Люттоли - Киберпираты

– Всё что угодно.

С минуту после этого ответа Павлов молчал. Бренда видела, что внутри него происходила борьба. Он как бы не решался сказать то, что вскоре произнёс:

– Всё это время я обманывал дочь. Я несколько раз звонил ей и говорил, что всё в порядке. Она думает, что я здесь занимаюсь делами. Но теперь больше нельзя оттягивать. Меня могут в любое время…надо сообщить ей, что меня…приговорили к смертной казни. Павлов сделал глубокий вздох и продолжал, – я не могу этого сказать. У меня не хватит сил, чтобы сообщить ей это.

– Ты хочешь, чтобы я это сделала? – Бренда неожиданно для обоих перешла на ты.

Павлов в ответ кивнул.

– Аня прекрасно знает английский. Надо просто позвонить ей и рассказать обо всём. И ещё…скажите ей, что я ни под каким предлогом больше не буду разговаривать с ней. Если она попытается приехать… – Павлов судорожно вздохнул. Бренда видела, с каким трудом ему даются слова. – Я…я откажусь с ней видеться. Я уже умер для неё. Так и передай ей, Бренда.

В это время раздались голоса охраны. Время, отведённое на свидание, заканчивалось. Бренда записала номер телефона, который продиктовал Павлов, и встала с места. Они некоторое время смотрели друг на друга, потом…одновременно потянулись и обнялись. Над ухом Бренды раздался шёпот Павлова:

– Я никогда не забуду ангела, который поддержал меня в эти невыносимые мгновенья моей жизни. Будьте счастливы, Бренда. Будьте счастливы.

Они отстранились. Бренда с трудом сдерживала рвущиеся наружу чувства. Ей стоило огромных трудов не пойти вслед за Павловым, который с каждым шагом всё больше удалялся от неё.

– Я снова приеду.

Услышав слова Бренды, Павлов остановился и обернулся к ней лицом.

– Нет, Бренда, мы больше никогда не увидимся.

Бросив последние слова, Павлов вскоре исчез за дверью. Бренда смотрела на дверь, через которую ушёл Павлов до тех пор, пока рядом с ней не раздался женский голос, полный непосредственного участия.

– Я невольно подслушала ваш разговор. Он прав, милая. Если даже его не казнят,…здесь такое происходит,…не каждый сможет выдержать…

Небольшой городок Снежинск оправдывал своё название в эти декабрьские дни. Погода разбушевалась во всю. Четвёртый день подряд не переставая шёл снег. Сильный снегопад крайне осложнял жизнь городка. Улицы и дороги едва успевали убираться. Деревья сгибались под тяжестью осевшего снега. Электрические провода грозили каждую минуту оборваться, отчего свет в городе периодически выключался.

Ближе к полудню 2 декабря температура опустилась ниже двадцати пяти градусов и в дело вступила вьюга. Всё в городке – улицы, тротуары, автомобильные дороги – леденели на глазах. Немногочисленные прохожие пытались сразу же укрыться от пронизывающего насквозь ветра за стенами магазинов и кафе. Иные спешили домой, чтобы там переждать непогоду.

На фоне разбушевавшейся стихии очень необычно выглядела одинокая фигура молодой девушки. Она так медленно брела по тротуару, словно вокруг была не метель, а совершенно спокойная летняя погода. И это выглядело со стороны очень странно. Не менее странно выглядела одежда девушки. На ней были одеты тёмные сапоги и серое пальто, которое по непонятной причине было распахнуто. Шапки на голове не было. Длинные русые волосы, обрамлявшие миловидное лицо и лежавшие на воротнике пальто,…покрылись снегом. В руках девушка держала портфель. Портфель заледенел, как впрочем, и обе руки девушки. Редкие прохожие успевали бросить удивлённый взгляд на девушку. Впрочем, как и водители автомобилей, которые проезжали мимо странной фигуры.

Девушка не обращала внимания на эти взгляды. Со стороны казалось, что она вообще ни на кого и на что не обращает внимания.

Лицо девушки выглядело опечаленным. Глаза были полны грусти. Щёки, нос и губы полностью обледенели, но она не обращала на это внимания и так же медленно брела по тротуару. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы не появился молодой человек в меховой куртке и вязаной шапочке на голове. На куртке сзади было написано «Я главный».

Этот парень сзади подбежал к девушке и, схватив за плечи, остановил. Она безропотно подчинилась этому жесту. После этого парень повернул её к себе и быстро застегнул пуговицы на её пальто. Затем он снял со своей головы шапку и надел её на голову девушки. После этого он приподнял воротник её пальто, взял из обледеневшей руки портфель и, обняв за плечо,…куда-то повёл. Он всё время обнимал и поддерживал её, стараясь укрыть собой от разбушевавшейся стихии. Через несколько минут он уже вошёл с ней в подъезд трёхэтажного дома. Они поднялись на второй этаж и там остановились перед массивной железной дверью. Парень бесцеремонно начал копаться в карманах пальто девушки и вскоре извлёк оттуда связку ключей. Он быстро нашёл нужные ключи и отпер дверь, что, несомненно, говорило о его осведомлённости и близком отношении к девушке.

Едва они вошли в квартиру, как парень закрыл дверь, быстро скинул пальто и ботинки, затем начал раздевать девушку. Он снял с неё пальто, затем шапочку и сапоги. Проделав всё это, парень повёл её в комнату и, усадив на диван, укрыл тёплым одеялом. Девушка подчинялась безропотно. На лице у неё застыло безжизненное выражение. Казалось, никто и ничто её не интересует. Видимо, её заботливый друг прекрасно понимал это состояние. Он несколько раз тяжело вздохнул и с глубоким участием посмотрел на девушку.

Парень был немногим выше среднего роста. Обладал выразительными чертами лица. Особенно отличались светло-голубые глаза, которые подчёркивали тонкие брови. Он был слегка худощав и очень подвижен, что выражалось в постоянных, незначительных жестах. Волосы у него были довольно необычного цвета. Чёрные с русым оттенком.

Парень некоторое время молча наблюдал за окаменевшим лицом девушки, затем опустился на корточки перед ней и, заглядывая в глаза, выделяя каждое слово, сказал:

– Ещё раз так сделаешь…поколочу! Я не шучу, Аня. Я, правда, тебя поколочу. Посмей ещё только раз выйти в такую холодину, в таком…виде.

– Ну и побей, Миша! – прозвучал совершенно равнодушный ответ.

– Да, – протянул парень, которого назвали Мишей, – пойду лучше посмотрю, что покушать есть. Проголодался. И тебе надо поесть. Он поднялся.

– Я не хочу.

– Захочешь, когда я твоих любимых бутербродов приготовлю. Какие отец твой готовил, – Миша запнулся на полуслове. По его взгляду было заметно, что он пожалел о словах, которые произнёс. Эти слова вызвали слёзы у Ани. Она беззвучно заплакала. Мише ничего не оставалось, как оставить её и дать самой успокоиться. Никакие слова не могли утешить девушку. Зная её очень давно, он отчётливо понимал, что лишь она сама могла справиться со своим горем.