Вероника Меньшикова - Альтернативная реальность. Просто вернись невредимой

Мне нужно было перевести дух. Слова в голове путались. Я тяжело дышала, то ли от бега, то ли я сама устала от собственной бравады.

– Я рад за тебя, – Равнодушно, как бы из вежливости, ответил собеседник. Он не спешил обнимать меня в ответ.

Я отстранилась:

– Эм… ты не узнал меня?

– Почему же? Узнал. Артемида?

– Да… – Пробормотала я. Реакция парня сбила меня с толку.

– Я знал о том, что ты здесь. Ещё вчера вечером отец рассказал о той, кто возглавил мятеж.

– И?

Парень хмыкнул так, как будто я просто зря трачу его время.

– И я поздравляю тебя с тем, что ты вернула себе корону. Хотя это не повод лезть ко всем обниматься.

Ко всем?! Я растерялась. Оцепенела.

– Я просто… хотела поделиться своей радостью, – Как можно равнодушнее произнесла я. Себастьян молчал, – Как твои дела?

– Отлично.

– Здорово, – Повисла пауза, – Я… пойду, пожалуй? Очень много неотложных дел.

– Счастливо.

– Тебе того же.

Развернувшись, я быстрым шагом пошла прочь.

У меня не потекли слёзы, я не закричала, не устроила истерику. Просто оцепенела. Что это вообще было-то?

Внутри будто что-то замёрзло и отмерло одновременно. Человек, на встречу с которым я возлагала столько надежд, просто… не обнял меня в ответ. Ничего. Так бывает.

Накатилась какая-то абсолютная апатия и усталость одновременно. Какие там дела я планировала? Кажется, поход к портному…

Если раньше придворный портной щебетал без умолку на всякие бессмысленные темы, то сейчас он просто молча снимал мерки. С одной стороны, меня радовала возможность помолчать и собраться с мыслями. С другой – пугало то, как изменилось его отношение ко мне и вообще отношение всех, кого я встречала при дворе.

Раньше придворные улыбались мне, здоровались. Я была, вроде как, всеобщей любимицей: милая, маленькая принцесса, и прочее, и прочее…

Сейчас они смотрят по-другому, так, как будто я просто-таки излучаю опасность и в любой момент подпишу приказ о массовой казни невинных людей. Я, конечно, сильно изменилась за три с половиной года… но не могла же я из ответственной девочки превратиться в безжалостного тирана.

После визита к портному, я позвала Джоша и попросила его начать допрос заключённых. Разобравшись с делами, я вернулась в покои и рухнула на постель.

Я не из тех людей, кто просто принимает происходящие события, быстро их забывает и живёт дальше. Мне нужно анализировать любую ситуацию, задавать вопрос «почему?», искать подводные течения, и, по возможности, делать выводы.

Почему Себастьян так отнёсся ко мне? Почему так безразлично воспринял моё возвращение?

Причин может быть множество. Скорее всего, он просто жил при дворе нормальной, интересной жизнью, и за это время настоящее вытеснило все воспоминания о прошлом, ну, и воспоминания обо мне, соответственно.

Может быть, парень злится на меня за что-то? Но за что? За мой побег? За то, что я привела во дворец Ганса?

Чёрт… а почему я не задала ему все эти вопросы напрямую?

Во время нашего диалога я растерялась и ретировалась, а, может быть, стоило просто спросить о том, почему он повёл себя, как сволочь? В конце концов, не так давно этот человек называл меня лучшей подругой. Неужели он так быстро забывает друзей?

Завтра же найду его и выскажу все претензии в лицо. Наплевать о том, что обо мне подумает Себастьян и весь высший свет. Я получу ответы.

Одевшись, позавтракав и настроившись на сложный разговор, я пошла к покоям Себастьяна. Вдруг меня окликнул Бертран:

– Ваше Величество!

– Да?

– Я давно Вас ищу, – Лорд-канцлер поравнялся со мной и отдышался, – На главной площади собралась толпа. Люди хотят видеть новую королеву.

Признаться, я растерялась:

– Видеть? – Переспросила я, – Что именно я должна буду сделать?

– Предположительно, выйти на площадь и произнести речь о том, как Вы собираетесь распоряжаться полученной властью.

Речь? Меня полжизни готовили к произношению речей перед публикой, но здесь и сейчас… нет, я не готова к выступлению.

– Может быть, завтра? – С надеждой спросила я, – Как раз будет время для подготовки.

– Боюсь, это невозможно. Толпа настроена решительно.

Бертран выжидающе смотрел на меня. Чисто технически, я могла настоять на своём, папин лучший друг не имеет права приказывать мне. Но я понимала, что этот человек разбирается в политике лучше, чем я. Нужно послушаться его. Если советник считает, что времени на подготовку у меня нет, значит, у меня его нет.

– Хорошо. Я произнесу речь.

И вот, мы с Бертраном уже сидели в карете.

Перед мероприятием пришлось переодеться в платье для торжественных церемоний. Поскольку платье лично для меня портной сшить ещё не успел, мне подали одеяние, принадлежавшее моей маме: светло-серое с розовыми вставками, совсем не вычурное. Думаю, во дворце сохранились и мои старые платья, но Бертран предложил надеть именно мамино. Наверное, смысл подобного наряда в том, чтобы показать народу, что я буду править мудро, как это делали мои родители.

Я ужасно нервничала и постоянно теребила собственную юбку.

– А люди… д-дружелюбно настроены? – Спросила я.

– Как посмотреть, Ваше Величество.

– Да какое, к чертям, «Величество»?! – Я взорвалась, – Тут никого, кроме нас, нет. Хоть наедине общайтесь со мной, как раньше.

Бертран, ранее сидевший с идеально ровной спиной, выдохнул и слегка расслабился.

– Слава Богу, – Улыбнулся он, – А то я и не знал, как ты воспримешь фамильярное обращение. Всё-таки, у тебя теперь новый статус.

– «Статус»… – Передразнив, я махнула рукой, – Я всё та же маленькая девочка, нуждающаяся в наставлениях.

– Ну, не скажи. Мятеж ты нехилый и без наставлений подняла, – Я хотела возразить, но собеседник продолжил, не дав мне заговорить, – Что до людей, они ни враждебны, ни дружелюбны. Просто все хотят поглазеть на новую правительницу. То, как к тебе отнесутся, на данный момент зависит только от тебя.

Последняя реплика заставила меня занервничать ещё больше. Что, если я настрою подданных против себя сегодня?

– Упокойся, – Бертран будто прочитал мои мысли, – Даже если ты сознательно решишь развалить страну, вряд ли ты выполнишь эту миссию лучше, чем Карл. Люди ещё не знают тебя, но многие из них уже рады его смещению.

Через несколько минут карета остановилась на площади. Лакей открыл дверь и подал мне руку. Сделав несколько шагов и преодолев три ступени, я взошла на деревянную сцену.

И оказалась перед толпой. Перед сотнями людей? Перед тысячами? Я не видела конца и края этого скопления публики, только лица, лица, лица… Конечно же, все эти лица были обращены ко мне.

Я никогда не выступала перед таким количеством народа. Да, мне случалось произносить агитационные речи, подбивая людей на мятеж. Но зрителей тогда было в разы меньше, а, самое главное, тогда я не рисковала репутацией династии Санрайз.