Шалва Амонашвили - Основы гуманной педагогики. Книга 5. Учитель

– Какая разница, – улыбнулся мальчик, – мы разошлись и, когда нужно будет, найдёмся.

– А если ты у неё пропадёшь?

– Этого не случится.

– Откуда ты знаешь, что случится и что не случится? Возьму я, допустим, и заберу тебя.

– Ты этого не сделаешь.

– Почему?

– В этом нет необходимости.

Оба улыбнулись друг другу и остались довольны игривому разговору.

Подошла молодая красивая женщина.

– Здравствуйте! – сказала она незнакомцу и обратилась к мальчику. – Вот ты где. Пошли, нам пора!

– Мы скоро увидимся, а записи не сжигай, – сказал ему мальчик и пошёл за мамой.

«Какой самоуверенный», – подумал Алексей Александрович, провожая их взглядом.

Он положил тетрадь и спички обратно в портфель и медленным шагом направился к городу.

Автобусная остановка была недалеко. Он увидел, что мальчик с мамой ждут автобуса. На остановке кроме них никого не было. Он ускорил шаг – магнетическая сила мальчика притягивала его. Подъехал пустой автобус. Они подошли к дверям. Мама держала мальчика за руку, помогая ему подняться. В это время мальчик обернулся, тоже увидел его, споткнулся о ступеньку и упал на асфальт, ударившись коленом.

Видимо, ему стало больно, очень больно. Алексей Александрович понял это по тому, какую острую боль ощутил в колене в это же самое время.

Он подбежал к мальчику. Помог подняться и собрался было сказать что-то подбадривающее, но мальчик его опередил; он улыбнулся ему, сказал «спасибо», а перед мамой извинился.

Они поднялись в автобус.

Алексей Александрович тоже поехал бы этим автобусом. Но пока он нагнулся, чтобы поднять с асфальта портфель, двери захлопнулись, и автобус тронулся.

Он глядел вслед удалявшемуся автобусу, и странное, весьма странное чувство начало овладевать им: ему показалось, что мальчик – это он сам, Алексей Александрович, и мальчик этот – его детство! «Это же я?! Этот мальчик – я! Я узнаю себя в мальчике!» – подумал он с удивлением.

Сегодня понедельник, день приёма зачётов от студентов. Две недели чтения курса лекций по истории русской литературы шли по восходящей линии. Каждый день студенты всё больше увлекались вопросами, которые разбирал с ними их профессор. Резко изменилось у них отношение к вчерашнему своему учителю. Неожиданно для себя они обнаружили, насколько он мыслящий человек и оратор.

– Профессор, можно ли привести на ваши лекции маму, она очень интересуется литературой! – спросил один студент.

– Можно, – добродушно ответил профессор.

– А я дедушку приведу, можно?

– Можно…

И последние три дня аудитория была переполнена мамами, дедушками, бабушками. Пришли даже несколько пап.

Восторг и удивление росли с каждым днём.

В конце недели профессор объявил:

– В понедельник будете сдавать зачёты.

Понедельник был тем днём, когда по плану завуча в классе Алексея Александровича должен был состояться прощальный праздник: учитель прощается со своим четвёртым классом, дети переходят в пятый, а учитель возвращается в первый. И начинается всё сначала.

Алексей Александрович пошёл к директору.

Тот обрадовался, увидев его.

– Хотел позвать вас сам… Пожалуйста, послушайте мои вчерашние стихи.

Он повлёк его к окну, достал из кармана лист, развернул его, отрешился от всего внешнего, погрузился в себя, и его правая рука начала обводить в воздухе поэтические абстракции. Он читал искусно и вдохновенно.

Он закончил чтение, но понадобилось минуты три, чтобы выйти из поэтического транса.

Алексей Александрович был зачарован стихами. Был восхищён самим директором, глаза которого излучали любовь.

– Вы истинный поэт… – сказал он со всей искренностью.

На лице директора засветилась улыбка благодарности.

– Я бы хотел издать сборник стихов, – сказал он с какой-то застенчивостью, даже чуть покраснел, – не согласились бы вы стать моим редактором?

Алексей Александрович смутился: не ожидал такого лестного предложения.

– Я же ещё студент… Вы прекрасный поэт. Хотите, я попрошу в университете своего профессора, он известный человек в литературных кругах…

Директор прервал его:

– Вы для меня есть известный профессор. Пусть сегодня вы студент, но придёт время, и я буду гордиться тем, что именно вы стали редактором моего первого сборника. Ну как, не откажете?

– Нет, конечно, – сказал Алексей Александрович, а в душе подумал с грустью: «А что есть моё будущее? Нет его у меня».

Момент был подходящий, и Алексей Александрович рассказал директору о своих профессиональных занятиях со студентами четвёртого курса и попросил принять зачёты.

Директор посмотрел на него с изумлением.

– Значит, вы в течение двух недель читали своим ученикам…

– Студентам четвёртого курса, – вставил Алексей Александрович.

Директор принял поправку.

– …студентам четвёртого курса спецкурс по истории литературы в объёме тридцати или сорока часов… Так?

– Именно так!

– Как вам это пришло в голову?!

– Они сами подсказали…

– Как они могли такое подсказать?!

– Почему же, они у меня развитые!

– Скажите, что вы делали с классом эти три года?

– Не знаю… Учил, воспитывал…

Изумление директора переходило не в возмущение, а в восхищение.

– Люблю таких учителей, как вы! – сказал он и похлопал его по плечу. – Хорошо, примем зачеты от ваших студентов. Только пригласим ещё одного литератора из старших классов…

Слух о зачётах в тот же день облетел все кабинеты, коридоры, переходы школы.

Учителя начальных классов сразу насторожились: что за инновация такая и почему новичок выпендривается?

Завуч заволновалась. Ни разу не проверяла она уроки студента, в классе он мог натворить все что угодно, он же не профессионал!

Учителя старших классов иронически улыбались: мол, глупость читать ученикам четвёртого класса университетский курс! Но то, чем сами занимались в это время, они не считали глупостью: сосредоточенно и тщательно складывали цифры от двух до пяти, делили сумму и выводили среднеарифметические баллы своим ученикам.