Юрий Тихомиров - Полигон. Знаки судьбы

В Днепропетровске располагался штаб танковой дивизии. А сама дивизия постоянно располагалась в Новомосковских лагерях, что в нескольких десятках километров от города. Почему лагеря назвали Новомосковскими – не знаю. Город с таким названием есть в Тульской области, но это далеко от Днепропетровска. Наша испытательная группа насчитывала 5 человек из Кубинки, а с нами были ещё 3 или 4 заводских механика. Нам выделили две квартиры в стандартном четырёхквартирном домике. Он располагался в посёлке, в который каждое лето приезжали семьи офицеров. Отопление было печное. А была зима, правда, уже на исходе. Но дров было достаточно. Печку топили мы сами.

Мы гоняли три серийных средних танка Т-55 на износ. В таких командировках моё участие требовалось обычно только на первых двух тысячах километров пробега, а до капитального ремонта танку полагалось пройти десять тысяч километров. Это объяснялось тем, что все неисправности стабилизатора вооружения обычно выявлялись на этих первых двух тысячах километров и первых двух стрельбах, которые проводились в начале испытаний. Дальше меня обычно сменял офицер отдела артиллерийского вооружения, который и проводил остальные стрельбы.

На этих конкретных испытаниях программой было предусмотрено преодоление водной преграды по дну с полным погружением танка, которое я и застал. Из-за грубой ошибки опытнейшего инженера-испытателя в звании подполковника и не менее опытного старшины сверхсрочной службы нашего Полигона первый же танк залило водой на середине небольшой речки. При организации любого преодоления танками водной преграды по дну обязательно выделяется солдат или группа солдат, обученных основам применения водолазной техники и обеспеченных необходимым снаряжением, а также офицер, отвечающий за проведение аварийных работ. Они, конечно, и присутствовали на месте переправы. С их помощью за утонувший танк был зацеплен трос. Попытка вытащить из воды танк одним из наших оставшихся на берегу танков не удалась. Танк на берегу забуксовал. Подцепили второй танк. Результат тот же, буксовали оба танка. День заканчивался, и утонувший танк остался в реке на ночь.

Утром удалось заполучить в дивизии танковый тягач Т-9, у которого была мощная лебёдка, а главное – бульдозерный отвал. С помощью этого отвала тягач подкопал себе упор в грунте и лебёдкой вытянул танк из реки. Пока танк отбуксировали в тёплый бокс, все агрегаты, в которые попала вода, замёрзли. Предстояла почти полная разборка танка, и не было ясно, что с ним будет дальше. Представители завода сразу заявили, что они не примут претензий ни по одной неисправности на этом танке, если будут продолжены его испытания. Но было интересно привести танк в рабочее состояние и продолжить испытания. Нарочно, специально такой ситуации не создашь ведь.

На мою долю выпало разбираться со стабилизатором вооружения и прицелом. Все блоки, даже те, которые считались водонепроницаемыми, оказались залитыми водой. Уже одно это оказалось важным результатом, так как удалось обнаружить фикцию водонепроницаемости отдельных блоков. На заводах цеха, где собирали блоки электротехнических элементов оборудования, я бывал. Там всегда поддерживается определённый режим чистоты. Ещё строже этот режим на заводе, где производятся гироблоки. В них, кстати, используется специальная приборная смазка, которой у меня не было. А я сушил всю разобранную аппаратуру на пыльной печке, постелив листы миллиметровой бумаги из рулона. Рулон миллиметровой бумаги у испытателей нашей лаборатории был всегда, большие листы миллиметровки нужны были при измерении параметров стабилизатора. Вода в реке была грязная, поэтому перед сушкой пришлось аппаратуру промыть обычной водой. Некоторые реле пришлось вскрыть, чтобы почистить и слегка отполировать вручную контакты. К счастью, вода не попала в систему гидравлики, и её не пришлось разбирать. Моторно-трансмиссионную группу в основном перебирали заводские механики, к которым прибыло пополнение. Завод, хотя и заявил, что не признает результаты дальнейших испытаний этого танка, но ему тоже было интересно эти результаты получить. Все работы были выполнены за несколько дней. Думаю, что это был своеобразный рекорд.

А теперь итог. За оставшиеся 8,5 тысяч километров на двух не тонувших танках было несколько неполадок. А на “утопленнике” не было ни одной!

Во время этой командировки произошёл ещё один запомнившийся эпизод, не имеющий, в отличие от описанного, ни малейшего отношения к испытаниям. Мы питались в офицерской столовой, где кормили, в общем-то, нормально. Иногда в командировках бывало и хуже. Пришли мы както на обед. Встали в очередь на раздачу. За нами встал какой-то подполковник и с ним женщина. Мы всех дивизионных офицеров не знали, хотя многие лица уже примелькались. А повара-раздатчики могли бы и знать. Но «сплоховали».

Когда первые двое из нашей группы взяли свои тарелки на подносы, подполковник этот вышел вперёд, показал поварам какое-то удостоверение и объявил, что два заказа членов нашей группы являются контрольной закупкой и что их повторят. Что тут началось! Выскочил весь персонал столовой во главе с директором. А подполковник с женщиной сели с подносами за отдельный стол, вынули из портфелей небольшие весы с разновесками и начали свою контролёрскую работу. Что они там намерили, мы не узнали. Но через пару дней приехал новый директор столовой и новый шеф-повар. Примерно две с половиной или три недели мы вместе со всем офицерским корпусом дивизии питались почти как в ресторане, но за те же, что и раньше, деньги. Даже чай был настоящий. А потом всё стало, как и раньше, как при прежнем директоре и прежнем шеф-поваре. Но почти три недели мы все-таки покайфовали. К тому же, вскоре закончился и срок моей командировки.

Очень редко на испытания, которые проводились не на Полигоне, приезжал кто-нибудь из начальников. Но в этой командировке произошел необычный случай с затоплением танка. И к нам на три дня приехал начальник отдела комплексных ходовых испытаний полковник Д. Сергей Викторович. Человек очень симпатичный во всех отношениях. А среди всех офицеров Полигона он выделялся тем, что всю зиму ходил в фуражке. В папахе его никто никогда не видел. Даже в крепкий мороз, с ветром он подолгу находился на стрельбище в фуражке, уши у него были красными, но не обмораживались. В дни его пребывания в Новомосковских лагерях мне потребовалось съездить в Днепропетровск. Как обычно в таких случаях бывает, члены испытательной группы надавали мне поручений: что-то каждому купить. И Д. попросил привезти ему мороженого. Просьба понятная. Я все просьбы записал и пошёл к машине. А меня догнал техник из отдела Д. и спросил, какое мороженое я собираюсь ему купить. Я ответил, что из того, что будет, выберу лучшее по своему усмотрению. Техник помотал головой и объяснил мне, что Д. ест только самое дешёвое молочное мороженое, а привезти нужно десять пачек. В Днепропетровске я купил это мороженое, попросил у мороженщицы кусочек сухого льда, завернул все во много слоёв газеты и благополучно довёз до лагерей. А Д. сел за стол и за один приём скушал все десять пачек мороженого.