Александр Венгер - Затяжной конфликт

Вскоре произошла очередная неприятность с грузовиком. Когда машина не появилась в назначенное время, Самозванец отправил к водителю почтового голубя. Тот вернулся с запиской, написанной без знаков препинания: « Нужно разрешение а то обратно не пущают и разрешения не выдают потому говорят здеся теперь особенная зона и без разрешения нельзя ».

Итак, на этот раз виновниками стали не антихристовы войска, а российские полицейские, устроившие на въезде в Князево полупропускной пункт: туда пускали, оттуда – нет. Самозванец, хорошо знакомый с российской действительностью, которая за последние четыреста лет мало изменилась, обратился к миллиардеру Харитонову:

– Выручай, брате. Надо посул поднести. Дать на лапу, по-вашему.

– Не помажешь – не поедешь, – подтвердил Йованович.

Харитонов послал одного из своих лоботрясов в Князево. Приблизительно через час тот вернулся вместе с грузовиком.

– Ну, всё в порядке: постоянный пропуск, – сказал лоботряс.

– Дорого обошлось? – осведомился Слава.

– Коммерческая тайна, – заржал лоботряс.

– Вот не думал, что второй раз такая … ( непечатное слово ) выйдет, – сокрушался водитель. – То Антихрист, то эти полицаи.

Слава его утешил:

– В одну и ту же воронку снаряд дважды не попадает.

– Так попал же!

– Дважды не попадает. Только трижды. Так что жди следующей неприятности.

– Да ну тебя! Вечно скажешь гадость какую-нибудь, – обиделся водитель. – Слушать даже не хочется.

Наступил вечер. Жара спала. Со стороны поля потянуло прохладным ветром. Разомлевшие за день дружинники приободрились. Высоко в небе лениво полоскал крыльями не то ангел, похожий на лебедя, не то лебедь, смахивающий на ангела. Впрочем, откуда здесь взяться лебедю?

Юный бритоголовый кришнаит затянул мантру, к нему присоединились еще двое. Заунывное пение звучало то тише, то громче, навевая смутные видения. Мертвая зыбь в океане. Гора Джомолунгма, известная в мире как Эверест. Одинокий волк, воющий на Луну…

Максим тряхнул головой, избавляясь от наваждения, и занялся своим дневником.

На другой день разгорелся богословский спор между Изей и Керимом – молодым мусульманином с отсутствующим выражением лица, какое можно увидеть в транзитной зоне международного аэропорта или на похоронах высокопоставленного чиновника. Керим называл Черного Рыцаря Даджалем и всё ждал, когда солнце начнет всходить на западе, как предсказал Пророк. Отоспавшись после ночного дежурства, он рассказывал, что на рассвете видел джиннов, пролетавших над полем.

– Это таки не джинны! – кипятился Изя. – Это демоны принимают разных обличьев.

– Не то говоришь, – бесстрастно возражал Керим. – Тот, что у вас демон, он у нас шайтан. Он господин. Дрянной, нехороший. Джинн – он слуга. Когда шайтану служит, тогда сам тоже дрянной. Когда хорошему человеку служит, тогда хороший.

Изя, не найдя дополнительных аргументов, возмущенно пробормотал что-то вроде « бен зона » 11 11 Сукин сын ( иврит ). и пошел искать другого собеседника. С Федей они быстро сошлись на том, что «джинн» – это неправильное название демона, но поспорили по поводу имен собственных. Федя считал главными демонами Вельзевула и Люцифера, а Изя – Самуэля и Теумиэля. Хорошо, Максим вовремя вмешался, а то могло и до мордобоя дойти.

Хотя Максим поручился перед Славой за душевное здоровье Изи, он не был вполне уверен в своей правоте. Уж больно тонка грань между истовой верой и психическим расстройством. К примеру, пару дней назад один из дружинников вообразил себя муэдзином, залез на ель и стал призывать правоверных к молитве, причем в совершенно неподходящее время. Серега, конечно, не удержался от комментария:

– Во, всегда я говорил, что азиаты эти, натурально, ненормальные.

Добрых два часа бедолагу уговаривали спуститься, потом стали бросать в него шишками. Лишь когда Максим пригрозил, что пожалуется Мухаммеду, несчастный слез с дерева и стал униженно молить о прощении. Он слезно сетовал, что не мог следить за временем, так как шайтан унес и съел его часы. Жалкого, исколотого еловыми иголками, со ссадинами на руках и ногах его увезли в ближайшую психушку. Его единоверец Керим принимал во всем этом деятельное участие, сумев и тут сохранить всегдашнюю невозмутимость. Не было ли это спокойствие, делавшее его лицо похожим на маску, тоже признаком скрытого безумия?

Однажды Максиму встретился дервиш в белых одеяниях, безостановочно крутящийся вокруг своей оси, как огромный волчок. Правда, потом выяснилось, что это не кататония, а ритуальный танец, дарующий приближение к Богу. Но, в любом случае, количество чокнутых в Дружине было явно чрезмерным. На каждом шагу попадались юноши, разговаривающие сами с собой; неопрятные личности, шарахающиеся от встречных с испугом на лице; нервные особы, отмахивающиеся от невидимых преследователей; проповедники с горящим взором, проклинающие всех подряд. Другого трудно было ожидать: разве нормальный человек отправится, бросив все свои дела, сражаться с антихристовой ратью? Пойдет под командование к самозванцу, умершему четыреста лет назад? Поверит в россказни про Армагеддон? Нет, нет и нет. Он будет заниматься своими делами, смотреть репортажи о Последней Битве по телевизору и приговаривать: «Это ж надо, как дурят народ!».

Ночной «бум!». Сашка – Соколиный Глаз. Последствия дискуссии об анархизме и каббале. Рассказы Егор Егорыча. Странные люди.

Ночью в лагере раздался взрыв. Через несколько секунд грохот повторился, на этот раз в сопровождении отчаянного человеческого крика. Препоясавшись мечом, Максим выскочил из палатки. Стали выбегать и другие дружинники. Он крикнул:

– В лес не углубляться! Если заметите человека, высвечивайте его. Больше ничего без команды не предпринимать!

Между деревьями заметались лучи фонариков, но злоумышленников обнаружить не удавалось. Максиму почудилось, что невдалеке мелькнула харя давешнего кабана, похожего на Блинова. Утешительное «оборотни бывают только в сказках» не до конца успокаивало: припомнилась евангельская история о том, как, по слову Иисусову, бесы вошли в свиней. А кабан ведь та же свинья…

Наконец кто-то догадался посветить в сторону поля – и тогда стали видны фигуры двух убегавших мужчин. Один из них хромал, тяжело опираясь на другого. Догонять их не рискнули. Диверсанты могли иметь огнестрельное оружие, а ангелов, чтобы отвести пули, поблизости не было.

Последним из палатки вылез Федя и громовым голосом заорал:

– Ребята, давайте поймаем и … ( непечатное слово )!

Его быстро урезонили.

Через несколько минут на место происшествия прибыл воевода со своим помощником, кошкой Мариной и четырьмя советниками. Все они ночевали неподалеку, в штабной палатке.