ОЛЬГА ГАИНУТ - Храм, пороховая бочка и айсберг

За пятнадцать лет работы в школе она научилась менять голос с нежного грудного до крика. Правда, кричала она один раз, когда вдруг случайно из уст приличной и порядочной, как она думала, ученицы она услышала нецензурную брань. Тогда Дарья Петровна побледнела, как от удара, и сорвалась на крик: «Мерзавка! Ты просто мерзавка!» И девчонка не стала протестовать, а только опустила голову и покраснела.

Наконец, она ведёт урок алгебры в седьмом классе. Три ученика работают у доски по карточкам, остальные – решают номера из учебника. Тишина. Все сосредоточены. И вдруг в середине урока рывком открывается дверь, влетает неизвестная ей молодая женщина и, задыхаясь от возмущения, не обращая внимания на полный класс учеников, начинает кричать, обращаясь к ней:

– Ты знаешь, кто я такая! Да я тебя в порошок сотру! Как ты смеешь с моей дочерью так разговаривать!

Дарья Петровна совершенно не понимает, о чём идёт речь. Тридцать учеников – в шоке, не меньше, чем она. Все забыли, что они на уроке, затихли и превратились в слух и зрение.

– Какая неприятная ситуация, – думает она.

От этого в душе разливается горечь. Чувствовать себя без вины виноватой, оплёванной неизвестно зачем и неизвестно кем – это так унизительно! Особенно, когда отдаёшь всю энергию, заботу, тепло, а тебе – раз и пощёчину! Такая она – эта пороховая бочка.

В её голове пульсирует только одна мысль: «Ничего плохого я не могла сделать по определению. А посему, надо игнорировать эти крики и спокойно продолжать урок. Моего решения и моей реакции ждут тридцать человек».

А крики сплелись с угрозами в единый монолит и перешли в третью степень.

– Да у неё уже глаза сейчас выскочат из орбит, – как молния, проносится у учителя мысль, – и слюна выскакивает, как у бешеной собаки! Что же за ужас?!

Но она командует себе:

– Быстро взять ситуацию в свои руки!

И спокойно обращается к классу:

– Все слушаем, как Таня Петрова решила у доски свою задачу. Вот на этот момент, – показывает указкой, – обратите внимание…

Женщина, видя, что её никто уже не слушает, хлопнув дверью, убежала. Если бы осуществились все её угрозы, Дарья Петровна уже много раз была бы стёрта с лица земли.

– Уф, неужели это закончилось? – несмело подумала она.

Но оказалось, что до финала было ещё ой как далеко, потому что минуты через три таким же способом ворвалась директор Анна Семёновна и тоном, не терпящим возражения, вызвала её с урока.

– Директор поставила учебный процесс на второе место, а во главу угла – истерику до неприличия невоспитанной мамаши, – возмущена Дарья Петровна. – Уже это не делает ей чести. И потом, она своим приказным тоном унизила меня в глазах учеников.

– Что она тебе говорила? Повтори при директоре! – требует мать от дочери, которую тоже привели сюда. Благо, кабинеты соседние. Тогда Дарья Петровна увидела, что это Ксения, довольно хорошая ученица, немного самолюбивая и заносчивая, но, в общем и целом, – нормальная девочка.

– Она (это про Дарью Петровну) сказала, что я хожу по помойкам и собираю объедки. Ещё она сказала, что мы все в семье бедные и что у нас нет даже одежды.

Дарья Петровна не верит своим ушам, но их бред не прекращается. Тогда она резко встаёт:

– Я вам заявляю, что не имею ни малейшего понятия о том, что тут происходит, – она едва сдерживается, такое кого угодно выведет из себя, – к тому же у меня урок, который я не имею права прерывать, ибо моя цель, как учителя, в первую голову давать знания, а все разборки – потом.

– Так и директор должна была объяснить мамаше, – уверена Дарья Петровна.

Но, придя домой после всех уроков, она заставила себя вспомнить вчерашний день до мельчайших подробностей: не на пустом же месте возникло всё это!

И она вспомнила!

Вчера на последнем уроке она объявила, что будет родительское собрание. Когда все ушли, осталась Ксения, как дежурная в тот день по классу. Девочка её спросила:

– А если моя мама не сможет прийти на собрание?

– В такой хорошей семье, как твоя, – ответила Дарья Петровна, хотя не имела понятия об их семье; просто по ухоженному виду, по спокойствию ребёнка, по уверенному поведению она поняла, что в семье всё нормально, – мама или папа, вне всякого сомнения, найдут время посетить школу и узнать мнение учителя, который проводит с их детьми добрую половину дня. Вот у меня есть знакомые, у которых дочка не посещает школу, а ходит с мамой по мусоркам и собирает что-нибудь из еды и одежды, а вечером мама всё пропивает. Вот такая мама вряд ли пришла бы на собрание. Но ведь это не твой случай!

– Кто бы мог подумать, – не понимает Дарья Петровна, – что в голове тринадцатилетней девочки всё сложится диаметрально противоположно! То ли она слушала меня невнимательно, то ли не поняла моей нравоучительной речи, только дома она сказала, что… это она ходит по помойкам, и что это у них нет одежды.

И больше того, это оказалась семья, в которой папа весьма крепкий бизнесмен, а потому мама считает себя чуть ли не светской дамой.

– У мамаши, конечно, сработал инстинкт защищать своё дитя и свою семью, – понимает Дарья Петровна. – Только при этом она показала всем, как плохо она образованна, на какой низкой ступени развития она стоит. Потому что есть куда более достойные способы, к тому же они и более действенные.

– Это «светская дама» оказалась просто базарной торговкой, которая кричит, привлекая к своему товару, – уверена учитель. – Там не имеют и понятия о духовности. Мать даже не поняла, что таким образом опозорила, а не защитила дочь.

– Самое печальное, что, скорее всего, и Ксения станет в своё время действовать по образу и подобию своей матери, – раздумывает Дарья Петровна. – Я помню, как на четвёртом курсе приехала из Москвы Бегалим Айжатова, чтобы читать лекции по психологии. Какая она была красивая, стройная, оригинальная, уверенная в себе и, безусловно, очень умная. Я не забыла, что, согласно психологии, дочь повторит поведение матери с большой долей вероятности: если мать режет крупно лук для салата оливье, то так же будет делать и дочь, и она не прислушается к совету резать как можно мельче, а то и совсем исключить этот ингредиент, ведь так делала мама. Это модель поведения, привитая с детства. Чтобы хотя бы сдвинуть такую установку, уж не говорю, поменяться кардинально, какие усилия над собой нужны! Или уж очень сильные удары судьбы.

– Но нет правил без исключения, – Дарья Петровна знает не один такой случай. – Когда отец, что называется, без бутылки не представляет жизни, а сын принципиально ни капли не берёт в рот. А, согласно науке, если человек до двадцати лет не пробовал спиртное, он не сможет стать алкоголиком никогда.

Тут память услужливо преподносит ей забавный случай.