Владимир Асоргин - История выигрыша

– Любопытные вещи ты мне рассказал. Твоя история – да, весомый аргумент. Ну а как ты воткнешь в свою теорию о безоговорочно продажной любви тех же жен декабристов – да, тех самых декабристов, которые, пнув сапогом спящего Герцена, объявили начало смуте, приведшей Россию к гибели? Речь не о них, а об их женах. Как они, нагруженные под завязку скарбом, двинулись вслед за своими мужьями, прекрасно зная о лишениях, которые их ждут впереди? Это ли не истинная любовь? Состраданию здесь не место!

– Бла-бла-бла! Все твои жертвы истинной любви – всего лишь литературные герои, выдуманные персонажи. И вообще, много ли в мировой литературе положительных примеров? Я, конечно же, не одолел столько классики, как ты, но прочел немало, уж поверь. И кроме булгаковского Иешуа, «идиота» князя Мышкина и Алеши Карамазова никого что-то не припомню. И заметь, все мужчины. А из женщин… Ну, скажем, Наташа Ростова, героини Жорж Санд, Шарлотты Бронте и почти все «тургеневские девушки». Как-то мало их. В книге можно написать что угодно! Человечество во все века с трепетом относилось к любви, поэтому о ней писали так напыщенно. Да, декабристы с их верными женами, променявшими безбедную жизнь на поселение в Сибири, не литература – реальность. Но это было почти два века назад. И это был особый сорт людей – дворяне, их состояния приумножались из поколения в поколение, они действительно не думали о деньгах, и их браки в полном смысле заключались на небесах. В те времена была совсем иная мораль. O tempоra! O mores! Я сейчас говорю о другом, о поколениях, духовно искалеченных советской властью. За эти семьдесят лет генофонд страны был практически уничтожен. Кто успел – уехал, остальные сгнили в лагерях. Когда рухнула Берлинская стена, а затем Ельцин подарил стране свободу, все возликовали: ура, мол. Но никто толком и не знал, что с ней, со свободой, делать. Появились огромные деньги у наиболее наглых и предприимчивых, например, у меня. – Макс осклабился и тут же продолжил. – Да и у тебя тоже. Все бросились наверстывать упущенное. Сначала это было смешно, сам помнишь. Малиновые пиджаки, «голды» на шее толщиной с палец, автоматная стрельба в центре города, крутые тачки, поездки по Европам, о которых в прессе было стыдно читать… Знаю, Серега, что ничего нового я тебе не рассказал, все было на твоих глазах.

Но думается мне, что именно в те годы и появилось в женских умах, да и не только в женских, это отвратительное понятие – прагматизм. Женщины, как истинные хозяйки нашей планеты, сразу же смекнули, что происходит. Мужики, как правило, смотрят на небо, считая звезды, а женщины – под ноги. Новоявленные нувориши внезапно богатели и так же внезапно теряли свои миллионы. Красивые и предприимчивые представительницы прекрасного пола в мгновение ока оказались в постелях самых успешных из них. К хорошему ведь очень быстро привыкаешь. Они быстро и уверенно заняли место возле прилавков эксклюзивных европейских бутиков. Пресловутые «Шанель №5», о которых советские женщины говорили с придыханием, вошли в нецензурный сленг «новорусских» школьниц.

А жизнь продолжала выписывать свои странные узоры. Большая часть населения, резко отброшенная за грань нищеты, выживала, как могла. Уже никого не удивлял профессор, торгующий гигиеническими женскими прокладками на городском рынке. Поток «челноков» из Китая стал нормой жизни. Сколько судеб было разбито, сколько семей распалось… Сколько вчерашних миллионеров полезло в петлю… Ну а их женщины без малейших угрызений совести перебрались в постели сегодняшних. Примеров не счесть. И я не знаю ни одного, кто выбрался из грязи в князи, а затем по воле рока с заоблачных высот опять угодил мордой в грязь и смог удержать свою женщину. Поэтому и утверждаю: любовь и деньги всегда идут по жизни рука об руку! Женщина по своей натуре обречена на повиновение. Это видно уже по тому, что всякая из них, попав в противоестественное для нее положение полнейшей независимости, тотчас же примыкает к какому-нибудь мужчине, которому позволяет руководить и господствовать над собой, и, разумеется, содержать – ведь ей нужен господин. Если она молода – им будет муж или любовник, если стара – духовник.

Как прав был старик Декарт, изрекший однажды: «Непостоянство – имя твое, женщина!» Ну не может быть любви без денег! Нередко женщины, нисколько не любя, все же воображают, будто они любят. Увлечение интригой, естественное желание быть любимой, подъем душевных сил, вызванный приключением, и боязнь обидеть отказом – все это приводит их к мысли, что они страстно влюблены, хотя на самом деле всего лишь кокетничают, чаще всего даже не осознавая этого. Ум у большинства женщин служит не столько для укрепления их благоразумия, сколько для оправдания их безрассудств.

Сотников терпеливо выслушал этот пространный монолог, не перебивая. Он и представить себе не мог, что Макс, видимо, столько испытал на любовных фронтах, что, окончательно разочаровавшись в женской преданности, сможет выдвинуть такую теорию. Живя всю жизнь с единственной женщиной, он был далек от душевных мук, терзавших его друга. Любовь давно уже покинула их обоих, уступив место привычке. Когда люди уже не любят друг друга, им трудно найти повод для того, чтобы разойтись. Так они и жили. И ничего в своей жизни менять он уже не собирался. Нечастых, ни к чему не обязывающих любовных связей ему было предостаточно. Он твердо стоял на ногах, смутные времена прошли. У него была интересная работа, которую он любил и за которую получал очень немалые деньги, и он был совершенно спокоен за свою грядущую старость.

– Что-то ты совсем уже озлобился на женщин. Натуральный женоненавистник. Одной меркой их меришь. Есть ведь и порядочные женщины, – не совсем уверенно после такой убийственной речи возразил Сергей.

– Почти все порядочные женщины, – ни секунду не задумываясь, парировал Соболев, – это нетронутые сокровища, которые потому и в неприкосновенности, что их никто не ищет. Я уже давно разделил всех женщин на две категории: порядочные женщины и женщины, которые нравятся мужчинам. А не пора ли нам баиньки? А то девочки уже заждались. Что? Не хочешь? Ну, как знаешь. Тогда я возьму обеих, тряхну стариной.

Было уже поздно. Великолепная луна сияла на небосклоне, усыпанном мириадами звезд. Несмотря на сентябрь, было необыкновенно тепло. Отправив друга навстречу блуду, Сотников некоторое время сидел на веранде, смакуя коньяк и перебирая в памяти их разговор. Со многим он не был согласен и, хоть и очень хотел переубедить Макса, считал это делом безнадежным. Они были давними друзьями, и, хотя величайший подвиг дружбы не в том, чтобы показать другу свои недостатки, а в том, чтобы открыть ему глаза на его собственные, он был уверен, что словесные перепалки не заставят Соболева отказаться от своих убеждений – и, тем не менее, считал разговор незаконченным.