Сергей Архипов - Сириус. Книга 1. Предопределение

Он испуганно попятился, вымученно улыбнулся и пролепетал:

– Ладно тебе. Мы же в одной команде и нам сейчас не стоит ссориться, и к тому же я пришел не пустой.

– Что?

– То, что ты просила, я выполнил. У меня теперь есть фотография этого русского капитана.

Он достал помятый снимок и протянул Марте. Та взяла его и, даже не взглянув, откинула в сторону. Тот, описав окружность в полете, приземлился рядом с Ирмой.

– На кой черт он мне теперь сдался? – зловеще прошептала Марта. – Я теперь к смерти готовлюсь.

Ирма много слышала об этом русском капитане, который являлся символом страха для таких наемников, как она. Умирать она не хотела, но твердо была уверена, что пощады им не будет. У нее появилось непреодолимое желание увидеть того, кто оказался хитрее ее напарницы. Подтянув снимок стволом винтовки поближе к ногам, она нагнулась и взяла его в руки. Безумный крик застыл в ее горле, и она мгновенно провалилась в бессознательное состояние, туда, где была жива мама, и туда, где умер он.

Ее сущность снова оказалась рядом с тем, кого она любила всей душой и кого ждала. Ждала до сих пор, но он к ней все не приходил и не приходил, а она жила, и жила наяву, как во сне, и на воле, как в плену.

Марта испуганно повернулась на крик и выпустила из поля зрения Салаха. Тот мгновенно воспользовался ситуацией и выбил из ее рук оружие. Выхватив из-за пояса пистолет, он приподнялся и закричал:

– Ну что, немецкая шлюха, подыхай, как собака…

Договорить он не успел. Голова его мгновенно превратилась в кровавое месиво, которое забрызгало Марту с головы до ног. Она, не обращая на это внимания, доползла до Ирмы, нащупала ее пульс и облегченно вздохнула, убедившись, что та жива. Марта начала приводить ее в чувство и когда напарница стала приходить в себя, выдернула из ее руки снимок. Небрежно взглянув на него, хотела выбросить, но увидела знакомые черты.

Волна дрожи прокатилась по телу, превратив ее твердое намерение сражаться до конца в пустой звук. Нащупав упавшую винтовку, она нашла щелку среди бетонных нагромождений и бросила нервный взгляд в окуляр оптики, стараясь увидеть того, кто снился ей в последние годы.

Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, дожидаясь ее прихода, но она не пришла. Горящий окурок сигареты упал к его ногам и быстро погас. Повертев в руках букет разноцветных кленовых листьев, он с сожалением отбросил его в сторону. В полете тот рассыпался, и его листья начали медленно падать и кружиться.

«Вот и все», – подумал Сергей и быстрым шагом направился к выходу из парка. Его мучило только одно. Оля, им обожаемая Олечка, не пришла.

Поднялся холодный ветер. Слегка шумя и посвистывая в кронах деревьев, он как бы смеялся над Сергеем и швырял в него одинокие осенние листья, но тот не обращал на это внимания. Какое-то тяжелое предчувствие поселилось в душе, отчего тоскливо, очень тоскливо защемило сердце. Приняв решение не идти в клуб на танцы и нисколько об этом не сожалея, он вернулся домой.

Отец пьяный лежал на кровати и громко храпел. Мать еще не пришла с работы. Сегодня она работала в вечернюю смену и поэтому должна была вернуться поздно. Семейная жизнь родителей не ладилась. Некогда счастливые, теперь они скандалили каждый день. Сергей уже забыл те дни, когда в отношениях родителей царили радость и покой. В их жизни произошел переломный момент, а когда – он понять не мог. Почти весь досуг отца занимало пьянство, а мать устала бороться с вечно пьяным мужем, с бесконечным безденежьем. Она соглашалась на дополнительные смены на заводе, так что большую часть свободного времени проводила на работе. Больше всего на свете мать любила младшую дочь Ирину и практически перестала участвовать в контроле над жизнью сына, а про отца уже нечего было и говорить. Он был предоставлен сам себе.

Но несмотря ни на что Сергей оставался необычным парнем. Наружность его говорила о мягком благородном характере и в то же время серьезности, но иногда проскальзывала беспричинная жестокость, которая сглаживалась безграничным чувством юмора. Его шарм пленил многих девчонок, с которыми он по каким-либо причинам сталкивался. Ребята старались завести с ним дружеские отношения, хоть и зная его вспыльчивый характер, но уважая в нем любителя уличных потасовок. Школьная жизнь Сергея проходила по накатанной колее, без каких-либо потрясений. Учился он хорошо, хотя присутствовали различные грешки: пропуски, опоздания, а иногда и отсутствия на занятиях. В основном Сергей умудрялся все схватывать на лету. Все, что говорил или объяснял учитель, фотографически откладывалось в его памяти. Любая наука давалась ему без особого труда. Преподаватель иностранного языка заметила его природную склонность к иностранным языкам и всячески помогала развить эти способности. В свои годы он свободно мог общаться на немецком языке и с ходу переводил разговорную английскую речь. Ему хватало внимательно и бегло просмотреть текст, как он все понимал и запоминал. Если бы он постарался развить природные возможности и умение логически мыслить, то мог бы достигнуть многого в своей будущей жизни, но как раз будущее в рамках учебы его не интересовало. Он чувствовал, что не нашел возможности самоутвердиться в школе, и это его тяготило. У него сложилась собственная активная жизнь вне школы, и продолжали формироваться интересы, идущие вразрез со школьными интересами. Вероятно, на такую жизнь его толкало не только отрицательное отношение к учебе или же тот факт, что жизнь вне школы не требует систематических усилий и упорного труда, а имеет характер развлечений. Его школьное воспитание было трудной задачей для учителей, абсолютное большинство которых составляли женщины.

Самым любимым увлечением его было каратэ. Несколько лет назад, когда он и его родители жили в Ленинграде, он зашел в районный Дом культуры поинтересоваться секцией каратэ и, к своему удивлению, был принят. Тогда это был новый вид спорта в стране. Шли бесконечные дискуссии о его пользе или вреде. Многие говорили, что каратэ воспитывает жестокость и это вредное влияние, которое нужно запретить.

Сергей с этими доводами был не согласен и считал, что этот вид спорта воспитывает в людях не только ловкость и умение наносить молниеносные удары, но и волю, искусство владеть собой. Он понимал, что из каратэ следует брать лишь самое лучшее, безжалостно отбрасывая то, что бесполезно и вредно, поэтому в уличных драках он старался не пользоваться приемами этой борьбы, а только применять блоки защиты.

За поселком, где-то вдали, у леса, заходило осеннее солнце, яркие лучи которого блекли, заливая небосвод красноватым светом. Создавалось впечатление, будто на него плеснули кровью. Мягкие курчавые облака, еле заметные в наступающих сумерках, двигались в сторону горизонта. Ветер замолчал. Стало очень тихо.