Георгий Богач - Две Родины

– Подумай о своем будущем, Паша. Я не только молодой тренер, но и связей у меня в этом городе нет. Приехал сюда не так уж и давно и был рад, когда попал в этот клуб. Сейчас придет Леонид Кузьмич, и ты с ним сам обо всем поговоришь.

– Вы что, отказываетесь меня тренировать?

– Нет, Паша, просто меня временно переводят работать в область. Если я туда не поеду, то лишусь ведомственного жилья. Повзрослеешь – поймешь. А тебе как спортсмену времени терять нельзя. Гимнаст старится быстро. Я не хочу подставлять тебя, понимаешь, Паша? Тренеру иногда полезны неурядицы для опыта, а вот гимнаст должен тренироваться и ни о чем не думать.

– Куда вас переводят?

Но Михаил Алексеевич не успел ответить Паше. Дверь открылась, и вошли Леонид Кузьмич и полный мужчина в дорогом костюме из ткани с отливом.

– Знакомься, Паша, это член технического комитета Федерации гимнастики России Анатолий Георгиевич Побережный. Узнал знаменитого гимнаста? – спросил Леонид Кузьмич и улыбнулся.

– У меня дома есть фотография Побережного, вырезанная из старого журнала «Физкультура и спорт», но…

– Но там я худой и чернявый, – перебил Павла Побережный. – А сейчас я толстый и седой. Но все-таки это я. Давай, Павел, сразу приступим к делу, – Анатолий Георгиевич снял пиджак, повесил на стул, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, которая округлилась на животе. – Леонид Кузьмич показал мне видеозаписи твоих комбинаций на снарядах. Интересно, очень интересно. Сиди, сиди, не вставай. Понимаешь, Паша, российская гимнастика сейчас переживает далеко не лучшие времена. Чтобы исправить дело, нужны новые талантливые ребята, которые подняли бы общий уровень гимнастики и задали бы тон другим. Но не обольщайся – чемпионом ты вряд ли станешь. Вот комбинации на некоторых снарядах ты смог бы сделать классно, на голову выше других, скажем, на брусьях и перекладине. Прыжки и конь явно не твои снаряды. Кольца и вольные упражнения надо подтянуть. Ученикам этого не говорят, чтобы не баловать, но я считаю, что ты один из тех, кто начнет возрождение нашей гимнастики. Как ты на это смотришь?

– Нормально смотрю. Тому, что я умею, меня научил Михаил Алексеевич.

– Вот и хорошо. Нужны не только новые молодые гимнасты, но и перспективные молодые тренеры. Кстати, я помню, как выступала твоя мать – Маша Горемыкина. Она была очень неплохой гимнасткой. Маша не достигла высот, но и техника, и вкус у нее были отменные. Ты очень напоминаешь ее смелостью исполнения.

– Сейчас ее фамилия Сосницкая.

– Я знаю. Ты серьезно относишься к гимнастике?

– Серьезно.

– Тогда мы поговорим обстоятельно. Я заеду за тобой через час. Тебе все равно сегодня тренироваться в полную силу нельзя. Буду ждать в машине у скверика, что позади спортзала.

– Хорошо.

После тренировки Павел вышел из старого двухэтажного здания спортзала, которое вот-вот должны были снести, а на его месте построить то ли дворец спорта, то ли бизнес-центр, и направился к скверику. Из «Лексуса» его окликнул Анатолий Георгиевич.

– Садись, Паша, в машину. Вот сюда, рядом. Пристегни ремень. Ты, конечно же, еще не ел. Вообще-то я живу в Москве, но и в Питере у меня есть небольшая квартирка. Друзья помогли. Как говорится, не имей сто рублей. Поедем ко мне, поужинаем, заодно и поговорим. Есть хочешь?

– Не особенно.

– Ничего, поужинаешь. Нам с тобой надо многое обсудить. Ты уже взрослый парень и должен учиться уму-разуму.

Машина Побережного с Каменноостровского проспекта выехала на Большой проспект Петроградской стороны, затем по Тучкову мосту пересекла Малую Неву и въехала на Малый проспект Васильевского острова.

– Удивительно. Сегодня нет пробок, – весело сказал Анатолий Георгиевич. – Сейчас доедем до Наличной улицы, и мы уже дома. А вот в Москве, доложу я тебе, пробки на дорогах такие, что вам, питерцам, и не снились.

– Вы в Питере, наверное, по делу, а из-за меня отвлекаетесь.

– Паша, в вашем клубе я появился не случайно. И в Питере не случайно. В Питер я приехал исключительно из-за тебя.

– Не такой уж я крутой гимнаст, чтобы из-за меня приезжать. Вот у Володи Пилипонова действительно классные комбинации.

– Это твой друг? Неплохой гимнаст. Но неплохой гимнаст – это не то, что нам сегодня надо. Сейчас не те времена. Сегодня нужны звезды. Вот мы и дома, – Анатолий Георгиевич свернул во двор и припарковал машину под большим деревом. Табличка на пятиэтажном кирпичном доме гласила: «ул. Наличная, 19».

Они зашли в угловой подъезд, поднялись на четвертый этаж, и Анатолий Георгиевич позвонил в дверь, расположенную справа. Открыла высокая женщина лет сорока с пышными формами. Она улыбнулась и мягко сказала:

– Проходите.

– Вот, Ирусик, привел будущего чемпиона по гимнастике. Зовут его Павел. А эту красивую даму зовут Ирина Михайловна. Обувь снимай, надевай тапочки. Мы, гимнасты, люди аккуратные, правда, Паша?

– Конечно, – Павел снял туфли и надел домашние тапочки.

– Пойдем, Паша, на кухню. Перекусим, поговорим, обсудим, поспорим. Ирусик, накрой нам стол.

Кухня в угловой квартире была треугольной.

– Располагайся вот здесь, а я присяду напротив. Тебе как спортсмену водки не предлагаю, а я выпью, и выпью с удовольствием. День был нелегкий. Ваш Питер поменьше Москвы, но мотался я сегодня немало. Причем из одного конца в другой. Ирусик, ты нам чего-нибудь легонького, рыбки сообрази и овощей. А мне как хохлу сальца нарежь, того, что привез. Мне из Чернигова сала прислали с прожилками мяса, такого, как люблю. Бывал в Чернигове, Паша?

– Не приходилось.

– А я там родился, тренировался, стал мастером спорта. А когда в сборную команду Союза попал, в Москву позвали. Там и застрял. Но Питер я очень уважаю. Что ни говори, культурная столица. Здесь много толковых гимнастов было. Все мне в них нравилось, но какие-то они не боевые были, я бы сказал, слишком скромные. Мало питерцев в сборную Союза попадало, мало. Наглости и напористости им не хватало, а в спорте без этого нельзя. Но ты-то, надеюсь, в сборную России попадешь. Если старших слушаться будешь. Ты сам себе накладывай в тарелку все, что нравится, осетринку бери, стерлядочку, картошечку, салатик, – Анатолий Георгиевич налил себе стопку водки, смачно выпил, крякнул, воткнул вилку в соленый груздь, закусил.

Павел вопрошающе посмотрел на Ирину Михайловну, ожидая, что она тоже сядет за стол.

– Иришка, к сожалению, с нами поужинать не сможет, обещала к соседке зайти, массаж ей сделать. Она классно массаж делает. Меня, помню, от радикулита спасла, – Анатолий Георгиевич пристально посмотрел на Ирину Михайловну, и та вдруг заторопилась.

– Да, да! Я к Женьке из тридцатой квартиры обещала зайти, шею размять. У нее сильно давление подскочило, – она пошла в прихожую, и за ней захлопнулась дверь.