Светлана Ермолаева - СТРАНА ТЕРПИМОСТИ (СССР, 1951–1980 годы)

Вскоре они переехали на другую квартиру, в полуподвал двухэтажного деревянного дома. В этом же доме, через забор жила разведенка с двумя детьми, дочерями. С Майкой, ее ровесницей, Ксеня подружилась. Они лазили друг к другу через забор, и Ксеня однажды зацепилась подолом за гвоздь. А мама только ей сшила новый ситцевый сарафанчик! Ох и попало же ей ремнем! Мама била и приговаривала:

– Не лазь через забор! Будешь лазить? Будешь?

У Ксени обильно текли слезы, но она молчала. Через забор, конечно, лазить не перестала. Упрямства ей было не занимать.

Недалеко от дома в деревянной будке ютилась лавка вторсырья. На грязном от пыли окошке, как на витрине, была протянута веревочка, а на ней висели разные, привлекательные для детей предметы: пластмассовые ванночки для пупсиков, цветные карандаши, привязанные по одному, пищалки из резиновых шариков. Но для Ксени самыми втайне желаемыми были, конечно же, розовые ленточки, ярко-розовые атласные ленточки. Но чтобы заплести их в светло-каштановые косы, нужно было сдать старьевщику что-нибудь тяжелое. Ленточки стоили дорого.

Родители ушли на работу, и Ксеня, не долго думая, забралась в сарай, где стояла их машина «Победа». В углу она обнаружила спущенную резиновую камеру, схватила ее обеими руками, с трудом дотащила до лавки старьевщика и получила взамен розовые ленточки. Пока во весь дух мчалась домой, радость гасилась страхом: отец мог не только отругать, но и побить. Рука у него была тяжелая. Но Ксене так хотелось иметь розовые ленточки!

С Майкой они были в ссоре и уже два дня не водились. Ксеня обиделась, что подружка дала ей меньшую половину вкусного пирожка с осердием, фаршем из ливера. Но желание похвастаться обновкой оказалось сильнее обиды. Окно Майкиной кухни выходило на лесенку из четырех ступенек, ведущую в полуподвал, где жила Ксеня. На завалинку этого окна и уселась маленькая преступница и стала заплетать ленточки в косы, как будто не видя лица подружки за окном. При этом она приговаривала: «А у тебя-то нет, а у тебя-то нет…»

Одним глазком она все же смотрела на окно, и ей показалось, что Майка плачет. Правда, стекло было не очень чистое, и она могла ошибиться. Увлеченная завязыванием бантиков, она не заметила, как Майка ушла. Тут Ксеня вспомнила: ее мать говорила о соседях, что они бедные. За камеру отец наказал ее ремнем. Ленточки носить ей отчего-то расхотелось. Может, она смутно ощутила вину перед Майкой.

В детсад ее возили на автобусе на правый берег Протоки, иногда на «Победе», и тогда она выходила из машины напоказ, держа платьице за подол двумя пальчиками. Можно подумать, цаца. В детсаду непоседливая девочка скучала, и от скуки затевала проказы. Напротив детсада через дорогу находилась церковь. Ксеню влекло туда любопытство, и, подговорив двух-трех самых отчаянных девчонок и мальчишек, она организовывала вылазку.

Обычно проказы она затевала в тихий час. Выждав, пока все, и воспитательница тоже, уснут, она поднимала свой отряд, ползая под кроватями. Они одевались и крадучись выскальзывали на улицу. Перебежав дорогу, с затаенным страхом входили в церковь, где было столько непонятного, таинственного, а значит – интересного. Во все глаза они разглядывали чьи-то лица и фигуры в ярких красивых одеждах. Ими были расписаны стены и даже потолок. Горело множество свечей, и запах был приятный, и блики трепетали по стенам, оживляя картины. Иногда Ксеня испуганно вздрагивала, повстречавшись взглядом с чьими-то огромными, темными, будто живыми глазами. Сердце в ней от испуга сжималось в комочек и колотилось так сильно, что и платьишко на груди шевелилось. Иногда кто-то пел в глубине помещения. Голос гудел мощно и басовито, поднимаясь к потолку и эхом разносясь по углам. Слова были непонятные, но слушать было приятно. Раз Ксеня даже всхлипнула почему-то и украдкой вытерла глаза. Она заметила, что некоторые люди, в большинстве старушки, не скрываясь, плакали, кланялись и водили рукой ото лба к груди, от плеча к плечу: крестились.

Но вылазки их внезапно кончились из-за непомерного любопытства Ксени. Для нее оказался самым притягательным в церкви стоявший в одном из углов стеклянный ящик на высоких ножках, почти до полу прикрытый белым атласным покрывалом. Люди по одному подходили, откидывали ткань, наклонялись и что-то шептали. Ксеня просто умирала от любопытства: а что же там лежит? Или – кто? Краем уха она услышала, как кто-то из взрослых сказал: Дева Мария непорочная. Последнего слова она не знала, но кто такая дева, знала из сказок. Конечно, ей еще сильнее захотелось заглянуть под покрывало. Бочком-бочком она подобралась к ящику, потянула ткань и, когда открылась стеклянная поверхность, поднялась на цыпочки и прижалась носом к боковой стенке. Увидела тонкий профиль, темную бровь и мохнатую ресницу на гладкой, желтоватой щеке. Лицо было неживое, как у куклы. Остальное было закутано белой тканью. Это разглядывание длилось несколько секунд. Покрывало соскользнуло на пол, и кто-то грубо схватил Ксеню за плечо. В самое ухо раздалось шипенье: «Ах ты, маленькая богохульница…» Ее потащили вон. Сердце Ксени рухнуло в пятки. Бледная, с дрожащими губами, и ноги почему-то подгибались в коленках, она очутилась на улице, на ярком солнечном свете. Больше в церковь ее не тянуло. Так, наверное, становились атеистами.

В детсаду она впервые влюбилась в мальчика Вову. Но у нее была соперница – Люда. Обе они были самые хорошенькие в группе, и Вова явно не знал, кого выбрать, с кем играть в песочнице, с кем сидеть за одним столом во время рисования или обеда. Ксеня была смелее и успевала опередить соперницу. Один раз она даже украдкой поцеловала Вову в щеку. Возможно, победа была бы за ней, если бы у нее на голове ни появились коросты. Врач, к которой обратилась мать, посоветовала остричь Ксеню наголо, а потом лечить. Лысая, она стала некрасивой. Пришла в детсад, повязанная по-старушечьи платком, и дети стали дразнить ее и громко смеяться. Вова смеялся громче всех, он ее сразу разлюбил.

Ксеня сильно страдала и даже плакала один раз. Вова лепил пряники из песка вместе с Людой, а Ксеня одна. Вова наступил на ее пряник, может, нечаянно, но она схватила в горсть песок и сыпанула ему в глаза. Мальчик заревел, и воспитательница наказала Ксюшу: поставила ее в угол. Она стояла и смотрела, как Вова с Людой вместе рисовали за столом. Ей было очень обидно. С потерей волос она потеряла свою первую любовь. Потеряла мальчика, который ей нравился. У него были ярко-голубые глаза, темные кудрявые волосы и крупные веснушки по всему лицу. Вова был такой красивый…

Через дорогу от дома, где они обитали, находился продуктовый магазин. В нем на витрине были только самые необходимые продукты: черный хлеб, маргарин, сахар, соль, серая мука и крупы. Ксеня обожала есть черный хлеб, намазанный маргарином и посыпанный сахаром. Если оба родителя попадали во вторую смену, до полуночи, то она, боясь оставаться одна, сидела на ступеньках, ведущих к закрытой на большой висячий замок двери магазина с бабкой-сторожихой и часто засыпала, положив голову к ней на колени. Ночью родители ее забирали.