Андрей Гончаров - Генеральная репетиция

В апреле 1992 года на закрытом совещании Совета безопасности России вновь испечённый министр обороны Грачёв предложил передать генералу Дудаеву 50% находящегося в Чечне вооружения и военной техники, сославшись на то, что это экономически выгоднее, чем перевозить её эшелонами в Россию, – слишком дорогое удовольствие. Членам Совбеза данное предложение понравилось, и Грачёву было поручено реализовать данный проект, который в мае этого же года был закреплён директивой. Документ выглядел следующим образом:

«Министерство обороны Российской Федерации»

Командующему войсками СКВО(лично)

Разрешаю передать Чеченской Республике из наличия 173 гвардейского Окружного Учебного Центра боевую технику, вооружение, имущество и запасы материальных средств в размерах:

– боевую технику и вооружение – 50%;

– боеприпасы – 2 боекомплекта;

– инженерные боеприпасы – 1—2%.

Автомобильную, специальную технику, имущество и запасы материальных средств реализовать по остаточной стоимости на месте.

По словам самого Грачёва, «…это был вынужденный шаг. Боеприпасы всё равно фактически находились в распоряжении боевиков, к тому же вывезти их не представлялось возможным из-за отсутствия эшелонов и военнослужащих». Он не лукавил, на момент подписания данной директивы в распоряжение боевиков уже перешло порядка 70% вооружения, имущества и запасов материальных средств, находящихся в республике.

В июле 1992 года российские войска под угрозой вооружённых действий со стороны чеченцев покинули территорию республики. По разным данным, в распоряжении у Дудаева осталось:

– бронетанковой техники (в том числе 42 танка Т-62 и Т-72, 34—36 БМП, 30 БТР) – от 108 до 134 единиц;

– артиллерийских систем (в том числе 18 реактивных систем залпового огня «Град» и 30 122-мм гаубиц Д-30) – от 139 до 153 единиц;

– 27 зенитных орудий и установок;

– 77 комплектов ПТУР, несколько сотен ручных противотанковых гранатомётов;

– 426 самолётов (из них 5 боевых);

– 2 вертолёта;

– более 50 тысяч единиц стрелкового оружия;

– 27 вагонов боеприпасов;

– 3050 т горюче-смазочных материалов;

– 38 т вещевого имущества и 254 т военного продовольствия.

К концу 1994 года Дудаеву удалось создать и вооружить весьма многочисленные формирования – около 40 тысяч человек. Часть командных кадров дудаевцев имела опыт боевых действий в Афганистане и Абхазии, остальные приобрели определённые навыки на различных учебных сборах и в многочисленных вооруженных акциях на территории самой Чечни. Кроме того, на службе у чеченского президента состояло от 5 до 8 тысяч наёмников из стран ближнего и дальнего зарубежья.

Вот вам и разрозненные группы пастухов и колхозников с охотничьими ружьями наперевес и несколько неисправных танков. Так что в пунктах контракта была отражена реальная информация, а не форс-мажорные обстоятельства, и контрразведчик не мог этого не знать.

На кремлёвско-олигархической кухне готовилось некое блюдо. Матвею и таким, как он, военнослужащим суждено было стать в этом блюде всего лишь одним из ингредиентов. Так что пока наш герой, не ведая того, пытался поесть, его самого готовили на закуску.

Когда через два часа он стоял возле злополучной железной двери, решение было принято, можно сказать, выстрадано. Но мысли продолжали копошиться в голове.

– Разрешите? – постучав, открыл дверь и вошёл в кабинет.

– Проходите, Матвей Викторович, присаживайтесь, – всё так же обходительно и с улыбкой на лице встретил его контрразведчик. В кабинете он был один. – Покушали?

– Какой там! – Матвей махнул рукой. – Честно скажу, трудно далось принятие решения. Пожалуй, я соглашусь, хотя до сих пор сомневаюсь в правильности своих действий.

– Понимаю вас. Но на то мы и офицеры, чтобы уметь принимать единственно верные, взвешенные решения. Не переживайте, всё будет хорошо.

– Дай бог! – сказал Матвей, а сам подумал, что за эти слова году так в 37-м его заковали бы в наручники.

– В таком случае продолжим, – Михаил Иванович достал из той же папки бланк контракта и подал Матвею. – Ознакомьтесь с документом, если вопросов нет, то вот в этой графе напишите дату, подпись и фамилию.

Матвей прочитал текст контракта, в котором было прописано всё то, что ранее говорил Михаил Иванович. Взял ручку и сделал то, о чём, наверное, скоро пожалеет, а может быть, и нет. Написал: 08.11.1994 год , подпись и фамилию. Протянул документ контрразведчику, который проделал то же самое в своей графе.

– Поздравляю вас, Матвей Викторович! Вы сделали правильный выбор. Начинаем выполнять условия контракта, – Михаил Иванович достал из папки конверт, извлёк из него купюры и подал Матвею. – Пересчитайте.

– Всё верно, один миллион рублей, – сказал Матвей, держа в руке десять новеньких стотысячных купюр, пахнущих типографской краской.

– У вас есть время подготовиться, – продолжил Михаил Иванович. – Сейчас я не могу точно сказать, когда за вами приеду. Но приеду я лично. Все вопросы относительно вашей командировки с командованием части будут улажены, поэтому в части вас не потеряют. В командировку вы должны будете поехать в гражданской одежде. Вот вроде бы и всё. Если нет вопросов, то не смею вас задерживать.

– Да вроде бы всё понятно, бытовые мелочи додумаю сам, – ответил Матвей, встал и направился к выходу.

– Тогда до встречи, – сказал Михаил Иванович, давая понять, что разговор окончен.

Выйдя из кабинета Особого отдела, Матвей направился в парк, от должностных обязанностей его ещё никто не освобождал. Остаток дня получился сумбурным, сказывались нервозность и неопределённость.

Увидев идущего по дорожке Матвея, ему навстречу вышел Егор Камарин.

– Ну что, зачем вызывали?

– Да понимаешь, ещё в училище я узнавал, как попасть после выпуска к ним в контору, в какой-нибудь технический отдел, – придумывал на ходу Матвей. – Заполнил анкету, на разные тесты отвечал, и вот проснулись, вспомнили. Вот особист и интересовался: горю я ещё желанием пополнить их стройные ряды или нет.

– А ты что же?

– А что я? «Поздно, – говорю, – передумал». Ладно, бывай, дел много, – сказал Матвей и пошёл на стоянку батальона.

По окончании работ отправил солдат в казарму, открыл свою летучку 5 5 Летучка – ремонтная мастерская на базе автомобиля ЗИЛ-131 с кунгом. и взял из неё брезентовую сумку, компактную, но вместительную. Оставалось наведаться ещё в два места. Зашёл в каптёрку к старшине, к старшему прапорщику Приходько Семёну Михайловичу, замечательному и душевному человеку. В свои пятьдесят лет он продолжал служить и к проблемам солдат и молодых офицеров подходил по-отечески.