Сергей Е. ДИНОВ - Выползина. Портал 55. Дневники 90-х. Роман

– Проводник, места еще свободные есть?! – раздраженно крикнула брюнетка.

– Нету! Вы сами-то, гражданка, с билетом?! – гаркнули в ответ хриплым женским голосом довольно близко в коридоре, но с недовольством, мол, кричать-то вовсе и не следует.

– Да, я – гражданка с билетом! – отвечала на повышенных тонах брюнетка. – Вы же только что проверяли!

– Тада займите свое место!

– Надо помещать женщин к женщинам! – возмутилась брюнетка. – А не к сомнительным типам!..

– Воинствующая лесбиянка! – злобно пробурчал Федор. – Нда. Мне жутко повезло!..

– Алле, гражданка, здесь вам не Кресты 7 7 Следственный изолятор в Санкт-Петербурге. Получила название по расположению тюремных зданий в виде креста. , – откликнулась задорная проводница. – Там помещают! У нас раз – мещают! Разница, наверно есть?

– Разница есть… она не может не есть, – проворчал Федор.

– Не хватало, чтобы всю ночью меня насиловал какой-то червяк в очках! – продолжала злобствовать брюнетка и орать на весь вагон. После отправления поезда добрая часть зевак и сплетниц, под предлогом сходить в туалет, наверняка, потянется посмотреть на червяка в очках и горластую скандалистку.

– Размечталась! – пропыхтел обиженный интеллигент Федор, демонстративно улегся поверх одеяла, прикрылся журналом «Компьютерное обеспечение». Очки научному работнику нужны были только для чтения при слабом освещении. Федор до этого момента полагал, что очки придают ему как раз интеллигентный вид. Не прокатило.

На его несчастье, проводником оказалась щекастая деваха лет тридцати пяти с лишним… весом, с прищуром пройдохи и мелкой спекулянтки. Такая, из принципа, сделает скромному компьютерщику еще хуже, тем более, из женской солидарности. По слегка совпадающему внешнему облику роль проводницы можно было бы предложить актрисе Ирине Муравьевой… Хотя нет, для обаятельной и привлекательной Муравьевой это было бы слишком унизительным предложением. Пусть достанется эта роль безвестной провинциальной артистке.

Заглянув в купе, Щекастая в явном злорадстве оскалила лошадиные зубы, раскрыла бесцветные зенки размером в мутные донца стаканов, с удовольствием заподозрила в Федоре скромного, начинающего семьянина, решила продолжить эксперимент по возможному совращению знойной брюнеткой этого скромняги и заорала на весь вагон, словно брюнетка не стояла рядом, а курила в тамбуре:

– Вполне приличный пассажир! Займите свое место, гражданка, и не выступайте тут! Никто насиловать вас не станет! У нас поездная бригада милиции 8 8 Переименование милиции в полицию в России состоялось 1 марта 2011 года. Слово «милиция» берет начало из древнего Рима и обозначало военную службу солдат-пехотинцев. работает для этого.

– Для этого?! – громко переспросил Федор. – Тогда вызывайте наряд сразу. Моя спутница не успокоится!..

Проводница фыркнула от смеха, оценила грубый мужской юмор и более приветливо улыбнулась.

– Чайку желаете? – обратилась она к юморному пассажиру.

– Желаю, – благосклонно отозвался Федор. – С лимоном.

– С лимоном нету, – отрезала проводница.

– А с чем есть?!

– Чай можно есть с колбасой, – совершенно серьезно ответила проводница. – Имеется нарезка полукопченой колбаски.

– Только чай, – отрезал Федор.

Проводница, недовольная скромным заказом и скромным клиентом, удалилась, картинно качнув мощными бедрами в узкой форменной юбке.

Сдохшим аэрозольным баллончиком брюнетистая попутчица зашипела от бессильного возмущения, вкатила в купе розовый чемодан на колесиках, сунула под столик нелегкую свою клеенчатую сумку, точно такую же, как и у Федора, размером с бухгалтерский портфель с документацией.

В подобных, напомним, первооткрыватели свободной торговли – «челноки» в «перестройку» растаскивали по стране товары из Китая и ближнего зарубежья.

Брюнетка демонстративно раскованно и вольготно уселась напротив Федора, закинула ногу на ногу, чтобы попутчик смог разглядеть под короткой юбчонкой ее кружевные трусики в завеси черных колготок.

– Ладно! Ночь покажет! – смирилась она пред неизбежностью. – Давай, студент, знакомиться! Станешь вешать девушке лапшу на уши про звезды или сразу завалишь в постель? – с вызовом довершила она свою наглую тираду.

– Почему про звезды? – прошипел бывший «звездочет» Федор с удивлением от прозорливости брюнетки.

– Потому! У вас, козлов… – она сделала значительную театральную паузу, – один примитив на уме: запудрить мозг девушке лунной пылью, чтоб не заплатить за любовь! – заявила она, призадумалась и, казалось, смирилась с присутствием неказистого, нереспектабельного попутчика.

– У меня другая фамилия! – пошутил Федор, пытаясь, снизить накал неудачного знакомства.

– Какая фамилия?!

– Не Козлов!..

– Некозлов?! Баранов, что ли?! – остывала от первой вспышки ярости брюнетка и тоже снизошла на серию шуток. – Или Ослов?!

– Достоевский!

– С романом «Дебил» который? – проявила свое неожиданное и сложное чувство юмора попутчица. – Ладно. Перейдем от ля-ля к делу. Сто баксов! И обещаю: ночь станет бурной и незабываемой!

– Ого?! – шутливо испугался Федор. – Ставишь вопрос бедром?!

– Ставлю. И бедром тоже… Ну, хорошо! Хорошо! Не делай такую кислую физию! – воскликнула брюнетка на перекошенное от возмущения лицо Федора. – Для вечных студентов сезонные скидки – полтос… Нет?! Даже тридцатничка девушке не кинешь?.. Понятно!.. Перед нами вшивый интеллигент в мягких тапочках, жмот, трус и скряга!

Сдержанный и терпеливый, воспитанный и культурный, петербуржец в третьем поколении, Федор никогда не числился в робких «мальчиках на побегушках» или подкаблучниках, хотя перед напористыми, наглыми женщинами частенько пасовал, но мог ответить на оскорбления и грязные остроты с достоинством, с юмором, но тут растерялся.

Он, действительно, был из культурной, интеллигентной, петербургской семьи, и на «вшивого», разумеется, обиделся. Подобных откровенных… шлюх, как эта, расписная и злобная «брюня» (как он прозвал брюнетку с первого взгляда), избегал всю свою сознательную жизнь. А тут столкнулся в одном узком ящике купе. В кои веки, рядом со скромным компьютерщиком на всю ночь оказалась симпатичная, ухоженная девица, гладкая, ладная, с гадкой улыбочкой уверенной в себе «жрицы любви». Радуйся, блистай юмором, знакомься и занимайся. Купе до потолка наполнил одурманивающий аромат ее дорогущих иноземных духов. Но лишь ощущение мерзости и липкой грязи неприятно защекотало все естество Федора. Он брезгливо передернулся.

Значит, кому-то предстоит умереть первым… морально, разумеется. И Федор отважился на словесную атаку: