Гамид Амиров - Сердце пополам

В июле 1997 года пришло письмо из Москвы – Григория Амелина пригласили в экономический институт, парня зачислили на третий курс по специальности «Управление финансовыми рисками». Мать переживала за сына, но понимала, что пусть он лучше обеспечит себе хорошее будущее в столице, чем будет прозябать в Воронеже. К тому же в Москве у Анастасии Владимировны жила сестра, в случае чего она всегда могла помочь ему. Гриша всегда был разумным и самостоятельным, старался маму не огорчать по пустякам. Он заверил ее, что будет хорошо учиться и домой писать будет почаще. И вот 31 августа, попрощавшись с матерью и младшим братом, Гриша, полный надежд, поехал покорять столицу.

Через десять часов он уже выходил из московского метро. На небольшой площади, по краю которой буквой П стояли магазинчики, кафешки и шаурма, толпились люди в ожидании маршрутных такси и автобусов, едущих в областные города и деревни. Народу на пятачке было много, все куда-то спешили. Прямо возле выхода из метро бабушки продавали сигареты. Зазывалы предлагали заглянуть в новый универмаг. Влюбленные целовались на скамейке. А уличные музыканты добавляли ритма и шума этой суете. Гриша никогда не видел столь разношерстную публику в одном месте, разброс национальностей был просто колоссальный. Но тогда он и не мог разобрать, кто это все такие, для него это была просто толпа москвичей. Вьетнамцы, азербайджанцы или молдаване – не важно, все они были жители большого города.

Гриша имел чисто славянскую внешность, поэтому не выделялся в этой толпе. Ростом он был около 180 см, светло-русые, чуть волнистые волосы были зачесаны на бок, прямой нос и ярко-зеленые выразительные глаза делали его довольно привлекательным.

До института нужно было идти минут пять от метро. Дорога шла по центру, слева стояло пятиэтажное здание серого цвета. Справа величественно возвышалось двенадцатиэтажное общежитие. Здание института сливалось с общежитием переходом, образуя арку, под которой продолжалась пешеходная дорожка. Пройдя под этой аркой, Гриша вышел ко входу в другой корпус института, перед входом в который была небольшая площадь. Справа была большая автостоянка, слева – еще один небольшой учебный корпус. Все эти здания, оформленные в едином серо-зеленом стиле, соединялись стеклянными переходами на уровне третьего этажа. Территория института была огорожена решетчатым забором, но открытые ворота были и справа, и слева.

Письмо Гриша помнил наизусть, ему нужен был поточный корпус, кабинет приемной комиссии. Перебросив спортивную сумку на правое плечо, он двинулся прямо туда. Гриша быстро оформил все бумаги, сходил в прилегающий к зданию банк, чтобы оплатить общежитие, и получил ключ от своей комнаты, на номерке был выбит номер 1109.

Общежитие было чистое. Внутри – как будто 70-е годы, все стандартно и по-советски. Комендантская на входе, где выдавали ключи. Четыре лифта. На каждом этаже кухня, три электроплиты. Комнаты были оборудованы санузлом и душевой, только где-то эти прелести цивилизации делили соседи, которые жили в блоке из двух или трех комнат. Это было смешанное общежитие, но, селили, естественно, всех по половому признаку. Женские и мужские комнаты ничем не отличались, да и чем было отличаться, если из мебели везде были только стулья, стол и кровати. В общежитии жили и аспиранты, которые успели обзавестись семьей. Но занимали они буквально четыре-пять комнат на втором этаже. Комендантом общежития была женщина, которая не брезговала никакими способами заработка и без официальных документов сдавала несколько пустующих комнат совершенно посторонним людям, которые не могли себе позволить снять квартиру.

Дверь комнаты была открыта, Гриша зашел внутрь и увидел двух темноволосых парней. Один сидел на кровати возле окна, другой устроился на стуле, спиной к двери, между ними на табурете лежали нарды. Тот, что сидел спиной, был в синей футболке «Адидас», синих спортивных штанах той же фирмы и белых кроссовках. На кровати сидел парень лет двадцати, чем-то похожий на Сильвестра Сталлоне. Из одежды на нем были только шорты и тапочки, на груди через густой волосяной покров поблескивал огромный золотой крест на цепочке.

В комнате было две кровати. В углу плотно прижатые друг к другу стояли две тумбочки, на них возвышалась картонная коробка с надписью «Ararat». Слева у стены стоял стол, над ним висела полка с книгами. Дальше белели дверцы шкафа для одежды. Справа была дверь в туалет. Обои в комнате успели пожелтеть от времени, потолок был беленый, а лампочка без абажура горела тусклым светом. «Не отель, но жить можно», – подумал Гриша.

Тот, что сидел спиной, услышал скрип двери и обернулся. Он был чем-то похож на своего соперника по нардам, но черты лица его были немного мельче, и на щеках виднелась щетина.

Гриша посмотрел в глаза тому, что сидел на кровати, и смело сказал:

– Здаров, пацаны!

– Здравствуй, дорогой! Тут жить будешь? – спросил тот, что в шортах.

– Да.

– Меня Арсен зовут, – протягивая руку, сказал парень.

– Гриша.

– Вартан. Откуда ты, брат? – крепко пожимая руку, спросил кавказец.

– Воронеж. А вы?

– Я из Еревана, а Вартан – армянский москвич! – смеясь, ответил Арсен.

Вартан ухмыльнулся. Гриша учтиво улыбнулся, примерно понимая смысл шутки.

– Заходи, садись, ахпер 1 1 Ахпер – брат (армянский язык). , вот твоя кровать, сейчас в шкафу полки тебе покажу.

Арсен был довольно дружелюбен и учтив, Вартан – чуть со спесью, но видно было, что тоже не конфликтный парень.

Гриша разместился, сложил вещи, болтая с ребятами. Из беседы с новыми знакомыми он узнал, что Арсен, теперь его сосед по комнате, учился на четвертом курсе на «Мировой экономике», а Вартан – на третьем курсе на той же специальности и жил в Москве уже пять лет с родителями. Родом оба они были из Еревана и, судя по всему, были частью большой компании друзей-земляков. Говорили по-русски они вроде грамотно, но с явно выраженным акцентом, из-за чего чуть гнусавили. Между собой же постоянно перекидывались фразами на своем. Гриша раньше в Воронеже встречал армян, но как-то особо не придавал значения нации. Его это абсолютно не трогало.

Гриша обещал заехать в гости к тетке, старшей маминой сестре, но в тот день он так сильно устал, что сил никуда ехать не было, да и дело шло к ночи. Выпив со своими первыми московскими знакомыми чаю и поболтав немного об учебе, он дождался, пока Вартан ушел, и лег спать.

Будильник прозвенел в 7:30. Открыв глаза, Гриша увидел, что Арсен в черных брюках и белоснежной рубашке сидит на кровати и чистит губкой остроносые лаковые туфли. Волосы у него были зачесаны назад и блестели от геля.

– Доброе утро, Гриша-джан 2 2 Джан – ласковое обращение к ближнему, которое переводится с армянского языка как сердце, душа, жизнь. ! Выспался?