Валентина Ива - Субстанция времени

…Сын моей свекрови и свёкра, а мой муж, в это прелестное летнее время пребывал в экспедиции на западном побережье Камчатки. Только что мы всей семьёй тревожились в связи с активным извержением вулкана на Камчатском полуострове, находясь в неведенье: почему нет никаких вестей от экспедиции, и чем думают эти «черти полосатые», которые истязают неизвестностью своих родных и близких. Слава богу, всё обошлось. Письмо, вовремя прибывшее, растолковало нам, глупым и необразованным, чем отличается западное побережье от восточного. Где находится цепочка вулканов, тянущаяся вдоль восточного побережья Камчатки, и где пребывают товарищи путешественники, и насколько безопасно их существование на этом полуострове. Эта информация несколько облегчила состояние ожидающих. Кто путешествует, исполняя свой долг, тот не всегда может попасть на свадьбу к своим родственникам…

…Мой свёкор однажды рассказал, как в далекие военные годы сопровождал жену своего брата Вареньку в больницу. Ему было семнадцать лет, а ей девятнадцать. Среди бела дня ей приспичило рожать, а дома не было никого, они и побрели пешком через поле. В июне рожь зеленоватая. Среди колосков алеют маки. Пахнет простором и молодой травой. Варенька то присядет от боли, то встанет и – дальше в путь, а мальчишка не знает, что делать, чем помочь, только подгоняет: «Пошли быстрей, дорогая, милая, только здесь не рожай!!!». Успели, слава богу, дочка, Катерина, получилась крепкая, красивая, три килограмма пятьсот граммов. Отца своего родного так и не увидела, он к этому времени уже был на фронте, откуда и не вернулся. Теперь эта прозрачная старушка Варвара Тимофеевна увлажненными глазами смотрела на своих потомков, и её сердце ликовало от счастья.

…А свадьба шла своим чередом: тост сменялся тостом, песни – танцами. Но вот муж Катерины встал во весь свой немалый рост, да и предложил «заспiвать», и Катюша, и мама её, и отец, пропавший на войне – все украинцы, а, как известно, поют хохлы как соловьи, на втором месте после итальянцев. Мог ли грузинский министр предположить, что тщедушная, маленькая, в скромном платье, худенькая женщина, запоёт таким высоким и сильным контральто, что перекроет весь свадебный хор из пятидесяти человек! Мог ли он знать, что когда-то в молодости её пригласили петь в знаменитый хор Веревки? В 1943 году Григорий Гурьевич Верёвка организовал Украинский государственный народный хор и по 1964 год был его художественным руководителем и главным дирижером. Хор снискал огромную популярность в СССР и за рубежом, а Варенька, которой домашние сказали: «Яакой тоби хор! Ты мужняя жена, у тэбэ дитя е. Сиди дома, да и спивай, скильки душе хочется!», иногда так пела, что в соседних избах люди слёзы лили или наоборот – ноги их в пляс пускались.

– выводила Варенька, да так душевно и звонко, что морозец по коже пробегал и в животе прыгал зайчик.

…Свадьба продолжалась. Шумное веселье докатилось до ярких вечерних звёзд. Моя семья, потихоньку откланявшись, собралась домой, а я, вдохнув на крыльце рабочей столовой свежий вечерний воздух, увидела, как грузинский министр, согнувшись в три погибели, благоговейно и восторженно, придерживая под локоток старушку-девочку Вареньку, прогуливал её вдоль скверика то туда, то обратно. Его потрясение и восторг отразились на лице. Куда-то подевались заносчивость и пренебрежение, и взгляд, крутивший алюминиевую вилку в руках. На лице министра стояло удивление и сожаление о несостоявшейся звезде мирового масштаба. А кто же тогда ценил талант, когда все трудились за кусок хлеба? И эта женщина, так рано ставшая вдовой, несла свой крест с достоинством, не подернутым ни капелькой сомнения в выборе своего жизненного пути. В тяжком труде прошли её года. Заяц, плясавший в животе у грузинского министра, не унимался. Великолепие голоса этой маленькой женщины превратили его в её раба, и он, согнувшись, чтобы ей удобно было идти, что-то тихонько говорил ей на ухо, а она ему также тихо отвечала. Их призрачный диалог, неведомый никому, слышала кровожадная белка и тихий летний вечер, такой теплый и нежный, что, казалось, никогда на свете больше не будет войны.

…Боже мой, я уже приехала. Как быстро за воспоминаниями промелькнул путь на работу!.. Не успеешь отвлечься от настоящего, как время улетело в небытие! Надо же, что вспомнилось! Бабушка Варвара! Куда только эти белки не доведут, какие только воспоминания не вытащат на белый свет?

Утром на своем рабочем столе я не обнаружила рабочей синей папки. Не испытывая никакой тревоги, я стала рыться в столе, книжном шкафу и при чертежной тумбочке. Да, есть у меня некая небрежность в работе, а у кого её нет? Заглянул Аркадий Аркадиевич из соседнего отдела и пригласил на чашку кофе. Ровно пять минут и кофе там, где надо, а в нашей комнате раздрай: не успела я войти, как Ольга Семёновна, наша сотрудница, утирая пот со лба, сурово спросила меня, не видела ли я её рабочей папки?

Тут эта мымра, Наталья Петровна Сидорова, тихонько вошла в нашу комнату и так же тихо промямлила:

– Я уже обсудила наши материалы с Главным, он сказал, что мы на правильном пути и поручил мне возглавить нашу группу.

Немая сцена из Ревизора повисла в нашей комнате как туман над рекой.

Надо же! Мы неделю готовили обзор литературы по всему, что касалось хоть каким-то боком эластичных материалов для компрессионных изделий! Подобрали такой тип трикотажа, чтобы регулировка давления на тело человека не была минимально предельной, а имела хороший запас прочности и эластичности для достаточно больших давлений. Просмотрели все конструкционные особенности компрессионных изделий для нижних конечностей человека, и уже были готовы к обсуждению стратегии разработки компрессионного костюма для больших высот с руководителем проблемы, тем более что стратегия, как способ действий, становится особо необходимой в ситуации, когда для прямого достижения основной цели недостаточно наличных ресурсов. Мы готовы были идти к Главному и обсудить дальнейшие шаги. А тут эта мымра, Наталья Петровна Сидорова, уже собрала со столов не её урожай и в утренней росе до начала рабочего дня доложилась!

У меня выпал из рук карандаш и покатился под стол, отстукивая каждым ребром последние секунды жизни Сидоровой. Мои огромные глаза округлились и превратились в блюдца, налитые багрянцем. Закипевшая в жилах кровь раскрасила лицо в свекольный цвет, а влажные ладони сжались в кулаки.