Салават Вахитов - Салагин. Книга о любви

Фактически бабушка была моей спасительницей. А я, неблагодарный, приносил ей одни огорчения. Это было несправедливо по отношению к ней. Такое положение надо было немедленно исправить.

Если сильно хочешь кого-то спасти, то случай обязательно представится. Так и случилось. Во время каникул в мои обязанности входило разогревать чайник, перед тем как бабушка придёт на обед. С бытовым газом тогда были перебои, и приходилось пользоваться старой электрической плиткой. На таком устройстве чайник разогревался довольно-таки долго – минут двадцать, наверное, а то и больше. Однажды, ожидая бабушку на обед, я обратил внимание на то, что пружина накаливания включённой плитки, раскалённая докрасна, выгнулась и соприкасается с металлической поверхностью чайника. Но ведь по пружине идёт электрический ток! Если бабушка схватится за чайник, то её наверняка убьёт, а если первым до металлической ручки дотронусь я, то сам стану жертвой безжалостного потока электронов. Можно, конечно, плитку выключить. Но покинет ли чайник коварное электричество? Этого я не знал, и в учебнике физики ответа на, казалось бы, простой вопрос, увы, не было. Пока вода закипала, меня потихоньку охватывал ужас. Что делать? Допустить, чтобы любимая бабушка погибла, было нельзя. И тогда я решился: пусть лучше стукнет током меня. Выключив плитку, я долго смотрел на чайник, по моим представлениям, доверху заполненный электрическим зарядом, а потом, решившись, – будь что будет – схватился за его металлическую ручку. По жизни я был счастливчиком, повезло и на этот раз: электричество уступило моей отваге и ушло обратно в пружину, а я перенёс чайник на стол – в безопасное место. Он был чуть тёплым, и вода напрочь остыла к приходу бабушки. Она расстроилась и долго ругалась за то, что осталась без горячего чая. А я слушал её ворчание и молча улыбался: если победителей и не судят, то им порой здорово достаётся. «Если б она знала, какой опасности подвергалась! Один-то раз как-нибудь переживёт и без чая, – думал я. – Главное, что живой осталась». Бабушка так и не узнала о таинственном ангеле-хранителе, этот секрет я хранил долго и раскрываю его только сейчас.

Тогда же идея спасения захватила мой юный ум целиком и надолго. Мне грезилось, что Оля в депрессии стоит у раскрытого окна и хочет броситься вниз с самого высокого – четвёртого – этажа стройки, у неё истерика, и никто не может остановить её, лишь я один пробиваюсь сквозь испуганную толпу, протягиваю руку и говорю ей: «А ты читала „Над пропастью во ржи“?» Разве можно умереть, не прочитав Сэлинджера? И тогда она оборачивается ко мне, её ладонь ложится в мою, и мы уходим вместе. Куда, я так и не додумал, это не столь важно. Но уж, конечно, не в избу-читальню. На свете много других романтических мест.

* * *

Бабушка снова ушла на работу, а я включил «Сонату» на полную громкость и примостился на диване с томиком Лермонтова: Синие горы Кавказа… вы взлелеяли сердце моё… Ринго Старр барабанил на ударных – в его игре можно было уловить и выстрелы поджигала у водокачки, и взрывы бутылок на стройке, и даже ощущались запахи горелой серы и карбида. Битлы просили помощи, но я, слава Богу, ни слова не понимал по-английски, поэтому в моей голове складывались совершенно иные образы – высокие снежные горы и люди, пробивающиеся сквозь ледяную пургу к жилью, теплу и свету. Им сейчас трудно в пути, они рискуют заблудиться и замёрзнуть, но это ничего, что трудно, я готов отдать им самую драгоценную вещь – светящийся в темноте компас, а с ним-то им наверняка не будет страшно: они обретут уверенность и получат новые силы для преодоления маршрута. Жаль, что битлы никогда не узнают, о чём они пели с катушки лампового мага в далёком от них санаторском посёлке.

Честно говоря, с компаса-то всё и началось. Отец купил мне его для уроков географии, и я был счастлив. Ни у кого из мальчишек не было такой дорогой вещи. С компасом я никогда не расставался, и поэтому всегда точно знал, где север и где юг, где запад и восток. Даже ночью светящаяся фосфорная стрелка указывала точно на север и полярная звезда довольно подмигивала, совсем не догадываясь, что на самом-то деле меня давно уже тянет с милого севера в сторону южную – и тому виной индийские фильмы, просмотренные мной в последнюю неделю.

Учительница географии научила меня ходить по азимуту. «Азимут» – слово, так и оставшееся для меня загадочным, до конца не разгаданным, но, тем не менее, я по нему старательно ходил. По маршруту, конечно, а не по слову. Теперь, увы, всё не так: старый школьный компас с белым ободком куда-то запропастился, а сам я давно сбился с курса и, где оно, верное направление, давно не представляю вместе со всей обновлённой страной. Так и брожу по свету много лет, и бессмысленное плутание порядком поднадоело. Порой мне кажется, что нужно срочно раздобыть новый компас или, на худой конец, приобрести старый в антикварной лавке. В 73-м же году моя неосознанная тяга к путешествиям постепенно стала опредмечиваться и приобретать реальные образы. Именно тогда появился тюремщик.

Я не поленился заглянуть в словарь: в современном литературном языке «тюремщиком» называют надзирателя в тюрьме или того, по чьему распоряжению кто-нибудь отправлен в заключение. В моём детстве тюремщиком называли отсидевшего зэка. Один такой жил в соседнем доме и был старшим братом Рината. Он был молод и не менее Ипполита любил общаться с ребятнёй. Загибал нам байки про монотонную тюремную жизнь, части которой регламентированы и расставлены строго по отведённым местам, как цифры в таблицах Брадиса. Мне запомнилась история о том, как однажды во время ужина он обнаружил морковь в тарелке с баландой. Это было большой редкостью и небывалым везением. Казалось, ничего вкуснее он никогда не ел. Несколько дней ходил счастливым и рассказывал сокамерникам, как ему повезло. Понятно, что тюремщику безмерно завидовали. «Где растёт морковь? – спрашивал он нас и сам же отвечал: – В земле. А в земле, пацаны, – сила. Держитесь родной земли, и если вдруг выйдет отлучиться, оставляйте шанс вернуться. Смысл любого путешествия в возвращении и ни в чём ином. Если не верите, почитайте „Одиссею“ Гомера». Он был неплохим воспитателем, этот тюремщик. Не удивительно, что и я с самого детства люблю варёную морковь и могу съесть её в огромном количестве. Не удивительно, что и я из любого путешествия возвращаюсь домой, как бы хорошо ни было в чужих землях.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.