились, обращаясь в прах. И утрата еще одного – уже не расстраивало.

На балкон вышла Надя:

– Пап, тебя там мама просит помочь. – И, оставшись наедине с Темой, она сказала. – Вот теперь можно и поговорить.

Взгляды были намного красноречивей потока слов, и все же Артем усилил молчаливое признание:

– Я еще никогда, и никому не говорил этих слов. – Он акцентировал каждое слово, подчеркивая их значимость и весомость. – А теперь чувствую, что время пришло.

– И что за слова такие?

– Я люблю тебя. – Второй раз за вечер он попытался обнять ее, и на этот раз Надя не сопротивлялась. Стало как-то сразу легко и спокойно на душе.

– Выходи за меня замуж. – Он смотрел ей в глаза.

– Это официальное предложение?

– Да. – Он вдруг понял, что эта девочка отличается от всех предыдущих, и только серьезностью намерений можно завоевать ее. Да и он сам чувствовал, что не хочет больше вести прежний образ жизни. Что нашел ту единственную, с кем хочет прожить долго и счастливо. – Так ты согласна?

Надежда только вздохнула, Артем по-своему расценил это и поспешил развеять все ее сомнения и метания:

– Поверь мне, что мачо во мне умер. В тот самый миг, когда я увидел тебя. Остался лишь тихий романтик, питающий нескончаемую любовь к самой прекрасной девушке на свете. Клянусь, что никогда ни словом, ни делом я не обижу тебя, не дам ни единого повода для разочарования. Так ты согласна?

– Да. – Шепотом выдохнула Надя.

Артем разбудил Леху. Друг с большим трудом продрал глаза, недовольно ворча под нос:

– Тема, ты сошел с ума. Три часа ночи, я только что уснул.

– Леха! – в голос закричал Артем. – Я женюсь!

Сон как рукой сняло. Леха с удивлением смотрел на счастливого и сверкающего, словно новая монетка, друга. А тот эмоционально бегал по комнате, жестикулировал. Восхищался своей избранницей. Его возбужденное настроение висело в воздухе.

– Да, хотел бы я посмотреть на это чудо природы.

– О чем ты? – не понял Тема.

– На девушку, которая так сильно изменила тебя.

– Я изменился?! И в какую сторону?

– В лучшую, – засмеялся окончательно проснувшийся Леха. – Уверен, что в лучшую.

2007

– Ладно, Санька, не расстраивайся. Я кое-что придумал на счет жилья, – и Паша, довольный и гордый самим собой, поведал Александре свой вариант.

Возмущению двадцатипятилетней девушке не было предела:

– Ты предлагаешь мне, чтобы я снимала комнату у вдовца? Плохо же ты обо мне думаешь! – от обиды глазки ее повлажнели, и она поспешила отвернуться от друга детства, чтобы то не заметил это. И он не заметил потому, как полностью был поглощен своей идеей:

– Зато сколько плюсов: не дорого, от работы в двух шагах. И потом: ты не думай о плохом. Ванька – кристально-чистой души человечище. – Только сейчас до него дошел подтекст возмущения подруги, и он усмехнулся. – Да не беспокойся ты за девичью честь свою. Ни один волосок не упадет с твоей прелестной головки.

Саша, не привыкшая к столь прямолинейным разговорам на щекотливые темы, вмиг вспыхнула ярким румянцем.

– Ты все сейчас поймешь. Почувствуешь даже по его голосу, какой он правильный и положительный персонаж. – Паша пододвинул к себе телефон, набрал номер и включил громкую связь. – Привет, Вань.

– Привет.

– У меня к тебе огромная, я бы сказал мирового масштаба, просьба. Альтруист ты наш.

– Не льсти.

– Тут ко мне из глубокой провинции землячка нагрянула. И работу уже нашла, а вот с жильем – засада. А у меня – всего одна комнатка и тяжелый график работы. Ты сам все прекрасно знаешь.

– Ночные интервью на горячей простыне?

– Вот видишь, какой ты молодец, все-то ты знаешь и понимаешь. А еще, как мне помниться, ты собирался комнату сдавать.

– Да.

– Вот и хорошо. Главное: человек не с улицы. Проверенный, честный и чистоплотный. Ну как, договорились?

– Договорились.

– Когда можно подъехать? Ах, да, ты же у нас домосед. Все время дома. Так мы едем? Пока, до встречи.

– Пока. – На том конце провода повесили трубку.

– Ну, вот – Вновь с большой толикой гордости произнес Паша. – Вопрос с твоим проживанием решен оперативно и положительно.

– Но все так-то. Вдовец! – Саша развела руками.

– Я голову свою буйную и непутевую на отсечение даю. Иван – порядочный человек, от кончиков волос до педикюра. Ничего не бойся. Ты же все слышала сама.

– А что я слышала? – Саша подняла свои глубокие, насыщенно-коричневого цвета глазки на земляка. – Не очень-то и многословен твой друг.

– Это еще один плюс, – тут же отпарировал Павел.

– И потом, ты ему даже не сказал, что я – девушка.

– Разве? – искренне удивился друг детства.

– Ой, ли.

– Ну, да, извини. Схитрил малость. Но что с меня взять? Я же журналюга.

Он вырвал из блокнота лист и написал адрес.

– Вот тебе адрес. Можешь ехать, я сейчас такси вызову.

– Ты не проводишь меня? – Саша начинала понимать, что Паша старается как можно быстрее выпроводить ее. Да и сам друг это тут же подтвердил словами:

– Понимаешь, ко мне сегодня, с минуту на минуту, должны прийти. Очень важный клиент. Возможно, от этого будет зависеть моя судьба, карьера, и, как следствие, материальное обеспечение.

Саша встала, и начала торопливо собирать свои вещи.

– Ну, не обижайся, дружок. – Паша попытался было смягчить ситуацию, но это ему не удалась, и он замолчал.

Александре рисовался Иван мужчиной лет сорока, обрюзгший, благоухающий перегаром и с трехдневной щетиной. Но, на этот раз, предчувствие обмануло девушку. Дверь открыл тридцатилетний мужчина, приятный во всех отношениях наружности. Даже накопившаяся усталость, которая читалась без всяких напряг, в его серых глазах, была к лицу. Вот только заметная хромота портила общую картину привлекательности.