Антон Костерин - Беседы с дедом

– «Андэстэнд» и «ноукомент», – смеясь, поднял руки он.

Дед рассмеялся вместе с ним. Спустя некоторое время он уже спокойно рассуждал об ошибочности многих утверждений, которые слышал в жизни.

Сама жизнь, полная ошибок, создавала эти утверждения, давая возможность пытливому разуму разобраться в них, получить нужный опыт, разорвать шаблон и найти правильный путь.

Вот и теперь он понял, что дружба между мужчиной и женщиной – это как фундамент и залог стабильности союза. Она бывает. И там, где она есть, все по-другому, не «как у всех». Там женщина и мужчина счастливы в своем союзе.

Там рождается любовь.

– Скажи-ка мне, сынок, а какая самая древняя профессия? – дед знал, что ответ будет стереотипным, поэтому спрашивал с хитрым прищуром и озорным блеском в глазах.

– По-твоему, точно не та, про которую я думаю, – их диалоги все больше напоминали шахматные партии, только победителями выходили оба.

– Верно. А теперь представь себя первым мужчиной, неожиданно вкусившим фрукт и прозревшим, по-новому взглянувшим на свою женщину и все вокруг. Что ты захочешь сделать в первую очередь?

– Сошью портки себе и ей, построю шалаш, добуду огонь, – само собой вырвалось, и от неожиданности он замолчал, ожидая, что скажет дед.

– Все это, одним словом, строительство – самая древняя профессия человечества. И вся жизнь состоит из созидания и разрушения. А какой страх пугает нас больше всего? – дед явно ждал ответа, а не ухода в размышления.

– Наверное, страх смерти, – произнес он неуверенно.

– Точнее одиночества, следующего за ней. Люди с огромной силой тянуться друг к другу. Сталкиваются с разбега, делая друг другу больно, а после обвиняют друг друга в этой боли. В этом суть проблем людских отношений, – старик замолчал, всем видом предлагая ему продолжить рассуждения.

– Интересно, – он поймал тонкую нить разговора и продолжил, – а притяжение мужчин к женщинам имеет умноженную в разы силу, как у разноименно заряженных частиц из физики. И чем ближе человек, тем чаще и больнее столкновения. А при чем тут одиночество? – спросил он с явным интересом, подогретым рассуждением.

– Чтобы избавиться от страха одиночества, нужно построить отношения, – дед снова демонстративно замолчал, указывая ему тем самым на самостоятельное рассуждение.

– А отношения – это и есть то самое сближение, результатом которого является боль от столкновения, – повышенные ноты его голоса указывали на радостное осознание, – и для того чтобы не было боли, нужно правильно выстраивать траектории сближения!!!

– Да ты просто профессор, – дед улыбнулся.

Они сидели на лавочке в городском парке, прижавшись друг к другу, такие близкие и нежные. Зеркальная гладь водоема напротив слега покачивалась от легких дуновений осеннего ветерка.

– Вот и получается у него, что древнейшая профессия на земле – строитель, а важнейшая наука – это наука построения отношений между мужчиной и женщиной. Я бы очень хотел быть профессором в этой области знаний. Ты со мной?

– Да, я рядом, – она поправила ему волосы рукой, поцеловала и добавила: – Вместе мы все сможем…

– Должен, обязан, так надо, мы же договорились. Правила, инструкции, регламенты, законы, приказы, общепринятые нормы и все то, что ограничивает, загоняет в рамки, стесняет свободу действий, свободу высказываний, свободу мыслей, в конце концов! Для чего это все? – с самого порога начал он, не успев скинуть верхнюю одежду.

– А как, по-твоему, в нашем мире выглядит свобода? – спросил дед так, будто знал, с чем он приедет.

– Свобода – это когда делаю, что хочу и когда хочу, – так же быстро произнес он.

– То есть какие-то обстоятельства заставляют тебя делать то, что не нравится? – продолжил дед свой допрос.

– Ну, не то чтобы заставляют. Скорее – я сам выбрал жить в таких обстоятельствах.

– Верно, ты сам выбрал. Мог выбрать и другие обстоятельства. А скажи: мог бы ты ничего не выбирать? – он услышал тот самый тон голоса деда, который подталкивал к размышлениям.

– Да. Но! Тогда за меня что-то выберут и мне навяжут, – он начинал понимать, куда клонит старик, – а я буду увлеченно мучиться с выбранными для меня чужими обстоятельствами. Другими словами, свободы от обязательств не существует в принципе, так? – спросил он удивленно.

– Снова правильно, – дед удовлетворенно вздохнул и продолжил: – Есть только свобода выбора, этим качеством человек отличается от всего остального мира.

– А как понимать утверждение «никто никому ничего не должен»? – с интересом спросил он. Эта мысль давно не давала ему покоя.

– А как без долгов? В старину только перед концом жизни долги раздавали, прощались, традиция такая была. Да в бой шли солдаты на войне, вернув долги однополчанам. Вся природа устроена по этому принципу. Из земли все вышло, в землю все вернется. Так что выбирай, кому долги отдавать, сам. Тут только ты волен. Что скажешь?

Он молчал. Мир снова сделал кульбит в его голове. Он только что понял, кому выбирает быть должным. Кому по-настоящему обязан. Перед кем он хочет выполнять договоренности, с кем устанавливать правила. В числе этих людей были только самые близкие и родные.

Он мчался к ней сказать о том, о чем должен говорить при каждой встрече. Да, должен, ведь теперь это его выбор и ответственность говорить ей каждый день: «Я тебя люблю!»

Чувство долга теперь не давило, а придавало сил и уверенности в собственном выборе. Он впервые испытал силу обязательств свободного человека…

Она повысила тон голоса и с возмущением спросила:

– Зачем тогда ты со мной живешь, раз я такая плохая?

– Я уже отвечал тебе на этот вопрос, с того времени ничего не поменялось, – ответил он ровным голосом, но в нем не чувствовалось холода, напротив, этот голос располагал своими спокойными нотами.

– Да, помню, потому что ты любишь меня! Но почему тогда ты делаешь мне больно? – все так же возмущенно продолжала она.

– Я желаю тебе и нам только счастья, больно делаешь себе ты сама, точнее та программа, по которой ты живешь, – к спокойствию добавилась та самая эмоция, которую в эти секунды она боялась больше всего. Да, она хотела добиться от него возмущения, криков, припоминания того, что она живет до сих пор на его деньги. Но вместо этого почувствовала искренность в его настроении, он действительно любил ее! Это никак не укладывалось в ее планы. Истерика накатывала уже не легким волнением, а грозила разорвать девятибалльным шквалом!!!

– Что ты от меня хочешь? – с всхлипом отчаяния спросила она.

– Мне нужно просто знать, ты готова жить со мной по-человечески? – все так же спокойно, с добротой и без жалости спросил он.