Владимир Буров - Марс

– Тебе удобно? – спросила она.

Я хотел сказать то, о чем давно мечтал:

– Ты не могла бы встать на мостик?

– Как?

– Как на уроке физкультуры.

Но решил отложить наибольшее удовольствие для следующего раза.

Зря, конечно. Надо ковать железный, пока он еще горячий. Кажется:

– Где тогда будет перспектива?

Древние египтяне решили этот вопрос, поняли, как надо смотреть на пирамиды:

– Плоскими глазами.

– Будем надеяться, что на следующем острове никого не будет, – подумал я.

– Рипит ит, плииз! – рявкнула она, я ничего не слышу.

– Кто-то что-то сказал или мне показалось? – спросил я.

– Ты напомнил мне о моем прошлом романе на этом острове. Извини, я просто обезумела. Но была счастлива, – добавила она.

Или ты совсем не хочешь, чтобы я была счастлива?

– Ну, как тебе сказать?

– Говори, как хочешь. Можешь словами, а хочешь – говори мыслями. Я уже почти тебя понимаю. А ты?

– Я? Я ждал тебя и рад, что вижу.

– Нет, к сожалению, к тебе не передалась эта Марсианская сверх способность. Мы с тобой разные люди. Ты просто человек, а я уже:

– Человек Марса.

– Маркса?

– Пожалуйста, меня не путай. Марса, я сказала, а не Маркса.

– Значит, секс между нами еще возможен?

– Не знаю, надо попробовать.

– Спустимся в кубрик?

– Принеси мне сначала сюда что-нибудь.

– А если бы я понимал тебя с полуслова? Даже без слов вообще? Ты что бы сначала выбрала?

– Секс или коктейль с маракуйей? И знаешь: вместе.

– Хорошо, ты сказала. Встань пока на коленки, приготовься. Впереди я поставлю коктейль.

– А сам?

– Как-нибудь сзади.

– Я не хочу как-нибудь. Давай по-человечески, я расположусь на спине.

– Я не понимаю, как тогда потреблять коктейль?

– Привяжи его к штурвалу. Он будет постепенно капать мне в рот через трубочку.

– У нас нет такого медицинского приспособления, чтобы пить через трубочку сверху.

– Придумай. Я хочу так.

Всё было просто. Надо только надеть на горлышко бутылки насадку, но из нее текло слишком быстро. Как замедлить?

– Я не знаю. Кап-кап-кап. – Не получается. Я пробовал и хлеб, и сыр и сливочное масло – бесполезно. Наконец помогла изолента. Правда, она пахла химией. Но, скорее всего, она уже ничего не почувствует.

Нет, почувствовала.

– Ты чем думал, когда использовать изоленту для пищевых продуктов?

– Просто, я уже все попробовал, но ничего не помогло.

– Возьми яблоко, и надень кусочек на рожок. В яблоке иголкой сделай канал, по которому маракуйя будет стекать вниз и попадать мне в рот. Окей?

– Какой иголкой: толстой или тонкой?

– Отрегулируй. Попробуй сначала тонкой, потом возьми потолще, если мало, еще потолще. Все просто.

– Просто-то просто, но канитель большая.

– Для тех, кто любит – это норма. А так, с бухты-барахты никогда хорошо не получится. В свободное время поучись на шнурках. Ты в детстве любил завязывать шнурки?

– Нет, я любил сандалии.

– Повтори, пожалуйста, еще раз, но только без второго И.

– Зачем столько подготовки?

– Чтобы ты понял, как надо делать основное событие.

– Это уж не удовольствие, а работа получается, – проворчал я. – Одна работа и никакого удовольствия.

– Не преувеличивай. Если привыкнешь всё делать основательно, то и работа будет, как радость. И да: хватит болтать. Работай, работай, работай.

И я работал. Но иногда увлекался, и маракуйя капала мне на затылок.

– Ты выпил часть моей мары.

– Потом полижешь мне зад.

– Что?!

– Затылок, я имею в виду.

– Все равно не буду.

– Ты, как жена, должна мне делать всё, что не могу я сам. У меня волосы слипнутся на затылке, раз, а во-вторых, я пьянею, так как спирт, отделившись от мары – маракуйи – проникает мне прямо в голову.

Она молчала. Наконец я затих. Только тогда она поняла, что я не врал, и помыла мне голову горячей водой с мылом. Вот так. После такого секса отмыться можно, но не просто так, а только горячей водой с мылом.

Мы причалили к следующему острову.

– Может быть, не надо это делать ночью, – сказал я.

– Сейчас ночь? – спросила она.

– Я думал, это и так видно.

– Дело в том, что мне все равно. Я могу и днем, и ночью. А ты?

– Тоже, наверное, но не сейчас же.

– Почему?

– У меня мысли заняты другим.

– Чем?

– Я думаю, на этом острове нас поджидает опасность.

– Думаю, ты преувеличиваешь.

– Почему?

– Ты всегда преувеличиваешь.

– Не думаю, что всегда.

– Но сейчас – это точно.

– Ты пьяная.

– Ты сам пьяный.

На острове мы встретили козу.

– Если есть коза – значит есть и люди.

– Это кто сказал?

– Я.

– А я думаю, что всё как раз наоборот. И знаешь почему? Здесь вообще нет людей.

– Только марсиане, – сказал я, и добавил: – Но это только версия.

Мы развели костер, и хотели привязать козу, чтобы она не бегала ночью по кустам, и не пугала нас. Но она, не далась.

– И ладно бы отбежала в сторону, а то ведь прется за стол прямо с копытами! – возмутилась Ольга.

Коза натурально села на пенек, и свесила копыта в ожидании подачи вкусных блюд.

– Будем надеяться, что она хотя бы не пьет.

Для смеха Ольга предложила козе капустный лист.

– Что?

– Пошла в отказ. Что она хочет? Что едят козы, кроме капусты?

– Ты меня спрашиваешь? Я никогда не пас коз. Дай ей вина и кусок торта.

– Для смеха, что ли? На.

– Не берет? Давай я попробую.

– Хорошо, попробуй.

– Прошу вас, – сказал я. Но коза все равно не взяла ничего. – У нее нет своих рук.

– Дай ей сам, – сказала Ольга.

– Хорошо, я попробую. – И коза стала пить вино, и есть торт. – Ничего удивительного, – сказал я. – Я бы тоже так-то не отказался даже от листа капусты.

Конечно, тут можно было ожидать, что Ольга предложит мне лист капусты, но нет, вышло по-другому. Лист предложила мне коза. Как? Не помню. Вот не помню и всё. Скорее всего, зажала между копытами.

В итоге я съел лист и стал козлом. Но не сразу. Сначала пришлось с ней, ли с ним – неизвестно – драться за Ольгу. Так-то она ответила на его предложение отказом. Но только до того, как эта коза написала копытом на прибрежном песке:

– Я – Гера. – Ну, или что, то же самое – Германн.

И они пошли вместе купаться. Но и тогда я еще не стал козлом. Хотя уже очень хотелось. Но я боролся с этим желанием, как мог. А именно, говорил себе, что надо мной все будут смеяться, и никто уж больше не даст, естественно.

Как только они улыбающиеся вышли на берег, я вызвал эту козу на бой.

– Меня? – удивилась Ольга.

– Не тебя, я ее, – сказал я.

– Это не она, а он, – с вызовом ответила Оля.

– Не обращай внимания, дорогая, – сказала коза. – Он в этом не разбирается.

– Ты вообще соображаешь, что делаешь? – обратилась ко мне О.

– А что?

– Это, конечно, твоё дело, но смотри не сломай ей рога.