Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Игра в карты помогала коротать время. Удачно сбрасывая прикуп, он слушал очередного «докладчика» – прапорщика дежурившего по автопарку. Утром он доложил, что ночью из автопарка «угнали» автомобиль. Сергей сразу же доложил дежурному на «верх». На «верху» его в шутку спросили: «Кто продал и за сколько?». Теперь этот же прапорщик «вспомнил», что на автомобили находился миномёт с полным боекомплектом.

Сергей с трудом сдержал гнев. Настроение было испорчено. Душа проснулась и металась: «Сколько же это может продолжаться? Всё продали: корабли, самолёты, танки, Родину».

Душа проснулась. Это был стресс. Дело было не в наказании, дело было в принципе. За машину, не поставленную в ангар своевременно и не сданную под охрану, отвечал тот, кто за ней был закреплён. Но оказалось, что машина была, а должностного лица, отвечающего за неё уже не было. Все «полководцы», хоть и находились на службе, но почему-то были «за штатом». Словом, всех можно было пощупать, но спросить было абсолютно не с кого.

Сергей уже смирился с пьянством на службе, с картами и откровенным бездельем, даже с огромным наплывом женщин, которые попадали в перекрёстный «огонь» страсти «отцов – командиров», и которые их «кошмарили», задрав им юбки кверху, даже во время «втыкания» телефонных штуцеров во все «дырки» далёких абонентов.

Это был даже не разврат. Это были остатки «имперского борделя». Сегодня и в его воинской части продали оружие, которое было призвано защищать его страну. Если оружие продаётся бесконтрольно, значит, его производят разбойники и продают они же.

Стресс был сильным. Он даже не подозревал, что ещё способен так переживать. Он уже давно смотрел на всё происходящее иронично и цинично.

Спать Сергей завалился не раздеваясь. Положив ноги в сапогах на спинку кровати, он продолжал размышлять. Засыпал он с мыслью о законе и о его влиянии на честь и достоинство. Во сне он увидел примерно тот же сюжет, что много раз видел в прокуренной дежурке. Форма сюжета была та же, хоть чины были повыше, но содержание отличалось значительно, и главным действующим лицом был князь Владимир.

Снилось Сергею, что сидит он в белокаменном доме только что захваченного им города, во главе длинного стола, с самыми близкими и преданными дружинниками. Горят и потрескивают свечи. Льётся хмельное вино, а обсуждение прошедшего боя вызывает громкий смех. Все живы, можно и посмеяться. Сквозь сон Сергей не понимает одного, почему его зовут Владимир. Но эта мысль уставшего ума скоро оставляет его, и он окончательно погружается в сон.

Ему снится, что он ведёт приём послов, которых прислали к нему народы, завоёванные им и населяющие эту землю. Землю, в которую князь Владимир пришёл проявить удаль молодецкую, казну пополнить и союзников найти, которые могли бы сдерживать на этих землях таких же «проворных» воинов, как и его дружинники, но донимавших набегами его Родину. Победа Владимира была полной, о чём свидетельствовала идущая друг за другом череда послов. Местные народы с подобной силой никогда не сталкивались и теперь наперебой спешили высказать почтение и прощупать почву для своих оставшихся прав.

Послы были чудные, и это добавляло веселья Владимиру и его боевым товарищам, а речи их были так просто уморительны.

Сначала зашёл красивый рослый воин в блестящих доспехах, в короткой юбке, с круглым щитом, длинном плаще, закрывающем его спину, и коротким мечом. Послов дружинники Владимира не разоружали. Владимир от послов сидел в отдалении, а посмотреть на оружие чужестранцев, а главное, где и как оно крепится, всегда интересно.

Воин очень лаконично высказал восхищение мужеством, проявленным русскими воинами, и предложил заключить военный союз. При этом он долго говорил о законе и праве. Особенно о праве, которое получит Владимир в рамках закона распоряжаться всем и всеми на этих землях. Говорил он уверенно. Говорил он так, словно Владимиру всё уже было известно о законе и о праве. Речь его была предельно точна и походила на военные команды: «Равный среди равных», «Без гнева и пристрастия», «Там, где согласие, там победа».

Владимир слушал его, но думал о своём, о родном: «Там, откуда пришёл я, нет ни первых среди равных, ни даже вторых, не равных первым, как нет и закона, и права. Там даже слов таких не знают. Это я тут, пока вас «воюю», узнал о ваших «заморских» диковинах. У нас проще, есть дружина – есть сила, значит, прав. Нет дружины – каюк. Или ты, или тебя без всякого выбора».

Владимир слушал воина, но сердце Владимира этого воина не принимало. Дослушав его до конца, Владимир обещал подумать.

Следом за воином вошёл человек в длинной рясе в высокой конусообразной шапке. Владимир уже знал, сколь опасны такие послы, называвшие себя миссионерами – христианами. Но он сталкивался больше с простыми и бедными людьми, бродившими с этой миссией по всему свету. Владимир даже принёс пару таких миссионеров, «варягов – христиан», в жертву своим Богам. Этот же миссионер, судя по всему, был если не за самого главного, то явно бродил где – то рядом с ним.

Свои мудрецы, они же разведчики, сопровождавшие Владимира в походе, рассказывали ему о падении огромной империи. Империи, которая рухнула благодаря одному человеку, которого звали Иисус и который открыл глаза народам, населяющим её на своих угнетателей. Империя жила по единому закону, и стоило зародиться зерну сомнения в справедливости закона, как империя рухнула. Его мудрецы рассказывали и о том, что на обломках старого закона там теперь устанавливается единобожие и вводится тот же самый единый закон, но называется он теперь – закон божий. Но это неправильный закон, так как в его основу положен мирской закон рухнувшей империи.

Владимир прислушивался к мнению своих мудрецов, и для себя решил, что, пожалуй, стоит присмотреться к носителям этого нового «божьего закона». Всё-таки не каждый возьмётся из обломков рухнувшей империи начать выстраивать новую, ещё более могущественную империю.

Он с интересом и любопытством смотрел на миссионера. И пока тот выдерживал паузу, ожидая вопроса, адресованного ему, думал: «Земля хороша и плодородна, женщины чудо как хороши, да и народ послушен и дисциплинирован. Здесь более выгоден мир, чем война».

Миссионер, не дождавшись вопроса, начал говорить сам. Он очень пространно высказал мысль о стремлении Господа к единству мира, о святой миссии воинов на путях единства мира, о крестовых походах, в которых участвуют лучшие из лучших воинов. Он говорил и о законе божьем, едином для всех.

Миссионер не предлагал союз, он предлагал принять его закон. Владимир был не против единства мира. Он уже убедился на примере завоёванных им земель в пользе закона, дисциплинирующего народы. Но он прекрасно видел, что в центр этого единства миссионер, называющий себя христианином, ставит ни его Владимира – победителя, а себя как истинного проводника закона божьего и посредника между собой и ещё кем-то, Владимиру неведомого, но явно не господом. Но если всё обстоит именно так, тогда чего он топчется в его шатре. Владимир обещал подумать. Когда посол ушёл, Владимир сказал друзьям: «Пришёл дружить с нами против нас самих же».